Феликс рассмеялся.

— Кто-то держит тебя в ежовых рукавицах. Я ждал этого момента семнадцать лет.

— Неужели ты такой сноб, что люди не верят, будто ты пользуешься общественным транспортом? — нахмурившись, спросила я.

Они расхохотались.

— Я не сноб. Я просто люблю красивые вещи, — сказал он, улыбаясь.

Ему чертовски шла улыбка. Мне ничего так не хотелось, как наклониться и поцеловать его прямо сейчас, но я сдержалась, потому что действительно хотела ответов. Он не был снобом. Он сидел на стадионе «Янкиз» и ни разу не пожаловался. Я водила его смотреть голубиное шоу, и, хотя по этому поводу он выдал мне много комментариев, он не вел себя так, будто был слишком хорош для этого.

— Он любит экстравагантные вещи, — поправил Феликс, отрывая меня от моих мыслей.

— Роскошные, — подсказал Стивен.

— Высококлассные, — улыбнулась Элли.

— И предпочитает таких же женщин, — добавила Эвелин, оглядывая меня с ног до головы. — Вот почему все так удивительно.

Мне не хотелось доставлять ей удовольствия своей реакцией, но, тем не менее, я чувствовала, как сучка собой гордилась. Ее муж бросил на нее серьёзный взгляд, и она мгновенно угомонилась.

— Я ничего такого не имела в виду, — заявила она.

— В любом случае, мне все равно. — Я пожала плечами. — Я не увлекаюсь кричащими вещами или причудливыми автомобилями, к тому же, абсолютно ничего не знаю о футболе. Уоррену это известно и, кажется, он не возражает.

Он обнял меня и притянул к себе. Я вдохнула запах его геля для душа и одеколона, а затем подняла голову, почувствовав его взгляд на себе.

— Меня это вполне устраивает.

Наши губы встретились в мягком, целомудренном, но долгом поцелуем, от которого по телу разлилось тепло. За столом было тихо, когда мы отодвинулись друг от друга. Мы продолжали смотреть друг на друга, и я почувствовала обещание злого удовольствия позже. Жар залил мои щеки.

Остальная часть ужина прошла без происшествий, и, в конце концов, когда все перестали задавать вопросы и начали рассказывать об их общем прошлом, я почувствовала себя комфортно.

Выход из отдельного зала стал испытанием. Официанты велели камердинеру подать машины к ресторану, а мы стояли и ждали, когда нас вызовут, словно в школе. Происходящее было странным, но как только мы с Уорреном вышли из ресторана, и я увидела толпу с камерами, я поняла причину этого.

Уоррен обнял меня и снова притянул меня к себе, словно защищая, пока мы шли к машине.

— Не высовывайся, — сказал он тихо, чтобы слышала только я.

Я не стала расспрашивать его и сделала, как он велел. Пока мы шли, я чувствовала, что он тоже опустил голову. Когда мы забрались в машину, нас окружили люди с камерами, фотографируя и снимая его, меня, нас... Я слышала, как они продолжали задавать вопросы, пока мы отъезжали.

— Это правда, что вы можете уйти в «Барселону»?

— Что будет в этом сезоне?

— Это правда, что ты пропустил сегодняшнюю тренировку?

— Кто эта счастливица?

— Божечки, — охнула я, приложив руку к быстро бьющемуся сердцу. — Что это было?

— Это, — Уоррен перевел взгляд на меня, переключая передачу, — была пресса.

— Так всегда? Так же не может быть всегда?

— Чаще всего так...

Я уставилась на него.

— Ты шутишь!

Он не ответил, только покачал головой. Его лицо оставалось напряженным, когда он продолжал смотреть вперед. Я решила, что он не хочет говорить об этом, поэтому сменила тему.

— Почему все спрашивают про «Барселону»?

— Меня хотят обменять.

— Ох. — Я замолчала, думая о бейсболистах. — У тебя есть право голоса или ты пойдешь с ними, если они поменяются на тебя?

— В данном случае я имею право голоса.

— Но ты не хочешь переезжать в Барселону?

— Не в этом дело. Я мечтал играть с самого детства в «Барселоне». — Он вздохнул, а я уставилась на него в ожидании продолжения. — Я чувствую, что наконец-то попал в отличную команду. Раньше у меня были неплохие клубы, но теперь наконец-то мы стали семьей. Я не уверен, что готов обменять это.

— А твои бабушка и дедушка живут в Барселоне, верно?

Он улыбнулся при упоминании о них.

— Моя бабушка умирает от желания познакомиться с тобой.

— Ты рассказал ей обо мне? — спросила я.

— Я всем о тебе рассказываю. — Он потянулся за моей рукой и поднес ее к губам. — Ну как этого не делать?

— Перестань заставлять меня краснеть, — прошептала я.

Он усмехнулся и опустил мою руку себе на колени.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты краснела все выходные.

Его слова эхом прокатились внутри меня. Я чертовски хорошо знала, что он сдержит свое обещание.

Я перевела взгляд на улицу, чтобы скрыть улыбку... и покраснеть.