Глава 44

Камила

Прошло уже больше сорока восьми часов, а Уоррен поговорил со мной всего лишь раз. Он заверил, что с ним все в порядке, что ему надо разобраться с некоторыми делами и что смерть отца заставила его пересмотреть некоторые вещи, затем пообещал мне позвонить, как только со всем разберется. Нужные слова были сказаны, чтобы я перестала волноваться, но я знала его. Я слышала боль в его голосе. Я знала, что он расстроен, и у меня внутри все сжималось.

Утром, идя по тротуару, я искала рейсы в Манчестер.

— Офигеть можно, — возмутилась вслух, смотря на цены.

— Давно не заходила, блондиночка.

Я подняла глаза на Педро, который стоял на углу магазина.

— Ага. Была занята. Я зайду на этой неделе. У меня заканчивается молоко.

— Твой парень вернулся в Европу?

— Да. Я как раз искала билеты на самолет, — сказала я со вздохом, убирая телефон.

— И?

— И они чертовски дорогие. Мне придется продать, как минимум, почку.

Педро усмехнулся, его глаза загорелись.

— Эй, только не продавай свою печень.

— Увидимся позже, — крикнула я, все еще улыбаясь, пока спускалась по ступенькам к метро.

Это было чистой удачей, но стоило мне ступить на платформу, двери поезда открылись. Я ускорила шаг и успела протиснуться внутрь. Закрыв глаза, облегченно вздохнула. Всегда можно отказаться от аренды квартиры. Я могла бы заплатить только за полмесяца, который там жила, чтобы не пропускать платежи по студенческим кредитам. Пока я подсчитывала всё в уме, кто-то толкнул меня локтем в бок.

— Это ты? — спросил человек.

Я посмотрела на старика рядом, как я надеялась, взглядом, который кричал: «Оставьте меня в покое!» Я не могла дать ему даже немного мелочи, потому что пыталась просчитать каждый пенни, чтобы узнать, смогу ли позволить себе поездку к моему парню.

Мужчина снова посмотрел на меня, кивнул и снова спросил:

— Это ты?

Я проследила за его взглядом, и мои глаза превратились в блюдца, когда я увидела рекламный баннер. Я схватилась за поручень и отступила на шаг, ударившись о закрытую дверь. Конечно, там была я. Точнее, это были мы. Фотография, которую мы сделали на вечеринке, и рядом слова: «Люди способны творить глупости из-за любви».

У меня перехватило дыхание.

— Бог мой!

Рядом висел еще один баннер, снимок, который я видела в Манчестере, только сейчас под ним была надпись: «Только для Камилы». Я засмеялась и достала телефон, чтобы сфотографировать. Затем прошлась вдоль поезда, дабы удостовериться, что все задокументировала. Еще на одной рекламе белые буквы на черном фоне гласили: «Ради тебя я готов обо всем позабыть».

Именно это заставило меня остановиться прямо посреди поезда. Я могла только смотреть на надпись, чувствуя, как эмоции поднимаются в моей груди и в глазах. К счастью, поезд с визгом остановился, и я врезалась в леди передо мной. Наспех извинившись, я вышла на своей остановке. И сразу мое внимание привлек рекламный щит. Там была фотография футбольного мяча и слова: «Моя жизнь не это. А ты».

Я остановилась, безвольно опустив руки. Вытерев слезы, проверила телефон. По-прежнему никаких звонков. Огляделась по сторонам, но не увидела знакомых лиц, поэтому поднялась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

На моем этаже ждал Уоррен. Мое сердце так сильно стучало, что я могла потерять равновесие. Разинув рот, окинула его быстрым взглядом. На нем были синие баскетбольные шорты, футболка с эмблемой «Янкиз», повязка на левом колене и костыль. Волосы были аккуратно зачесаны назад, и хотя он не улыбался, в его глазах плескалось веселье. Когда мой мозг, наконец, пришел в себя, я поняла, что Уоррен действительно стоял передо мной. Я подбежала к нему, обняла и уткнулась лицом в его шею. Когда он прижал меня к себе, я снова заплакала.

— Прости, что меня там не было. Я не знала, куда себя деть. Искала билеты на самолет по дороге домой, — тараторила я. Он нежно гладил меня по спине и крепко сжимал. Взяв себя в руки, я отстранилась от него. Он обхватил мое лицо и вытер слезы большими пальцами.

— Эй, все нормально.

— Я видела... баннеры, — улыбаясь, доложила я. Затем накрыла своими руками его ладони, которые все еще покоились на моем лице.

— Не слишком ли банально?

Я подавила смешок.

— На краю.

— На краю, — повторил он, глаза его были полны озорства. — Видела бы ты другую нашу фотографию, которую я собирался использовать.

Тепло затопило мои щеки. Я игриво шлепнула его по руке, когда он начал смеяться.

— Я думал, что ты не оценишь, — сказал он, убрав руки с моего лица.

Я не могла перестать улыбаться.

— Ну, ты же не сделал мне предложение на одном из них.

Он громко рассмеялся, запрокинув голову, и снова обнял меня. Затем куда-то повел.

— Тебе нужен костыль, чтобы ходить? — спросила я. Он тяжело вздохнул, вцепившись в костыль другой рукой.

— Не совсем, но доктор хочет, чтобы я не тратил силы, — объяснил он, прислонившись к стене «Макдоналдса». Я сделала то же самое и посмотрела на него.

— Но ничего не сломано?

Он улыбнулся.

— Со мной все будет в порядке.

— Уоррен, там... — прошептала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Я на мгновение оторвала от него взгляд. — На конференции...

—Ты смотрела?

Я кивнула.

Он повернулся ко мне и обхватил ладонями мое лицо, глядя на меня с обожанием.

— Я играл всю свою жизнь, но никогда не был настолько в нее не вовлеченным. Моя голова была в другом месте, как и эмоции... Я совсем не мог сконцентрироваться...

В груди снова стало больно.

— Из-за меня.

— Может быть, — сказал он.

— Почему ты не расстраиваешься? — спросила я. — Ты живешь футболом. Я испортила важную часть твоей жизни.

Он поймал мой взгляд, поднял костыль и указал на место на противоположной стороне тротуара, где стоял поезд метро с надписью: «Ты выйдешь за меня замуж?» белыми буквами на черном фоне. Я ахнула, широко распахнув глаза. Затем снова посмотрела на Уоррена.

— Ты – моя жизнь, Камила. Ты. Я люблю футбол. Люблю своих фанатов. Люблю каждый день бегать по полю, но все это ничего не значит, если я не могу наслаждаться этим с тобой. И нет ничего, что я люблю больше, чем тебя.

Он опустил руку в карман, вытащил оттуда кольцо и протянул его мне. Мой рот все еще был приоткрыт, а по щекам текли слезы.

— Я делаю перерыв, чтобы провести время с тобой, и мне больше нигде не хочется быть.

— Ты будешь жалеть об этом. Тебе станет скучно, и ты возненавидишь меня.

— Нет, детка, — сказал он. Когда я покачала головой, он обнял меня рукой и прижал к своей груди. — Ничего нет. Абсолютно ничего, что я предпочел бы делать, чем проводить свои дни с тобой.

— Что будет, если ты решишь вернуться на следующей неделе?

— Тогда и будем думать, — сказал он мне в волосы.

— А что, если ты будешь отдыхать слишком долго, и тебя не примут обратно, потому что ты слишком стар и твои колени будут уже не те?

Он посмотрел на меня со смесью удивления и обиды.

— Что ж, тогда мне придется устроиться на работу в «Уинзор».

Это меня рассмешило.

— Но что...

— Не спорь со мной, Рокки, — прошептал он, прижимаясь ко мне губами в мягком целомудренном поцелуе. — Выходи за меня.

— Да, — наконец выдавила я дрожащими губами. — Да. Конечно, да.

Его улыбка стала такой широкой, что я пожалела, что не сказала «да», как только заметила его. Он надел кольцо мне на палец, но оно оказалось немного великовато.

— Бл*дь. Так и знал, что не стоит доверять Ванессе.

— Ты сказал Ванессе? — завопила я.

Он хмыкнул и снова поднял костыль, указывая на другую сторону улицы. Я нахмурилась, пытаясь понять, что он хотел показать, пока не увидела его черный внедорожник, Антуана, который снимал нас на телефон, и мою сестру, делающую то же самое. Отсюда было видно, что она плакала. Мама рядом с ней тоже хлюпала носом. Как и папа. Мой брат же просто стоял и улыбался вместе с Чарли. Адам победоносно махал руками.

Я громко рассмеялась и посмотрела на Уоррена.

— Я безумно тебя люблю.

— Не так сильно, как люблю тебя я, — сказал он, снова меня целуя.