6. ЗЕЙН

Я еду вдоль заброшенной железной дороги, пока мы не подъезжаем к туннелю, где, по словам Сиенны, находится вход в лагерь. Однако он обвалился, оставив только небольшую щель, через которую мог бы пролезть один человек. Сиенна говорит, что выжившие «граневцы» сейчас перебрались на чью-то ферму, заселив амбар или что-то типа того.

Я всё ещё пытаюсь разобраться со всем тем, что навалилось на меня сегодня. Я не первый генетически модифицированный человек, как мне говорили всю жизнь. Есть другие, скрывающиеся, нашедшие убежище в «Грани». Когда я думаю об экспериментах своего отца над детьми… меня тошнит от одной мысли. Как вообще кто-то может так поступать? Не говоря уж о человеке, которым я восхищался, с которого брал пример с самого детства. И теперь, когда я знаю, что Трей — настоящий сын моего отца, ребёнок-образец деятельности «Хромо 120» и законный наследник огромной компании Харлоу Райдера, то кто же тогда я?

Мы паркуемся и выходим.

— Уверена, что хочешь этого?

Она колеблется, но затем кивает.

— Это всё моя вина. Все эти люди мертвы из-за меня. Я привела Рэдклиффа прямо к Трею и лагерю «Грани», и я не могу себе этого простить.

— Сиенна… — начинаю возражать я, потому что она не должна себя винить.

— Нет, Зейн, это правда.

Не успеваю я возразить, как она проскальзывает в одну из узких щелей, царапая ногу об острый камень.

— Осторожнее, — кричу ей вслед. — Мы не знаем, насколько это безопасно.

Сиенна включает фонарик на своём линке, освещая пространство. Груда камней блокирует проход в метре от нас, но опять же, здесь есть щели, как будто кто-то уже пытался пробраться через них, раскапывая путь внутрь — или наружу.

Мы пробираемся дальше, и оказываемся внутри туннеля.

— Сюда выгружали запасы, — поясняет Сиенна. Она светит фонариком на смятые небольшие грузовики и ахает. Здесь есть чёрная машина — пикап, вроде бы? — расплюснутая, как гипсокартон, придавленная сверху большими булыжниками.

— Это был пикап Трея, — шепчет она. С широко распахнутыми глазами она подходит к тому, что осталось от машины. Я собираюсь напомнить ей, чтобы была осторожней, как вдруг замечаю её «Харли», и она тоже. Её байк зажат между двумя грузовиками. Он немного помят, но на удивление цел — видимо, грузовики приняли весь удар на себя, защитив мотоцикл от падающих камней.

Сиенна вскрикивает и подбегает к своему байку, перелезая через валуны по пути. Когда она добирается до него, она проводит ладонью по рулю и кожаному седлу, оценивая повреждения.

— Нужна помощь? — кричу ей.

— Это моя «Харли»! Она в порядке, вроде бы. Удачно вклинилась.

Я пробираюсь через завалы и спрыгиваю на пол, от моих ступней поднимается облако пыли и грязи.

— Давай я взгляну, — я поднимаю заднюю часть, прикидывая вес байка. — Думаю, я смогу её вытащить.

Она смотрит на меня, не в силах поверить.

— С ума сошёл? Она весит килограмм двести, не меньше.

Пожимаю плечами.

— Ну, подумаешь, немного больше, чем я обычно выжимаю в зале. Я справлюсь.

— У тебя крутые мускулы и всё такое, но двести килограмм, серьёзно?

Её слова слегка задевают мою гордость, и теперь я как никогда решительно настроен доказать ей, что смогу. И вместо ответа я собираю силы и поднимаю «Харли», мышцы шеи натягиваются. Сиенна цепенеет, глядя с благоговением.

— Расчисти дорогу, — говорю со стиснутыми зубами.

Она спешно перепрыгивает завалы бетона, несясь к каменному завалу. Пока она откидывает в сторону камни размером с кулак, я делаю глубокий вдох и поднимаюсь на груду камней, держа в руках байк. Все мышцы трясутся от напряжения, сердце колотится в груди, разгоняя адреналин по венам. Я сосредотачиваюсь на щели размером с байк, которую создаёт Сиенна, тоже напрягаясь от прикладываемых усилий. Из меня вырывается стон, когда байк начинает выскальзывать из пальцев. Сиенна оборачивается, глядя на меня со слегка приоткрытым ртом.

— Скорее! — шиплю я.

— Да. Прости.

Я останавливаюсь на относительно свободном пространстве. Байк с грохотом приземляется рядом.

— Думаю, дальше его можно толкать, — я сгибаюсь, чтобы перевести дух, одной рукой продолжая держать её «Харли».

— Уже почти всё, — отвечает Сиенна, запыхавшись.

Как только моё сердцебиение возвращается в норму, я берусь за руль и начинаю катить байк. Он движется медленно, будто бы сопротивляясь моим усилиям, но хотя бы его больше не надо нести.

Я тащу «Харли» через первый проход, и вскоре мы оказываемся у следующего завала обвалившегося бетона. Сиенна держит байк, пока я расчищаю проход, отбрасывая обломки в сторону. Но, по всей видимости, я делал это слишком неосторожно. Когда я хватаю крупный булыжник, раздаётся гул, и на меня сыплется несколько камней.

— Осторожно! — вскрикивает Сиенна, хватая меня за руку и оттягивая назад. Я спотыкаюсь и падаю на задницу. Мои руки в грязи и машинной смазке от байка, а одежда измазана коричневой глиной. Облако пыли поднимается вверх, оседая на моей груди. Я кашляю, пытаясь вдохнуть хоть немного свежего воздуха.

— Нам нужно выбираться отсюда, — говорит Сиенна.

Я подскакиваю на ноги, размахивая руками перед собой, словно это может расчистить воздух передо мной.

— Тяжеловато здесь дышать, да?

— Только представь, что ты попал в ловушку под этой горой, пока сверху скидывают бомбы, и огонь с дымом поглощают всё.

Это всё, что она рассказывает о той ночи. Если не считать кошмары, от которых она просыпается по ночам, она старается избегать разговоров о том, что произошло.

— Это не твоя вина, Сиенна.

Она горько смеётся.

— Скажи это сотне людей, погребённых по ту сторону этих стен, — слёзы наполняют её глаза, и она отводит взгляд, всегда стараясь выглядеть сильной в моих глазах. Хотел бы я, чтобы она не думала, что должна быть сильной для меня. Чтобы она позволила мне увидеть её слабости. Я бы не стал любить её меньше.

— Мне жаль, Сиенна. Жаль, что тебе пришлось пережить это. И ещё больше жаль, что я бросил тебя тогда в Малом правительственном здании. Всё, что сказал тот человек…

— Это в прошлом, — обрывает она меня. — Мы же решили двигаться дальше, да? Между нами никаких обид.

Я хотел бы, чтобы она понимала, как сильно я жалею о том, что оставил её в МПЗ. Может, если бы я остался, всё вышло бы иначе. Что было бы, если бы я не ушёл? Возможно, она поехала бы со мной, осталась бы у меня в гостях, чтобы провести время с сестрой. Может, вовсе бы не вернулась в лагерь. Рэдклифф не смог бы выследить их убежище, и всех этих бесконечных кошмаров, полных ужаса и мук совести, просто не было бы.

— Да, никаких обид, — подтверждаю я. Я толкаю байк к проходу, созданному моим небольшим камнепадом. Сиенна идёт рядом, пока мы движемся вдоль железной дороги на выход из туннеля. Солнце ярко слепит снаружи, и я моргаю несколько раз, чтобы глаза привыкли.

Как только мы доходим до моей машины, я ставлю байк на боковой упор.

— Что теперь? — спрашиваю я.

Сиенна уже поворачивает ключ в замке зажигания, и я уже знаю, что она задумала.

— Хочешь прокатиться, да?

— Просто хочу убедиться, что она в порядке, — Сиенна наклоняется, проверяя мотоцикл, и бормочет что-то вроде: «два-эр-де-ка».

— Два-что?

— А, прости, — она бросает смущённый взгляд на меня. — Это я сама с собой. 2Р-ДК. Чеклист, чтобы проверить, что на мотоцикле безопасно ехать. Это расшифровывается как Руль, Рама, Двигатель, Колёса.

Мои брови взлетают вверх.

— Впечатляет. Откуда ты столько знаешь о мотоциклах? Тебя в детстве катал отец?

Она взрывается смехом на мой вопрос.

— Мой папа и мотоцикл? Несовместимы. Папа любил кожаные кресла, кофе и книги, а не машинное масло и пот.

Она ложится на спину, проверяя покрышки и спицы на предмет повреждений.

— Это стало для меня чем-то вроде хобби после его смерти. Ты бывал когда-нибудь на свалке у Шантильи? А, забей — конечно, нет. В общем, там я и нашла «Харли», когда пыталась раздобыть какую-нибудь старую мебель в наш трейлер, — она поднимает глаза на меня. — Знаешь, мы не всегда жили в трейлере.

Я пытаюсь не выдать своего удивления.

— Что произошло?

— После смерти папы мама заболела. Мы больше не могли позволить себе оплачивать счета за проживание на окраине, так что мы продали его и всё, что было внутри, и нашли трейлер на периферии города. Тогда я бросила школу и начала браться за нелегальные подработки.

Она говорит об этом якобы равнодушно, но я чувствую правду. Это было тяжелой ношей для неё. Тяжелее, чем должна нести на себе девочка-подросток. Но она слишком сильная, чтобы жаловаться.

— Даже не представляю, как ты выдержала.

Она садится, вытирая руки о свои шорты. Мой взгляд рефлекторно скользит по её обнажённым ногам.

— У меня не было выбора, — говорит она, поднимаясь на ноги, и ещё раз осматривая мотоцикл, наклоняясь вверх-вниз, чтобы удостовериться наверняка.

— Так вот, — продолжает она. — Когда я нашла «Харли», я забрала её домой, вычитала всё, что могла, о старых мотоциклах и отремонтировала её. Рядом с Холлоу есть магазинчик, который продаёт запчасти, и туда я пошла тратить деньги с первой же зарплаты, — она гордо похлопывает свой байк. — Ни на секунду не пожалела об этом.

Когда она поворачивает ключ зажигания, двигатель начинает шуметь, вызывая ослепительную улыбку на её лице. Я хочу сказать ей, что считаю её потрясающей во всех отношениях, что она не похожа ни на одну из девушек, которых я когда-либо встречал, что для меня она самая красивая, умная, находчивая и интригующая, но она не хочет всё это слышать. Не от меня, по крайней мере.

Так что вместо этого я делаю шаг к ней и её байку.

— Могу я тоже прокатиться?

Она игриво улыбается, и моё обычно сильное здоровое сердце пропускает удар.

— Если только ты не против, что за рулём девчонка.

Радуясь её игривому настроению, я поднимаю руки, признавая поражение.

— Вовсе нет. Даже одобряю.

— Садись тогда, — говорит она, указывая большим пальцем на место за собой.