Они все еще думали, что она была принцессой. И для них это было важнее ее характера.

Манус был на другой стороне комнаты, говорил с высоким мужчиной с развевающимися белыми волосами. Они размахивали руками с напитками, смеялись. Все шло хорошо, как казалось, но Сирша не знала, кем был тот мужчина.

Она не знала этих людей, но должна была принять их в жизнь без возражений.

Вино окружало ее язык сильным вкусом, успокаивая нервы.

— Я подозревал, что найду тебя тут, — голос был теплым и слишком прямолинейным для этих незнакомых людей.

Сирша проглотила вино и посмотрела на высокого рыжеволосого мужчину рядом с собой.

— Я не думала, что увижу тебя тут.

— Это удивляет? — он улыбнулся. — Я все-таки принц.

Он соответствовал титулу больше нее. Деклан был одет как мужчина его статуса. Узкий пояс, бледные кожаные штаны, черный камзол, что натянулся на широких плечах. Даже в одежде аристократа он выглядел как дикий зверь.

— Итак, — начала она, — ты наряжаешься как аристократ на земле? Разве это можно?

— Ты о чем?

— Тебя послали сюда научиться скромности. Как ты научишься, если все еще избалован?

— Я наблюдаю за ними. Люди восхитительный, их просто читать.

Она смотрела на толпу красок, гадая, что он видел. У многих людей были маски на лицах. Они говорили одно, но подразумевали другое. Они шептались за веерами, глядя на нее, но не объясняя, что привлекло их внимание.

— Не знаю, согласна ли я с тобой, — ответила Сирша. — Они прячут себя даже от тех, кого любят. Людей сложно понять.

— Становится проще со временем среди них.

— Да? Я не представляю такого. Я предпочитаю наш образ жизни.

Хищная улыбка появилась на его лице, вызывая у нее дрожь. Тревога звенела в ней. Ему нельзя было доверять, хоть в мороке он был красивым. Лепреконы были Неблагими.

Она напомнила себе не искушать его. Это было идеальное место для Неблагого разбушеваться, и Манус разозлится на нее.

Деклан протянул ей руку.

— Тебе нужно научиться их намеки. Эмоции людей легко читать по их телам. Это фейри неподвижны.

— Ты меня научишь?

— Я думал, ты не спросишь.

Она опустила бокал на столик рядом с ними.

— Как?

— Мы станцуем.

Танец. Она не понимала, с чем это поможет. Но она хотела понять их всех, не только Мануса. Она опустила ладонь в перчатке на его руку.

Деклан тут же перевернул ее ладонь и стал медленно снимать ткань палец за пальцем.

— Что ты делаешь? — охнула она. — Манус сказал, что женщине неприлично быть с голыми руками.

— Именно. Мы видим их истинные краски, когда бросаем вызов их идеалам приличия. Осмотрись, Сирша. Не так. Не глазей на людей, словно не знаешь, что я делаю, иначе нам помешают. Из-под ресниц, чтобы никто не знал, что ты на них смотришь. Хорошо. Как реагируют люди?

Она медленно выдохнула.

— Леди недалеко от нас покраснели и держат веера, чтобы говорить за ними.

— Они дико машут веерами или держат их неподвижно?

— Неподвижно.

— Хорошо, — он снял первую перчатку, сунул ее в нагрудный карман пиджака и протянул руку за другой ладонью. — А мужчины?

— Пристально следят за тобой, но не двигаются.

— А Манус?

Она подняла голову, отыскала его взглядом. Ее желудок сжался.

— Он все еще говорит с беловолосым мужчиной. Он не заметил.

Деклан снял другую ее перчатку и убрал.

— Я подытожу. Женщины хотят быть на твоем месте. Их веера не двигаются, потому что они шепчутся, как скандально то, что неженатый мужчина осмелился так трогать замужнюю женщину. Мужчины замерли, потому что завидуют. Они наблюдали за тобой весь вечер и хотели сделать так же.

— Уверен? — Сирша покачала головой. — Вряд ли я им интересна, кроме как диковинки, на которую можно глазеть.

— Тут ты ошибаешься. И я могу доказать.

— Можешь? — она посмотрела в его пылающие глаза. — Как?

Деклан не ответил. Он снял свои перчатки и протянул к ней ладонь.

— Я не могу. Это неправильно.

— Мы с тобой из другого мира, Сирша. Они не могут это понять, как и не могут понять нашу связь. Мы можем подстроиться под их обычаи или показать им танец фейри.

Она уже представляла гнев Мануса. Танец с другим мужчиной, скорее всего, тоже был запрещен. Но Деклан пел как сирена, и она отчаянно хотела следовать.

Может, потому она ощущала себя не на месте. Сирша не была человеком. Фейри не врали, не хихикали и не шептались за веерами. Они достали бы острые клинки, но она хотя бы знала об их истинных намерениях.

Сирша опустила ладонь на его ладонь.

Теплая и гладкая, как у нее, кожа нагревала ее. Деклан потянул ее в танец, высоко подняв их руки.

Веера затрепетали, мужчины опустили напитки. Никто не двигался, но было ясно, что вся толпа затаила дыхание в предвкушении. Музыка играла, другие пары танцевали, а Деклан все еще улыбался.

— Ты знал, что это их не обрадует, — пробормотала она.

— Конечно. Такие вечера можно улучшить неудобными ситуациями.

— Я не хочу создавать волны. И эта ночь с этими людьми что-то значат для Мануса.

— Манус? — Деклан шагнул ближе, музыка заиграла, и он протянул руку. — Ты про своего мужа?

— Вряд ли тут есть другой Манус.

— Ах, прости. Я забыл, что он был тут.

Слова жалили. Ей не нужно было напоминать, что ее муж еще не заметил, что она была в руках другого мужчины. И каждый поворот в комнате давал ей заметить, что он не смотрел на нее.

— Не переживай так сильно, милая, — сказал Деклан. — Мужчин так легко отвлечь.

— А фейри — нет?

— Мы не идеальны, но мы знаем, когда нужно уделать внимание спутнику.

Она вздохнула.

— Хотела бы я согласиться с тобой. Русалы не ведут себя мило с их спутницами.

— Русалы — почти не фейри.

— Они бы с тобой не согласились.

Они обошли ряд людей, ненадолго оказались в паре с другими. Она протянула руку к высокому мужчине, и тот застыл. Она ждала с ладонью без перчатки, и он не знал, что делать.

— Все хорошо, — она прошла мимо него к Деклану.

— Думаешь, они знают, что мы другие? — отметил он. — Часть их крохотных мозгов должна ощущать хищника среди них.

— Хищника? Странно ты о себе думаешь.

— Ты не согласна?

— Думаю, они боялись бы всего иного. Ты льстишь себе, думая, что это из-за нашего вида. Они нас не понимают. Если бы мы были людьми, реакция была бы той же.

— Интересно, — он нахмурился в смятении. — Я о таком варианте не думал.

— Но сказал, что умеешь их читать.

— Читать и знать — разные вещи, русалочка. Хотя я уверен, что ты скоро поймешь.

Музыка остановилась, партнеры расступились. Пока все вежливо хлопали, Деклан держал ее за руку. Он не давал ей отойти.

— Мы закончили, — сказала она. — Мне нечего тебе сказать. Спасибо за отвлечение, но я не хочу устраивать сцены.

— А ты предпочитаешь тратить время, притворяясь той, кем не являешься?

— Я не притворяюсь, Деклан. Я такая и всегда такой буду. Это не меняется от того, где я живу.

Джентльмен шагнул вперед, прижимая руку к груди.

— Миледи, все хорошо.

— Да, спасибо.

Деклан отпустил ее руку и отошел.

— Хорошего вечера, миледи.

И он ушел. Сирша хотела бы тоже не переживать. Теперь на нее смотрело слишком много людей. Она почти слышала их мысли.

Высоко держа голову, она пошла сквозь толпу к Манусу. Люди расступались перед ней. Они ничего не говорили, не пытались привлечь ее внимание. Они гадали, кем она была, слишком красивое существо. Сирша была той, кого они не могли понять.

Может, Деклан в чем-то был прав. Она пыталась подстроиться, но они вряд ли ее примут. Они всегда будут ощущать в ней фейри.

Она встала рядом с Манусом, а он не перестал говорить.

— Это будет хорошим вложением для нас обоих. Корабль будет лучше, чем мы могли мечтать. Я знаю моря…

— Манус.

— Они меня послушают. Всегда слушают, и если я буду капитаном, я учту это. Слишком много кораблей было потеряно из-за того, что капитан не уважает силу океана.

— Манус.

Беловолосый мужчина кивнул ей.

— Миледи, боюсь, мы еще не встречались.

— Нет.

Манус удивленно посмотрел на нее.

— Сирша! Прости, моя жемчужина. Я забыл, что ты тут почти никого не знаешь. Могу я познакомить тебя с капитаном Рамзи?

Она устала от знакомств. Все люди были одинаковыми, недоверчивыми и излишне любопытными. Но она расправила плечи и выдавила улыбку.

— Не узнаю имя. Вы не из этих краев?

— Моя семья отсюда, но я вырос на Карибах.

Теплые эмоции хлынули на ее голову. Она с восторгом склонилась ближе и сказала:

— Я скучаю по Карибам. Там невероятно, и вода кристально-чистая.

Капитан приподнял брови.

— Вы там были? Вы кажетесь принцессой из провинции ближе из-за вашего цвета кожи.

Она сказала что-то не то. Он смотрел на нее с подозрением, Манус покачивался на пятках. Но что не так она сказала?

Сирша посмотрела на мужа. Он не взглянул на нее, и она кашлянула.

— Я путешествовала по миру. Хоть отец не был рад, мне нужно было понять другие культуры.

Она искажала правду почти до боли. Ее язык покалывало от близости лжи, боль напоминала, как опасно она играла.

К счастью, капитану понравился ее ответ.

— Ого! Ты женился на просвещенной женщине, Манус. Это редко в этих краях.

Сирша услышала его тихий выдох облегчения.

— Да. Мне повезло найти такую драгоценность.

Капитан отправился искать свою жену. Как только он отвернулся, Манус повернулся к Сирше. Он увел ее на балкон с тенью штор и убывающей луны.

— Это было близко, — прошептал он, подведя ее спиной вперед к перилам. — Даже слишком.

— Я говорила, что нужно опасаться такого.

— Я не очень хорошо слушаю.

Сирша закатила глаза.

— Я заметила.

— Где ты научилась так делать? — он коснулся ее щеки шершавой ладонью.

— Как?

— Закатывать глаза. Ты так не делала раньше, и это явно человеческая черта.

— Фейри могут выражать отвращение или недовольство. Мы тоже закатываем глаза.

Он прижал ладони к ее лицу и погладил ее щеку большим пальцем.

— Я узнаю нечто новое о тебе и твоем виде каждый день.

— Почему ты говорил с тем капитаном о корабле, Манус?

— Почему ты танцевала с громилой из таверны?

Он ее поймал. Сирша уставилась на него.

— Думала, я не смотрел?

Манус нежно притянул ее к своей груди. Его ладони легли на ее талию, пальцы гладили ее спину.