Отступать некуда… теперь уже точно. Вернувшись в Уиспер Холлоу, я знала: что бы ни случилось, назад дороги не было. Вот она, Кэррис. Твоя жизнь. Такой она будет с этого момента. Наполненной духами, Анку и темной богиней, наблюдающей издалека. Я ступила внутрь.

Пеггин зашла следом, Брайан замыкал колонну. Когда все вошли, дверь захлопнулась от внезапного порыва ветра. Пеггин подпрыгнула, но я заставила себя успокоиться. Я жестом велела им остаться у двери, а сама прошла вперед. Наше присутствие было не скрыть, но я хотела проявить максимум уважения. Чаша светилась так ярко, что я не могла оторвать от нее взгляд, подходя все ближе.

Чаша была изготовлена из прозрачного хрусталя, а внутри плескалась багровая, словно кровь, жидкость. Осматривая блестящую чашу, я услышала, как ахнула Пеггин и поняла, что мы не одни. Я медленно повернулась к саркофагу.

Там, рядом с ним, стояла призрак, настолько ужасающая и прекрасная, что я застыла на месте. Высокая, почти метр восемьдесят, блондинка была одета в черное кружевное платье из бисера с черными блестками, переливающимися под светом чаши. Ее золотистые лохматые волосы были собраны в высокую прическу, пряди спускались на плечи. Радужка глаз была малиново-кровавой, а кожа словно фарфоровой. Под глазами темнели круги, делая ее похожей на енота, тонкие черные вены украшали ее лицо. Губы были чернее ночи, от них также тянулись черные вены.

Но больше всего меня потрясли растущие из ее кожи ногти.

От макушки, покрывая шею и плечи, торча из-под ее кружевного платья, они покрывали все ее тело, как если бы кто-то расстрелял ее изнутри из пистолета с ногтями. Вокруг каждого ногтя блестели капельки крови. Она провела одной рукой по саркофагу. Она наклонила голову, уставившись на меня и не обращая внимания на других. Затем медленно подошла ближе.

Я не знала, что делать, но понимала, что Пенелопа была словно представителем знати. Я поклонилась, приготовившись к самому странному разговору в своей жизни.

Она остановилась в метре от меня, оглядывая с ног до головы.

— Так ты — внучка Лилы? Ты претендуешь на звание нового медиума?

Я меня возникло чувство, что я прохожу какой-то тест. Я могла полагаться только на инстинкты.

— Меня зовут Кэррис Фэллуотер. Я внучка Лилы Фэллуотер и новый медиум Уиспер Холлоу. Я приняла звание и пришла заключить сделку, связать наши обязанности.

Она склонила голову в сторону.

— Тогда заключим сделку.

Она с иронией улыбнулась, увидев мое замешательство.

— Твоя бабушка слишком рано попала ко мне и не успела тебя как следует подготовить. Я прощу незнание ритуала, — словно скользя над землей, она подошла к чаше. — Капля твоей крови, смешавшись с моей, свяжет нас. Мы с твоей прабабушкой объединились, когда я только стала Стражем, а с твоей бабушкой, когда она присоединилась к матери. Жизнь идет, и теперь ты станешь связующим звеном между миром живых и миром духов.

Я испугалась от того, каким правильным показался мне обряд. Я была напугана, когда мы вошли в мавзолей, но я также не сомневалась в необходимости сделать это. Я положила сумку на скамью и вытащила кинжал. Пеггин и Брайан с сомнением наблюдали за мной, но я знала, что они не вмешаются без моей просьбы. Они приняли свои роли.

Пенелопа сняла с чаши крышку. Отложила ее в сторону и, мягко улыбнувшись, кивнула мне. Я сжала кинжал в руке и быстрым движением провела по правой ладони. Полилась кровь. Я подняла руку над чашей и наблюдала, как капли моей крови стекают по руке и смешиваются с жидкостью в чаше.

Меня окружил холодный ветер, и я оказалась между мирами, в центре туманной сети. На пересечение сверкающих нитей. Там, охраняя портал Завесы, стояла Пенелопа, сияя кровавой славой. Она широко улыбалась.

— Добро пожаловать в Завесу, Кэррис Фэллуотер, медиум Уиспер Холлоу. Добро пожаловать к дверям в мир духов. Сюда приходят духи, готовые к отправлению. Здесь я провожу их сквозь Завесу, где они могут отдохнуть, прежде чем двигаться дальше. Я сдерживаю их по мере возможностей, но когда они вырываются в твой мир, ты должна найти их и вернуть мне, — его голос проносился по сети низким звучным эхом. Здесь она являлась воплощением силы и энергии, а не тенью.

— Что случилось с тобой? Как ты стала привратницей? — я не хотела грубить, но вопрос сам сорвался с языка. Я смущенно опустила голову. — Не хочу быть настойчивой… я просто столько не знаю из-за преждевременной смерти бабушки.

Она засмеялась.

— Никаких обид. Мое положение обеспечивает меня возможностью многое видеть и понимать. Я знаю, ты не хотела меня обидеть, Кэррис, — она махнула рукой, и рядом появилась скамейка. — Садись и выслушай меня. Это часть твоего обучения.

Я села, надеясь, что у Пеггин и Брайана все хорошо. Они могли видеть нас? Или мы с Пенелопой испарились? Они бросились на поиски?

— Меня убили в молодости. Таким страшным было мое убийство, что нарушился баланс, и Фантомная Королева привязала меня к вратам до тех пор, пока он не будет восстановлен. Тогда я смогу уйти на покой, а кто-то другой займет мое место. Всегда будут и были Привратники, были и будут Хранители. Каждый из нас занял пост по особой причине. Я приняла свой посмертный облик, чтобы каждый понимал: в моем лице за ними пришла смерть и никому не избежать Завесы. Вместе мы с тобой и скорбящей певицей сохраняем баланс в мире духов.

— Как ты свяжешься со мной в случае необходимости? — я сомневалась, что увижу Пенелопу возле входной двери в четыре утра.

Она рассмеялась.

— Я слышу твои мысли, Кэррис. Нет, я не появлюсь у тебя на пороге. Не бойся, ты услышишь меня, когда понадобятся твои услуги.

Я кивнула.

— Я пришла познакомиться, но у меня есть вопрос. Если ты читаешь мысли… ты знаешь, о чем я хочу спросить?

Замолчав, она закрыла глаза, а вход за Завесу пришел в движение. И вот мы снова стоим посреди мавзолея, а Пеггин и Брайан встают передо мной, загораживая от Пенелопы. Она махнула в сторону чаши. Её заволокло туманом, и туман сложился в образы. Крутой овраг, вдоль узкой дороги, внизу ручей. Показалась чаща у воды. Мое внимание привлекло слабое свечение. Я прищурилась, наклонившись вперед, и увидела кучу покрытой мхом грязи. Затем в тумане снова показалась вершина ущелья, где росло дерево.

— Дерево Черепов, — прошептала Пеггин, как только я узнала дерево.

Я кивнула. Я знала, где росло это дерево, и что оно являло собой напоминание о человеческой жестокости. О жестокости души человека, что перешел все границы нравственности и утратил людской облик.

— Дерево Черепов, — повторила я. И тут я вспомнила слова Человека-ворона. «Она ждет в ущелье, пока ты ее найдешь. Кричащие черепа еще скрываются меж длинными корнями, уходящими глубоко под землю.» — Это… где…

— Отправляйся. На поиски. Найдешь, что ищешь. И когда это случится, мы отправим ее на покой. — С этими словами Пенелопа испарилась.

Протянув к ней руку, я хотела, чтобы она осталась. Страха перед ней не осталось, и теперь я захотела поближе узнать её.

Мы побежали на парковку. Я села на пассажирское сиденье, Пеггин устроилась сзади, а Брайан завел машину. Мы ехали молча, обогнали пару машин. Я была на взводе, не зная, что сказать, и похоже, Брайан с Пеггин переняли мое настроение.

Мы ехали на север по Брамблвуд Вэй, пока не достигли Кресент Драйв. Повернув налево, мы проехали по Брамблвуд Фикет и выехали на трассу Уиспер Холлоу. Брайан снова свернул влево и через пару минут мы оказались на Пенинсул Драйв. Десять минут спустя мы выехали на дорогу, ведущей к Дереву Черепов.

Я уставилась на тропу, ведущую в лес. Возле нее стоял огромный информационный билборд, установленный городским советом, рассказывающий об истории города и Дерева. Я уставилась на деревянную конструкцию. Столько смертей. Столько разрушений произошло в этом месте.

Брайан подался вперед, обняв меня за талию.

— Ты точно хочешь этого?

Я кивнула.

— Я обязана. Я не могу просто уйти. Может… я, наконец, приближусь к разгадке.

Прошлое преследует меня, и я должна подготовиться.

Пеггин держала в руках мою сумку с инструментами.

— Прихватила на всякий случай.

Улыбнувшись ей с благодарностью, я повернулась к тропе.

— Остается только пойти туда, — Брайан предложил быть первым, но я покачала головой. Это моя работа. Моя битва. Как только мы ступили на тропу, отойдя подальше от дороги, я поняла, что не видела ни зги. — У кого-нибудь есть фонарик?

— Сейчас, — Брайан вытащил фонарик и направил его на тропу.

Тропа вела вглубь леса. Лес там был густой, землю покрывали папоротники и заросли черники и ежевики. На полуострове росли тропические леса, он был одним из немногих в североамериканском полушарии, и в глубине Олимпийского полуострова были места, где в год выпадало до трех тысяч миллиметров осадков. Лес, в котором мы оказались, был хотя и не самым дождливым, но отличался высокой влажностью.

Хвойные деревья тянулись высоко к ночному небу, словно молчаливые стражи, наблюдающие за землей. Красный кедр, ель, пихта и болиголов — они оглядывали землю, покрытую мхом. Густые иглы, покрывающие длинные ветви, были похожи на бороды отцов леса. Стволы были покрыты мягким мхом и грибами. В лесу стоял аромат старости и увядания, но все же в нем текла жизнь. Когда деревья падали от возраста, удара молнии или урагана, они превращались в приют для диких животных и насекомых.

По обе стороны тропы землю покрывали остролистые папоротники, высотой доходившие мне до пояса. Среди папоротников росла и черника, ветви ее кустов стояли голые, листья опали за осенью, а также росло бессчетное количество кустов ежевики. Салат и виноград «Орегон» с его блестящими листьями окутывали тропу, вечнозеленые кусты не теряли цвет даже в зимние месяцы.

Я надеялась, что мы сможем избежать крапивы. Это растение было самым агрессивным в лесу. Хотя ядовитый плющ и ядовитый дуб встречались достаточно часто, крапива была хуже всех. Ее разновидность, найденная на тихоокеанском северо-западе, причиняла жуткую боль. Некоторые собирали ее в качестве лекарственной травы, но я ни за что не желала к ней прикасаться. У меня на крапиву была жуткая аллергия, и крапивные ожоги причиняли невероятную боль.