Я быстро сунул голову под кран с ледяной водой, сменил рубашку, облился дорогим одеколоном, закапал в глаза « Визин» и вызвал такси.

У мамы я был через полчаса. Она открыла дверь и сразу стала отводить глаза, говоря:

•  Ты проходи на кухню.

Потом она что-то почувствовала. Посмотрела внимательно:

•  Ты что, пил? Что случилось?

•  Меня с работы уволили. Вот мы с Валькой и ….

•  Уволили? Допрыгался, значит. Ну, все к лучшему. Я хоть буду спать спокойно. Ладно, пошли, покормлю тебя. Небось, пили без закуски?

•  Почему без закуски, я картошки пожарил.

Но, войдя в кухню и, почувствовав запах маминых котлет, я заткнулся. Умяв штук пять, я понял, что сейчас засну.

•  Сварю кофе,- констатировала мама.

•  С коньяком,- сонно ответил я.

•  Хватит тебе сегодня.

•  Тогда рассказывай.

Мама неторопливо сварила кофе, и, только разлив его по чашкам и, сев напротив, начала рассказ.

•  Гейнц Эрих Аристархович – мой родной отец и твой дед. Но я его за отца никогда не считала. И мне очень жаль, что правда всплыла теперь. Видно, даже с того света, он решил сделать последнюю гадость. У меня отчество отчима. Не хотела, чтобы меня с этой гнидой хоть что – то связывало.

•  Что он тебе сделал?

•  Не мне, моей матери, твоей бабушке. Она же родила меня в шестнадцать лет. Он изнасиловал ее, когда она за ним ухаживала. Ноги у него болели, а все остальное было в порядке, да и не старый он был тогда. Бабушка, мамина мама, зарабатывала мало, работала медсестрой, маму одна растила. Муж ее к тому времени погиб на стройке. Эрих был их соседом. Бабушка делала ему уколы, он хорошо платил. Мама тоже после восьмого класса поступила в медицинский техникум. У нее был мальчик. Они любили друг друга со школы. Естественно, мама тоже умела делать уколы. Однажды бабушка сильно заболела и попросила маму сходить к соседу, сделать инъекцию. Мама пошла. Он напоил ее чаем, показывал свои фотографии, говорил, как ему одиноко. Мама пришла домой и принесла бабушке гостинцев и импортных дорогих лекарств. Тогда, в основном, все лечились аспирином и анальгином, а дядя Эрих сказал, что это вредно для сердца, что на западе давно отказались от анальгетиков. - Он так интересно рассказывает обо всем,- говорила мама. Можно я сама буду делать ему уколы, мне ведь все - равно нужна практика?

•  Конечно, - согласилась бабушка, - сосед не вызывал никаких подозрений.

И мама стала ходить к « дяде Эриху» каждый день. У него была группа по инвалидности – ранение в ногу давало знать. И, хотя сосед работал сторожем, деньги у него всегда водились.

•  Пенсия по инвалидности, плюс брат помогает, - объяснял он. А через два месяца бабушка обнаружила дочь плачущей в туалете. Ее рвало. Бабушка сразу все поняла, но подумала на Вадика – маминого жениха. Естественно, маме досталось. Но когда открылась настоящая правда, все оказалось куда страшнее. Ребенок был от « дяди Эриха».

•  Помнишь,- плакала мама, - у меня был день рождения? Я вечером зашла, как обычно, сделать ему укол. Вадик подарил мне цветы. Я положила букет на полку и сказала, что пойду мыть руки.

•  А что за праздник?- осведомился Эрих Аристархович.

•  День рождения,- весело ответила мама.

•  О, поздравляю. День рождения – это хорошо. Мне как раз сегодня принесли паек. Будем пить чай.

•  Спасибо, с удовольствием. Но недолго, мама будет звонить, у нее дежурство и она проверяет, чтобы я пришла вовремя.

•  Тем более, нельзя в день рождения оставаться одной, это неправильно. Так что укол сегодня отменяется, а банкет – намечается.

Мама говорила, что сосед накрыл стол и, что таких продуктов она не видела никогда. Были там какие – то экзотические фрукты, сырокопченая колбаса, икра. И шампанское. Мама отказывалась пить, но « дядя Эрик» сказал, что шестнадцать – это такой возраст, когда шампанское нужно попробовать обязательно. Они выпили, мама быстро захмелела, а потом заснула, видимо он что-то ей подсыпал в бокал. Проснулась она совершенно голой, рядом лежал сосед. Потом он говорил ей, что не смог удержаться, что она очень красивая, и т.д. Маме было очень стыдно, она ничего не помнила, поэтому ничего никому не рассказала. Два месяца она молчала, пока не поняла, что беременна. Ее постоянно тошнило. Когда все открылось, срок уже был большой, аборт делать поздно.

•  Почему же ты молчала? – плакала бабушка.

•  Я боялась, мне стыдно, что я Вадику скажу?

Бабушка внезапно вытерла слезы:

•  Скажи, а у вас с ним что-нибудь уже было? Ну, ты понимаешь, о чем я.

•  Нет, что ты,- испугалась мама, он меня любит, до свадьбы ни-ни, сказал.

•  Это плохо. Но теперь выход один: переспать с ним. Дети и семимесячными рождаются, я договорюсь с врачом, он даст нужную справку, что ребеночек появился в срок.

•  Мама, ты что, как ты можешь, это же вранье,- плакала мама.

•  А ты хочешь быть матерью - одиночкой? Или выйти замуж за дядю Эриха? Ты хоть представляешь, как трудно одной?

•  Я все ему расскажу. Вадиму. Пусть решает. Врать не буду.

•  Ну и дура!- вспылила бабушка. – Кому захочется воспитывать чужого ребенка? Ладно, есть у меня еще одна мысль. Этот сукин сын за все заплатит. Мне соседи кое – что о нем рассказывали. Не знаю, правда ли это, но теперь… Раз один раз способен был на подлость, значит и остальное правда.

В тот вечер бабушка сходила к соседу. Уколы ему давно отменили, и, получается, с момента инцидента, соседи не встречались. Вернулась бабушка какая – то притихшая, только процедила сквозь зубы:

•  Мы еще посмотрим, кто кого.

Мама так и не узнала, что именно она имела в виду. На следующий день бабушка пошла вечером в магазин. Ее долго не было, и мама стала волноваться. Она спустилась вниз, посмотреть, не заболталась ли мать с соседками, и внизу, между первым этажом и подвалом, обнаружила ее труп. Бабушку ударили по голове, смерть была мгновенной. Вот так. А потом мама все рассказала Вадиму. Видно, он действительно сильно ее любил, потому что не только женился, но и меня удочерил. Так я стала Вадимовной. Отец не сильно меня баловал, но я ему благодарна за маму. У них, конечно, разное бывало, но жизнь прожили вместе.

•  А дед Эрих?

Мама говорила, что вскоре он переехал.

•  А убийство расследовали?

•  Конечно, но у соседа было железное алиби. Он в это время лежал в госпитале. Но, ты ведь понимаешь, заказчика найти не трудно.

•  Ты думаешь, это он?

Мама задумалась, потом сказала:

•  Знаешь, что странно, он ведь потом нашел меня.

•  Как,- подскочил я,- когда?

•  Мне было лет пятнадцать. Я возвращалась из школы. Ко мне подошел мужчина лет шестидесяти с палочкой. Одет он был очень хорошо и выглядел моложаво. Мама всегда предупреждала, чтобы я не разговаривала с неизвестными. Но я подумала, что он хочет спросить дорогу, такой растерянный был у него вид. Поэтому я остановилась.

•  Тебя зовут Юлей?

•  Да. А откуда Вы знаете?- удивилась я.

Он ответил невпопад:

•  Да, все – таки кровь – великая вещь!

•  Я подумала, что это какой – то ненормальный и хотела пройти, но он меня остановил:

•  Подожди, не бойся. Я здесь проездом. Передай это своей маме, - и он протянул мне пухлый конверт. Скажи, мы в расчете. А тебе я желаю счастья.

Затем он развернулся и быстро зашагал прочь. Я пришла домой и передала конверт маме вместе со словами о расчете.

Мама выхватила у меня из рук конверт и заглянула внутрь. Я тоже заглянула. Внутри были деньги, много денег, а еще листок бумаги. Мама пробежала его глазами, я успела прочесть несколько слов: « Это все, о чем я прошу». Мама побелела, потом сказала:

•  Пошли, пора тебе кое о чем узнать.

Так я узнала про отца. Видно, что мама не хотела мне говорить правду, но по какой – то причине отказать ему не смогла. Может, боялась его так сильно, потому что думала, что он причастен к смерти бабушки? Я долго плакала, а потом подумала, что мне все равно. Если этот ублюдок получит от моего знания кайф, то пусть, ведь это ровным счетом ничего не значит. Я привыкла считать отцом Вадима, хотя к тому времени он уже умер.

•  Как умер, так рано?

•  Да, а ты разве не знал?

•  Нет, я думал, дедушка умер в преклонном возрасте.

•  Ну, маленьким и двадцатилетние кажутся стариками.

•  Он болел? Я не помню.

•  Конечно, тебе было два года. Нет, он погиб на стройке. Мама потом так и не вышла замуж, переехала от нас. Вы с папой стали смыслом моей жизни, а вот теперь я снова одна, у бабушки свои интересы, да и годы уже, лишние тревоги ей ни к чему.

•  Ну, мамуль, не начинай, я ведь так тебя люблю, ты же знаешь.

•  Знаю, только ты себя совсем не бережешь. Слава Богу, хоть с этой твоей работы тебя выгнали.

•  Мам, а что вы сделали с деньгами?

•  Ну, мама положила их на мой счет в банке, но я оттуда ни копейки не сняла. Наверно, они все сгорели в 97 году. А твой дед объявлялся еще раз, когда я родила тебя. Подошел, когда мы были на прогулке. Мне показалось, он совсем не изменился. Может, чуть седины прибавилось. Спросил:

•  Можно взглянуть?

•  Я обернулась и отпрянула:

•  Что Вам нужно?

•  Зачем же так официально? И вообще, я не кусаюсь. Хочу лишь взглянуть на внука. Его ведь Игорем зовут?

•  Откуда Вы знаете?

•  Я все о вас знаю.

Я быстро зашагала прочь. Около подъезда обернулась. Он стоял и смотрел нам вслед. Однажды мне показалось, что я видела его возле твоей школы, но я не уверенна. Так значит, все кончено, мерзавец умер?

•  Похоже, да.

•  А что в письме?

•  Вот,- я вытащил из кармана и протянул конверт.

Мама открыла его и прочла вслух:

•  Копия завещания. Настоящим извещаю: Я, Гейнц Эрих Аристархович, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое, видимое и невидимое имущество, своему внуку Нагорному Игорю Александровичу.

Дальше стояла подпись и дата.

•  Интересно,- в раздумчивости сказал я,- что значит фраза о видимом и невидимом имуществе?

•  Наверно, все же он тронулся умом. С какой стати, ему что- то тебе оставлять? Совесть замучила на старости лет?

•  Ладно, не парься, завтра узнаю.