Глава 40

Ривер

Я неподвижно сидела на кресле рядом с Кобалем, склонив голову и глядя, как в дыре под моими ногами мелькал асфальт. Со стороны недостающей двери сильно сквозило. Эту дверь, как я узнала позже, сорвал с петель Кобаль в ту же минуту, как обнаружил мое отсутствие.

Моя ладонь опустилась на его мускулистое бедро. Кобаль покосился на меня, черты его лица были суровы и непреклонны. Я чувствовала его затянувшееся недовольство, но все еще не остыла после нашего последнего спора.

— Ты не прислушиваешься ко мне, — тихо упрекнула я.

— Для этого была причина.

— Они живы благодаря нам.

Он стиснул зубы и крепче сжал руль.

— Я не буду обсуждать это. Ты ослушалась меня…

— Я не твоя собственность! — перебила я. — Я твоя избранница. Я позволила тебе отметить меня, разделить мою постель и стать частью моей жизни, самой большой частью, но я не хочу видеть рядом с собой диктатора. Ты командуешь демонами и людьми, но не мной. Я никогда не соглашалась на подобное.

— Как моя избранница, ты принадлежишь мне.

— А ты мне, но я никогда не стану приказывать, перебрасывать тебя через плечо и требовать сидеть на месте, как какой-то собаке.

Его губы изогнулись в усмешке.

— Не думаю, что ты сумеешь перебросить меня через плечо.

Искры заплясали на моих пальцах, которые впились в его бедро. Я сердито посмотрела на Кобаля, пытаясь взять себя в руки. Когда мы начинали бодаться, то это никогда не заканчивалось ничем хорошим, тем не менее я испытывала искушение ударить его головой о стекло со стороны водителя.

Мне потребовалась минута, чтобы успокоиться, а затем я снова заговорила:

— Я понимаю, что мы из разных миров. Ты лидер и боец, привыкший, чтобы тебе повиновались, но со мной нужно разговаривать. Независимо от того, что происходит между нами, наши отношения никогда не сложатся, если ты продолжишь командовать мной, вместо того чтобы просто поговорить.

После слов «наши отношения никогда не сложатся», его тело стало неподвижным, словно камень. Это утверждение разрывало мне сердце и выворачивало внутренности, но оно было правдой.

— Я знаю, что ты любишь меня, — прошептала я.

— Слишком сильно, — прохрипел он.

— И я люблю тебя, но ты не можешь так обращаться со мной.

Его ладонь легла на мою.

— Я не позволю ничему разрушить то, что есть между нами.

Я открыла рот, чтобы ответить, но затем снова закрыла. У меня не нашлось достойного комментария.

— Пожалуйста, не поступай так со мной, — наконец, попросила я.

— Я попытаюсь разговаривать с тобой. Это будет трудно, но я постараюсь, — я улыбнулась и поцеловала его в щеку. Это было больше, чем я ожидала. — Но ты должна слушать меня. Я знаю свой мир и этих существ. Я никогда не хотел, чтобы ты сталкивалась с чем-то подобным.

— Из-за того, что произошло между тобой и Лилит?

Его верхняя губа скривилась от отвращения.

— Она не должна была упоминать при тебе о нашей встрече, но не из-за этого, хотя я бы хотел, чтобы ты ничего не слышала. Я не могу оградить тебя от всего, но хочу защитить от ужаса моего мира насколько это возможно. Ты и так видела гораздо больше, чем большинство людей, которые были подготовлены иметь дело с худшим, а ведь на твоих плечах лежит тяжелая ноша. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе было хоть немного легче.

— Кобаль, — выдохнула я, мое сердце растаяло от его слов. Я не могла продолжать обижаться, когда он говорил так искренне.

— Но ты должна пообещать, что если я опять начну командовать, а тебе не понравятся мои приказы, то ты не попытаешься сбежать. Лучше порази меня огнем…

— Мой огонь не действует на тебя.

— Или поджарь мою задницу одним из своих шаров жизненной энергии…

— Я только что с помощью него убила демона. Значит, я никогда не использую эту силу против тебя.

— Лилит не предвидела подобного, так как не имела понятия, на что ты способна. В следующий раз ударь меня чем-нибудь, я буду готов к этому, но никогда больше не убегай, — сжав мою руку, он поднял ее и положил на свое сердце. — Когда я обнаружил, что ты ушла, — его глаза, когда встретились с моими, напоминали черные бездны эмоций, — то впервые в жизни я ощутил сильных страх.

У меня перехватило дыхание от его уязвимости. Кобаль обладал многими качествами, но среди них не было уязвимости и открытости.

— Больше так не делай, Mah Kush-la.

— Я никогда не сбегу снова, а при споре просто чем-нибудь ударю тебя, — поклялась я.

— Хорошо.

— Знаешь, до нашей встречи я всегда была рассудительной и не отличалась вспыльчивостью, по крайней мере, не проявляла ее так часто.

Кобаль выгнул бровь.

— Сомневаюсь.

— Это правда, — ответила я. — Я должна была заботиться о братьях. Должна была беспокоиться о том, чтобы они были накормлены и как можно лучше защищены от нашей матери. Несколько раз я выходила из себя настолько, что ссорилась с матерью, из-за чего меня выгоняли из дома.

На его лбу запульсировала вена.

— И куда ты шла?

— Я приходила к своей подруге, Лизе, и ее родителям.

— Тебе нравилось жить с ними?

— Нравилось, — призналась я. — Мама Лизы каждое утро готовила нам завтрак. А ее отец всегда играл с нами в игры. Каждый вечер они устраивали семейные ужины. Я ловила для них рыбу не потому, что была должна, а потому, что хотела. Они считали меня частью семьи, соответственно относясь ко мне.

— Тогда зачем ты возвращалась домой?

— Гейдж был огромной занозой в заднице. В итоге моя мать соглашалась впустить меня домой. А я возвращалась из-за братьев. Думаю, родители Лизы приютили бы Гейджа и Бейли, если бы могли, но моя мать никогда бы не позволила этого.

— Почему?

Я снова уставилась на дорогу, проносящуюся под моими ногами, и сала обдумывать вопрос.

— Потому что никто бы не кормил и не ухаживал за ней. Матери было бы некого оскорблять, а она действительно наслаждалась этим. Единственное, в чем она когда-либо находила удовольствие. Причина, по которой я согласилась оставить братьев, когда Мак пришел за мной, заключалась в том, что я попросила о приюте для них у Лизы. Иначе я бы сражалась с Маком до смерти.

Кобаль настолько сильно стиснул руль, что костяшки его пальцев побелели. Он медленно отвернулся, но я ощущала напряжение в его теле.

— Твоя мать била тебя?

— Ее самым серьезным оружием были слова.

— Так она била тебя? — рыкнул он.

Я не отвела взгляд от золотых угольков, полыхающих в его глазах, когда Кобаль снова посмотрел на меня. Если бы сейчас перед ним стояла моя мать, то он выпотрошил бы ее, даже не моргнув глазом.

— Я не могла давать ответную реакцию, — произнесла я, игнорируя вопрос. Я предпочитала не вспоминать те несколько раз, когда была уверена, что она, наконец, осуществит свое желание и убьет меня. — Рядом с ней мне стоило быть как можно спокойнее. Она забрала бы у меня братьев, если бы я что-то предприняла. С тобой же я не могу управлять эмоциями. Ты заставляешь меня сначала действовать, а затем думать.

— Из-за меня ты теряешь контроль.

Я прижалась к его боку.

— Да.

Он прикоснулся пальцами к моему лицу и откинул выбившиеся пряди волос.

— Почему?

— Я не уверена. Мне комфортно рядом с тобой, ведь что бы я ни делала… — мой голос затих, я села и попыталась разъяснить свои мысли: — Ты злишься на меня, пытаешься командовать, но никогда намеренно не причиняешь мне боль. Что бы я ни говорила и ни делала, ты не отворачиваешься от меня, не пытаешься наказать и обидеть. Я оттолкнула тебя, а ты все равно привел моих братьев.

— Если бы я мог, то подарил бы тебе весь мир, Mah Kush-la. А если я когда-нибудь встречу твою мать, то она познает боль.

От его слов у меня перехватило дыхание.

— Кобаль…

— Ты не можешь помешать мне любить тебя. Вот почему ты сопротивляешься и не слушаешься.

— Или, может, я не подчиняюсь, потому что не должна, — ответила я.

Нежная улыбка тронула его губы.

— Нет, не должна.

Я снова прижалась к Кобалю, наслаждаясь теплом его тела.

— Не важно, как сильно ты злишь меня, ведь ты тоже ничего не можешь сделать, чтобы помешать мне любить тебя, — прошептала я.

Он обнял меня за плечи и крепче прижал к себе. Я посмотрела на закрытое окно, отделяющее нас от тех, кто сидел в кузове грузовика.

— Как думаешь, будет лучше, если мы расскажем людям, кто я такая? — спросила я. — Возможно, если они будут иметь представление, за кого сражаются, то немного успокоятся.

Его улыбка померкла.

— Нет. Нельзя предугадать, как они отреагируют. Они могут выкинуть нечто глупое, а мы не можем рисковать. Если бы речь шла только о нашей группе, то, возможно, правда была бы наилучшим выходом, но у врат к нам присоединяться другие люди, а слухи распространяются очень быстро.

— Жить в неведении гораздо страшнее, чем узнать правду.

— А иногда неведение — это блаженство. Многим может не понравиться тот факт, что они сражаются плечом к плечу с дочерью Люцифера…

— Потомком.

— Даже тебе это не нравится. Неужели ты готова рискнуть, ведь нет гарантии, что кто-то из них не попытается выкинуть нечто опрометчивое?

— Не знаю, может и готова, — пробормотала я.

— Но это произойдет точно не сегодня. Давай обсудим данный вопрос в другой раз.

На данный момент я была готова избежать нескольких споров. Я старалась не спать, но гул от езды по дороге и тепло от тела Кобаля окутали меня теплым коконом. В конце концов, усталость затянула меня в свои неумолимые глубины.

Солнце стояло высоко в небе, когда грузовик подъехал к обочине. Я заерзала, прижимаясь к Кобалю. Он обнял меня за талию и поцеловал в висок.

— Пришло время для перерыва на обед, — пробормотал он.

Я неохотно отстранилась. Давление в мочевом пузыре и урчание в животе заставили меня выскочить из проема с отсутствующей дверью. Я быстро сбегала в лес, а по возвращению помыла руки и получила порцию вяленой говядины с банкой бобов.

— Сколько еще осталось? — спросила я Кобаля, когда мы встали рядом с грузовиком.

— День, а может и меньше, — ответил он.

Я проглотила ложку холодных бобов.