Э-э... что он только что сказал? Валять дурака?

Черт возьми, снова…. нет!

Я нашла свои шорты и трусики и начала их натягивать по очередности. Мне не удалось, потому что Тэк выдернул их из моих рук и швырнул через всю комнату. Я видела в темноте, как они пролетели и легко упали на пол. Я выпрямилась, повернулась к Тэку, но в этот момент его пальцы сомкнулись на моем запястье, он дернулся вместе со мной. Я тоже пролетела и приземлилась на него. Он перевернул нас на бок, быстро подхватив меня за подмышки, приподнял, уложив на спину, а затем перекатился на меня сверху.

— Слезь с меня, Тэк.

— Как я уже сказал, хватит валять дурака. — Не стоило повторять эту часть, когда он укладывал меня в постель.

— Слезь с меня.

— Рыжая…

Я приподняла голову на дюйм от его подушки и прошипела:

— Не играй против меня с моей лучшей подругой. Это не круто.

Мои слова были встречены молчанием, хотя я сильно разозлилась и чувствовала, что имею на это право, его молчание было тоже разозленным и пугающим.

Потом он заговорил:

— Нет, Тайра, не круто то, что ты на одну гребаную секунду подумала, что я способен на такое.

— Ты сам только что сказал, что я ревную, — защищаясь, ответила я, имитируя его низкий, скрипучий голос на последнем слове, и жуткая разозлившаяся вибрация поднялась примерно на двенадцатый уровень по шкале «страшно и сердито» в комнате.

— Я всего лишь тебя подразнил. Не думал, что ты на самом деле могла подумать, что я способен совершить что-то настолько х*евое.

— Ладно, тогда в чем дело, почему ты уехал с ней?

— Дело не во мне, что я уехал с ней, а в причине из-за чего тебя и твою тетю похитили — твоя подруга. Они не хотели тебя. Но эти парни убийственно опасны, чертовски серьезные. Они не валяют дурака, их не волнует сопутствующий ущерб, они воспользуются любой возможностью, которая у них будет, высосав ее досуха. Они не хотели забирать тебя, но использовали бы, если бы возникла такая необходимость. Ни х*я не получится. Я же говорил тебе, что дерьмо, которое устроил Белов подтекает, просачивается на волю. Для твоей же безопасности и ее тоже я вынужден был ее изолировать. Я изолировал ее — посадил под замок.

У меня было много вопросов, включая и тот, что, черт возьми, означало «посадить под замок», но я быстро расставила приоритеты, выпалив:

— Не мог бы ты мне объяснить, почему тебе было нужно ее «посадить под замок»?

— Ты не хочешь мне объяснить, почему сомневаешься и спрашиваешь, почему это было мне нужно?

Это был хороший вопрос, на который я не была готова ответить. Причина, по которой я не была готова ответить, заключалась в том, что именно в этот момент меня осенило, что он был прав, спрашивая не ревную ли я, хотя и в шутку. Я ревновала. Я ревновала его к своей лучшей подруге. И вела себя в данный момент как законченная идиотка. Вела себя как идиотка во многих отношениях, включая и тот факт, что я только что снова занималась сексом с Тэком. Хотя у меня и в мыслях этого не было, не то чтобы он дал мне шанс задуматься об этом или спросил мое согласие, да, я определенно в последнее время не думала об этом. Я просто получила оргазм от него, и мне понравилось... очень.

Что со мной происходит?

После того как меня похитили, я использовала Тэка и свои чувства, пытаясь не сломиться во время похищения, а сейчас пару минут назад занималась с ним сексом, я поняла, что пришло время, наконец, понять кое-что и поразмыслить.

Поэтому я рискнула осторожно сказать:

— Гм... возможно, нам следует обсудить наши отношения.

— Да, мы обсудим, но я скажу тебе прямо сейчас, что ты чертовски счастлива, после того как я кончил и кончил жестко в твою ненасытную киску, я чувствую себя вполне спокойным, — заявил он, при этом по голосу нельзя было сказать, что он «вполне спокоен», ни в малейшей степени. — Так что, поскольку я чувствую себя вполне спокойным, я выкрою время, пытаясь объяснить тебе еще больше дерьма. И дерьмо, которое я тебе сейчас объясню, ты не свяжешь такого мужчину, как я. У тебя ничего не получится, Тайра. Если ты попробуешь подобное дерьмо, то окажешься свободной.

Это было сказано довольно ясно, я рискнула осторожно, но недостаточно осторожно.

Поэтому осмелилась заявить ему более осторожно:

— Гм... не совсем понимаю, что ты имеешь в виду «связать тебя».

— Выдаешь мне это дерьмо насчет твоей подруги и просишь объяснений. Я делаю то, что делаю, и ты должна мне доверять, думая, что я поступаю правильно по отношению к тебе. Если ты привяжешь меня к себе так крепко, что я не смогу вздохнуть, я найду способ освободиться.

— Я... — мне захотелось сглотнуть, что я и сделала, и попыталась снова. — Я что привязываю тебя?

— Пока нет, но должен сказать, что с этим озвученным дерьмом я переосмысливаю власть твоих ниточек.

Ух…

Ауч.

Это было больно. Это было так больно, что я почувствовала, как грудь вжалась в матрас, будто он нанес удар физически. Но даже когда мое тело ответило на его слова, мозг не пришел в себя.

Да, вот как это было больно.

Я вроде бы спрашивала все осторожно. Все было странно, неуправляемо, запутанно и происходило слишком быстро, нужно было разобраться.

Тэк определенно не собирался действовать осторожно. Тэк был Тэком, говорил все, как думал и был честен, жестоко честен.

Но он не был совсем уж жестоким, не был злым.

И ни одна женщина не нуждалась в любой подлости, даже если о ней честно говорили.

Поэтому я прошептала:

— Я хочу, чтобы ты слез с меня, Тэк.

— Я не собираюсь с тебя слезать, Тайра. Я злюсь, и ты... все, что бл*дь пожелаешь, мы обсуждаем это дерьмо. Ты же не собираешься прятаться, зализывать раны и придумывать еще какое-нибудь дерьмо, чтобы удержать меня.

— Я не уверена, что ты понял мои слова, но уверена, что не хочу держать в руках твои ниточки, — тихо заявила я.

— Правда, несмотря на то, что ты только что кончила дважды?

— Что?

— Детка, ты слышала вопрос, ты, не стесняясь широко раздвинула для меня ноги. Я говорил тебе тем утром в твой первый рабочий день, что прикоснусь к тебе и ты раскроешься передо мной, и ты это сделала. Ты выказываешь свою позицию, дорогая, мне это нравится. Это работает. У тебя такая манера выражаться, что я становлюсь твердым, и одна из причин, почему я становлюсь твердым, заключается в том, что я точно знаю, что окажусь в тебе и это будет стоить того, чтобы мириться с твоими выражениями, но от чего я совсем не в восторге, так это от твоей игры в кошки-мышки, которую ты затеяла.

— Кошки-мышки?!

— В одну секунду ты горячая со мной, а в следующую — безразличная. Сладкая, а затем терпкая. Достаточно или еще?

— А тебе не приходило в голову, что все эта ситуация немного смущает меня? — Поинтересовалась я.

— Да неужели? — выстрелил он в ответ. — А тебе не приходило в голову, что я прекрасно понимаю твою ситуацию, поэтому всегда стараюсь разъяснить тебе все это дерьмо? И, пока я тебе его объясняю, готов сказать, что это утомительно.

Еще один удар — прямое попадание, боль стала распространяться дальше в груди.

Я уставилась на него в темноте. Потом отвернула голову, с силой зажмурившись.

— Посмотри на меня, Рыжая, — потребовал он.

— Слезь с меня, Тэк, — тихо ответила я.

— Я сказал, посмотри на меня.

Я посмотрела на него, чувствуя на себе его сверлящий взгляд. Затем он сжал мой подбородок, его тон стал более мягким, когда он заговорил:

— Детка…

На этот раз я перебила Тэка и сделала это, прошептав «нет», и снова отвернулась.

Но его пальцы на моем подбородке, повернули мою голову обратно, поймав мой взгляд, он тихо произнес:

— Дорогая…

— Я хочу поехать домой.

— Ты не пойдешь домой.

— Пожалуйста, отвези меня домой.

— Детка, уже третий час ночи. Я не повезу тебя домой.

— Тогда я возьму такси.

— Тайра…

Я подняла руку, крепко сжала пальцы на его запястье и прошептала:

— Я хочу домой.

Его рука переместилась, ладонь снова оказалась на моем подбородке, он прошептал в ответ:

— Ты злишься.

— Нет, я просто хочу домой.

— Детка, это дерьмо когда-нибудь сработает, мы должны научиться разговаривать.

— Тэк, я только что поняла, что не хочу, чтобы это дерьмо сработало.

— Господи, Тайра…

— Нет! — Воскликнула я, отрицательно качая головой. — Никто никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Мне это не нравится. Это нехорошо.

— Это нехорошо, Рыжая, но это правда.

— И очень больно, — ответила я, а потом почувствовала, как слезы наполнили глаза, все затуманилось, не зная, видит ли он, но я не хотела, чтобы он видел, что готова заплакать. Поэтому отпустила его, отстранилась и попыталась выскользнуть из-под его тела, но он обхватил меня обеими руками. Повернулся на бок, притягивая меня к себе. Я вжалась руками в его грудь и воскликнула: — Хватит! Если я хочу уйти, то мне следует просто взять и уйти!

И у меня перехватило дыхание, должно быть, он услышал, потому что я громко всхлипнула, он понял, что я плачу.

Черт возьми!

Я опустила подбородок и сильнее толкнула его в грудь, но его руки только сильнее сжались вокруг меня, он перекинул свою тяжелую ногу мне на ноги.

— Успокойся, детка, — прошептал он.

— Отпусти меня, — прошептала я в ответ.

— Успокойся на секунду.

Я изо всех сил сопротивлялась его объятьям, крича сквозь слезы:

— Отпусти меня!

— Тебе нужно успокоиться и выхлестнуть это, — сказал он, и я успокоилась, слезы перестали течь, голова откинулась назад, взглянув ему в лицо.

— Мне нужно? — С сарказмом спросила я. — Мне нужно успокоиться, Тэк? Ты знаешь, что мне нужно? Ты знаешь?! Это на тебя накинули капюшон? Похитили? Связали? Ты когда-нибудь лежал в темноте с тетей, которую любишь до безумия, там, где даже не знаешь где и что с ней? И также со своей лучшей подругой, которую также сильно любишь? Ты лежал там и гадал, что с тобой будет? И как такое вообще случилось? И, если все это происходило с тобой, то тогда ты имеешь полное право говорить мне, как мне следует себя вести.

— Тайра... — начал было он, но я продолжала: