– Пометь меня своими ногтями, Наоми. Чтобы завтра я вспомнил, ради чего борюсь.

Она зарывается ногтями мне в плечо, прикусывая ухо зубами. Когда вхожу и выхожу из неё, её влагалище, будто сосёт мой член.

Я неустанно трахаю её, не обращая внимания на то, что вода становится холодной, и душ слишком мал для таких упражнений. Всё, чего хочу – трахать её, трахать и трахать, пока не превращусь в скелет.

Открыв дверь ванной, несу её на кровать, держа на себе так, что мы не неразлучны.

Поднимаю её ноги вертикально вверх и сжимаю их.

– Ты почувствуешь меня на всю глубину.

С давлением медленно вхожу в неё, чтобы понять, насколько могу продвинуться, не причинив ей вреда.

– Потрогай себя, Надя.

По её просьбе я называю её уменьшительно-ласкательным именем. Она говорила, что раз я зову сестру Катя, а те, кто меня любят, называют Вася, то и ей нужно какое-то особенное имя.

Так она стала Надей. Наоми, Надя, для меня нет разницы, как её называть. Она – моё всё.

Моё начало и мой конец.

Если это наш последний раз, я запомню его. И моя душа найдёт её снова и снова, пока однажды мы не будем вместе навсегда.

Она медленно и осторожно надавливает пальцами на ложбинку между её ног.

– Ты делаешь это лучше, – признаётся она.

Одной рукой обнимаю её за плечи, а другой давлю на её тело, опуская колени к кровати, затем обхватываю её бёдра и кладу большой палец на её пальцы.

– Трогай себя, – повторяю я, ощущая её движения под своей рукой. – Чувствуешь свою влажность? Своё возбуждение?

Я глубоко вдыхаю.

– Чувствую твой запах. После того, как закончу тебя трахать, мне хочется, чтобы ты села мне на лицо. И я буду вылизывать тебя, пока ты снова не кончишь, а мой рот, горло и губы не будут полностью покрыты твоими соками. Но сначала ты должна кончить.

Выхожу из неё, переворачиваю на живот и снова вхожу в неё, прежде чем она успевает перевести дух. Она растягивается под меня, и мой член становится толще, тяжелее и длиннее, чем раньше.

С каждым ударом из неё вырывается стон одобрения и поощрения. Она поднимает бёдра вверх. Я вдалбливаюсь в неё, всё глубже зарывая головку члена. Мне кажется, я никогда не смогу насытиться ею. Мой разум омрачён необходимостью и желанием. Могу видеть только одно. Наоми, Надя. Моя.

Я просовываю руку и касаюсь её там, где это так нужно ей. Её киска распухает и растягивается для моей руки. Бьюсь о её задницу, а её дыхание становится тяжелее и сильнее. Чувствую, как вокруг члена и под рукой, она сжимается в экстазе. Исступление превращается в ярость, и я бешено врываюсь в неё, пока моё горячее семя не прорывается в её бесконечность.

Мокрые от душа и нашей страсти, мы падаем на кровать. Откидываю одеяло, и мы залазим на сухую простынь. Для двух людей, которые не любят прикосновения, мы слишком цепляемся друг за друга. А когда наступает ночь, мы любим друг друга снова и снова.

– Я люблю тебя, Надя, – шепчу я ей в волосы. – Я прожил достойную жизнь, раз у меня была возможность любить тебя.