Глава 1

— Рейн[1], ты проснулась?

Рейн приоткрыла глаза, услышав низкий голос Дарика. Сердце сжалось от радости и облегчения, что он благополучно вернулся из своего последнего путешествия по крутым скользким склонам до самых вершин Экстона. Но она пробормотала что-то похожее на «нет», пока бешеный ритм сердца успокаивался.

Дарик зашёл к ней в комнату и растянулся рядом на высокой кровати. Он лежал, но едва мог оставаться на месте. Её принц был неугомонный и всегда в движении, словно ходил по раскалённым углям.

И после этого он называл её бурей.

— С днём рождения! — Дарик повернулся на бок, лучезарно улыбаясь.

— Я ещё сплю.

Рейн не желала открывать глаза, даже чтобы взглянуть на него сквозь ресницы. День, который приёмные родители выбрали в качестве её дня рожденья, ужасен. Первое весеннее утро и ещё один долгий сезон засухи.

— Тем не менее, с возвращением домой, — добавила она с призрачной улыбкой.

— Ты же не спишь, раз со мной разговариваешь.

Она фыркнула не в силах опровергнуть железную логику.

— Мы больше не дети. Ты ведь знаешь, что тебе не подобает вот так врываться в мои покои? Особенно на рассвете.

— На рассвете? — усмехнулся Дарик. — Рассвело по меньшей мере три минуты назад.

— Ты невозможен, — вздохнула Рейн, смирившись с предстоящим днём, когда все надеялись, что она сотворит чудо, хотя уже давно перестали в это верить.

По крайней мере, Дарик вернулся, сделав происходящее терпимым.

Стряхнув сон, Рейн открыла глаза, по-настоящему взглянув на него. В груди заныло от привычной смеси восторга, горя и тоски. Его лицо обветрилось после последнего путешествия, возможно, даже немного загорело, и голубые глаза ещё сильней выделялись на золотистой коже. Тёмные волосы отросли и теперь ниспадали на лоб. Ей захотелось пропустить прядки сквозь пальцы и откинуть назад. А его улыбка....

Сердце Рейн затрепетало в груди. Его улыбка оставалось неизменной, тёплой и разрушительной.

— Всё прошло хорошо? — спросила она.

Дарик кивнул.

— Последние два городка из засушливого района теперь обеспечены запасом ледяных глыб. Я осмотрел баки, они в отличном состоянии. Этой водой крестьяне не смогут оросить поля, но её хватит, чтобы пережить предстоящий сезон.

Несколько лет назад Дарик придумал план по обеспечению дополнительной водой приграничных городков Ледена с наименьшим количеством природных впадин для сбора дождевой воды и талого снега зимой. Под его руководством жители деревень соорудили огромные водонепроницаемые бассейны для хранения глыб льда, которые Дарик с командой солдат выпиливали из горных озёр зимой. Каждое путешествие означало трудный подъём на вершину Экстона, долгую неделю опасной работы и рискованный спуск с тяжёлыми санями, набитыми льдом. До тех пор, пока погода оставалась достаточно холодной для транспортировки замёрзшей воды, Дарик заготавливал припасы для городков больше всего в них нуждавшихся. В этих резервуарах лёд хранился, медленно тая от жары. Благодаря чему удавалось обеспечить достаточным количеством воды районы, находящиеся на грани вымирания, чтобы те пережили засушливую весну в ожидании летних ливней, обеспечивающих пополнение резервуаров.

Дарику ещё не приходилось терять людей во время этих опасных, но столь необходимых вылазок, и Рейн знала, что он не раз прыгал в ледяные проруби, чтобы вытащить кого-то. Рядом с Дариком люди не умирали, несмотря на то, что зимние стихии делали порой всё возможное, чтобы сбросить его команду с горных вершин. Рейн казалось, что при каждом его уходе у неё спирает дыхание, и она могла вздохнуть свободно лишь по его возвращению.

— Ты только приехал?

— Вчера вечером, но ты уже легла спать.

Это объясняло, почему он свеж и чисто выбрит. Подданные ожидали от Дарика утончённости и величественности, но Рейн наслаждалась его восхитительно варварским обликом в зимних мехах с взъерошенными от ветра волосами и щетиной. С оружием наперевес. Он становился сильнее и шире в плечах после каждого изнурительного и тяжёлого похода. Голубые глаза искрились огнём, способным осветить комнату.

От одной этой мысли тело Рейн охватила дрожь, хотя рядом с ним ей никогда не было холодно.

Рейн села и откинулась на спинку кровати. Дарик сделал то же самое и протянул ей маленькую коробочку.

Он ухмыльнулся.

— Я бы предпочёл подарить тебе серебряное ожерелье в тон к волосам, сапфировое кольцо к глазам или рубиновую брошь к губам, но в Ледене не осталось богатств, поэтому придётся довольствоваться малым.

Он постучал по крышке коробочки и широко улыбнулся.

Рейн не смогла сдержать ответной улыбки и смеха.

— Ты говоришь обо мне, как о короне: серебро, рубины и сапфиры.

— К сожалению, у нас больше нет ни одной короны. Кроме того, они были золотыми, а твои волосы не уныло жёлтые.

Настроение в комнате, освещённой предрассветными лучами, резко испортилось, когда они оба вспомнили об обладательнице такого оттенка волос. Астрея Нейтхолл.

— Тебе вовсе не обязательно жениться на ней, — пробормотала Рейн, вертя в руках нераспечатанный подарок. Она смотрела на коробочку, не в силах снова взглянуть на Дарика. Неизменная боль в груди лишь усилилась вдвое. Неужели она думала, что раньше страдала от сердечных мук? В последнее время она жила в постоянной агонии.

— И что же мне делать? — с горечью спросил Дарик, голос был пропитан нотками королевского величия. — Сбежать?

Собравшись с духом, Рейн снова посмотрела на него.

— Поговори со своим отцом. Он же не пожелает своему единственному сыну такую наречённую.

Астрея Нейтхолл — воплощение злобы, коварства и мелочности.

Дарик помахал головой.

— Договор уже согласован. Мы обвенчаемся. Наш первенец унаследует оба королевства. Рааналед. — Он фыркнул. — Похоже на название хвори.

Сердитый и несчастный Дарик казался ей незнакомцем. Однако за последние несколько месяцев этот угрюмый принц стал всё привычней.

— По крайней мере, Леден не будет окончательно стёрт с лица земли.

Чего нельзя сказать о роде Эшев, от которого им пришлось отказаться.

Он силился улыбнуться, но не смог.

— Хорошо подмечено, Капелька. — Рейн заметила, как он глубоко вздохнул, отгоняя явный страх пред грядущим будущим, которое медленно убивало их обоих. — А теперь, открой подарок.

Рейн проглотила подступивший к горлу ком. Если Дарик может сосредоточиться на сегодняшнем дне, то и она сможет. Это лучше, чем думать о мерзкой Астрее, делящей с ним ложе.

Она покрутила бархатную коробочку между пальцев. Весьма дерзкий красный цвет. Рейн не удивилась, что он выбрал её любимый оттенок, даже если тот больше подходит для опытных замужних дам.

— Не уверена, что этот день стоит отмечать, — сказала она.

Он отпрянул, и лицо его вновь посуровело.

— Ты ни в чём не виновата.

— Ты тоже, — парировала она. — И тем не менее, будешь наказан на всю оставшуюся жизнь.

— Если бы я не вытащил тебя из Котла, ты бы по-прежнему оставалась Весной. Управляла бы стихиями, вызывала дожди, ветра и выращивала новые почки на деревьях.

Он покачал головой, и его лицо исказилось в отвращении, которое ей доводилось наблюдать всё чаще.

Рейн знала, что обуревавшие его чувства направлены не на неё, но, тем не менее, они ранили душу. Она боялась, что Дарик никогда не перестанет винить себя в произошедшем. Не только в связанных с ней событиях, но и в засухе, разорении крестьян, голоде подданных, пустой казне и зависимости от Рааны... Корить во всём.

— Не ты вытащил меня из Котла, — поправила она.

— Зато мой отец...

Рейн прижала палец к губам Дарика, чтобы заставить замолчать, и от этого прикосновения по её руке побежали мурашки.

— Король Уайлдер поступил так, как считал нужным, и я не виню его за это. Твои родители последние пятнадцать лет были добры ко мне и относились, как к собственному ребёнку, несмотря на то, что я лишний рот, не приносящий пользы, который они вынуждены кормить.

— Лишний рот, не приносящий пользы? — возмущённо повторил Дарик.

Его дыхание кружилось вокруг её пальца, и ощущение тёплых губ стало одной из самых интимных вещей, которые Рейн довелось испытывать. Хотя они почти всё делали вместе, при этом редко касались друг друга, кроме как во время танцев. Но больше никто не танцевал. Не осталось особых поводов для празднования.

Рейн опустила руку. Она мало помнила о своей жизни до того, как обрела плоть, хотя прекрасно понимала, что очень древняя. Она добровольно приняла облик ребёнка под стать очаровательному, искреннему мальчику, который окликнул её в тот день. Осознание прежнего существования и способностей будто стёрлось из сознания, и Брэйлиан отказалась забрать её обратно в Котёл.

— А какая от меня польза? — спросила она, зная, что её тон соответствует недавней горечи Дарика. — Брэйлиан создала новую Весну, которая не видит Леден, как и я прежде. Люди охвачены отчаянием и голодом. Я не представляю никакой ценности для королевства. Тебя заставляют взять в жёны Астрею.

Рейн слышала, как собственный голос дрожит от слёз, но не пыталась их скрыть.

Принцесса Рааны ещё с детства проявляла злобу, с возрастом её скверный характер лишь ухудшился. Много лет назад во время королевского визита Астрея пробралась ночью в комнату Рейн и отрезала ей волосы, пока та спала, а потом сплела из них верёвку и повесила кошку Дарика. Астрея до сих пор злорадствует на сей счёт. Вот с кем Дарик вынужден обвенчаться, и кого ему придётся терпеть подле себя, чтобы Раана прорыла канал для отвода воды в Леден.

Самый большой резервуар Рааны, будто насмехаясь, стоял на границе, до краёв наполненный драгоценной водой. Им потребуется всего лишь год, чтобы вырыть траншею до сухого русла реки, которая извивалась точно иссохшая змея через некогда плодородные сельскохозяйственные угодья Ледена.