- Ромыч, ты что, заболел? - возмутился он, услышав просьбу приехать в лабораторию. - Сам же дал мне выходной! Мне вообще неделя отгулов давно положена. До завтра твоё "срочно" не подождёт?
- Михалыч, я тебе потом всю неделю дам и ещё два дня прибавлю, только приезжай, - попросил Перов. - В лаборатории сейчас только Королькова, но ты ее знаешь: неделю валандаться будет.
- Минаева попроси, он быстрый, за полдня сделает...
- Да уж он сделает! Все наспех, через одно место, лишь бы отстали. Быстрый, даже слишком. А мне нужно, чтобы и без задержек, и качественно, а это только ты и умеешь.
- Эхехе, - Михалыч выключил телевизор, - все говорите: олдскул, олдскул, а на деле получается, что без нас - никуда. Что бы вы делали без старого лабораторного волка Михалыча? Королькова вечно зевает за столом, Минаев пробирки сшибает...
- Михалыч, не тяни! У нас, может, ключевая улика появилась, есть шанс раскрыть убийство по горячим следам!
- Да я уже во дворе, машину вывожу. Я, Ромыч, аки Цезарь - никуда не спешу, но все успеваю.
Мимо окон промчался с мигалкой сине-белый "уазик", в котором сидели оперативники, отправленные в Залесское.
Потом из-за угла вышел Дмитрий Янин, неспешно идущий к длинному зданию, в котором соседствовали Синеозерский городской суд, ЗАГС и прокуратура. Сверившись с табличкой на стене ближайшего дома, социолог прибавил шаг.
- Смотри-ка, явился, - подошёл к окну Корнеев, - в бега не ударился. Или хитёр, как лис, или мы попали пальцем в небо. Но проверить его надо. Поначалу вроде все совпадает: рост, комплекция, серый свитер, парфюм. Да ещё и долго отсутствовал незадолго до того, как обнаружили тело Ольминского и выбросил белый платок. Думал, что урну вечером вычистят и мусор вывезут, и не заметил, что платок ветром сдуло!
- Гершвин тоже пропадал из кадра, - напомнил Перов, - и по описанию он тоже подходит - крупный, в сером свитере и парфюмом облился, как тульский пряник - глазурью. Таня говорит, что у неё в носу защипало, когда она с ним беседовала, от его мускусно-древесных ароматов.
- Вызовем, Рома. Тем более что платок у него тоже белый. И Лапина надо проверить. И отсмотреть на видео, когда он выходил. И запросить видео с пляжных видеокамер, сколько он времени в воде плескался. Это какой-то заколдованный круг, Рома. Лапин ведь тоже высокий, в сером свитере и злоупотребляет парфюмами. А что сказала твоя сотрудница о его аромате?
- М-м-м... Как же она его назвала? - потёр лоб Перов. - Таня о парфюмах может лекции читать, шпарит, как с кафедры. В общем, дерзкий цитрус или что-то в этом духе.
Позвонили с проходной, и Корнеев велел дежурному выписать пропуск для Янина Дмитрия Ивановича.
- Добрый день, Константин Павлович, Роман Валерьевич, - благоухающий хвойным парфюмом социолог вошёл в кабинет. - Прибыл по вашему приглашению и весь внимание.
- Садитесь, Дмитрий Иванович, - предложил Корнеев. - Я бы хотел опросить вас о событиях, развернувшихся на турбазе в Залесском...
... - Ты уже отдариваешь, - Виктор лёгким касанием поправил воротник Вероникиного кардигана. - Пошли? " От этого лёгкого касания Веронику окатило таким теплом, словно в южном море набежавшая внезапно волна. - Ого! Ещё и так бывает,- подняла бровь Вероника. Ощущение было новым, сродни ощущению счастья.
*
Навстречу Веронике и Морскому из-за массивного дубового стола поднялся высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти с коротко подстриженными, абсолютно седыми волосами и продолговатым бледным лицом. Серо-стальной костюм-"двойка" и белая рубашка с темно-синим галстуком сидели на нем, как влитые. Но этого человека так же легко можно было представить и в джинсах со свитером, и в камуфляже. Двигался он очень легко, пружинисто и мимо длинного стола заседаний прошёл за несколько секунд.
Поздоровавшись с гостями, губернатор Синеозерска пригласил их к кофейному столу в другом конце кабинета. Когда молчаливая девушка в строгом синем костюме принесла кофе и десерт, Иван Игнатьевич кивком отпустил ее и обратился к Виктору:
- Виктор Ильич, вчера вы сказали, что ваша тема не подлежит обсуждению по телефону. Я вас внимательно слушаю.
- Нам придётся начать издалека, - даже на чужой территории Морской держался непринуждённо и по-прежнему раскованно и в то же время, как человек, привыкший рулить ситуацией, а не действовать по обстоятельствам или по принципу "ничего не поделаешь, надо смириться" и никому не уступал ведущую роль. - Будет лучше, если рассказ начнёт Вероника Викторовна, которая волей случая первой обратила внимание на то, что в городе разворачиваются некие события...
- Вероника Викторовна, звезда "Невского телескопа", - обаятельно улыбнулся мэр, - некоторые ваши расследования получили широкий резонанс и в наших краях.
Вероника поблагодарила и рассказала об услышанном в кофейне разговоре Ольминского с Бубликовым, о встрече с Ольминским на турбазе и о том, как закончился обед в Залесском.
- Ну а потом, - подхватил Виктор, - мы вышли на его несостоявшегося компаньона и решили побеседовать по душам, о каких траблах и попадосах они говорили. Видите ли, проблема в том, что много лет назад я сталкивался с Ольминским в Краснопехотском, - бизнесмен помолчал, играя желваками на скулах. - Он был косвенно причастен к гибели моих дяди и двоюродной сестры. Наум Моисеевич Гершвин вспомнил, что Ольминский недавно дал на суде ложные показания против его клиента, - Виктор отпил кофе.
- Моя подруга, Таисия Свиридова, сотрудница ФСИН, - добавила Вероника, - и она рассказала, как Ольминский обокрал и посадил двух жён.
- И так как одного из нас могли заподозрить в убийстве по личным мотивам, - Морской подался вперёд, сложив ладони домиком, - мы решили помочь следствию, покопаться в том направлении, которое они могли пропустить. Мы спросили у Бубликова: кто создавал им проблемы для будущего бизнеса? О чем они шептались в кофейне?
- Вы были уверены в прямом и честном ответе, Виктор Ильич? - удивился мэр и скептически покачал головой. - Шушера вроде этого Бубликова будет увиливать от ответа всеми способами, как червяки из-под лопаты.
- Я умею быть убедительным, Иван Игнатьевич, - улыбнулся Морской и вальяжно откинулся на спинку кресла. - И владелец автосервиса в конце концов согласился на доверительную беседу, когда понял, что загадочные "они" могут и с ним расправиться так же, как с Ольминским, а я даю шанс выбраться живым из этой истории.
- И что он вам сообщил?
- Неизвестные злоумышленники собираются на Пасху выпустить новый тропический грипп в местах массового скопления людей в Синеозерске, - уже без тени улыбки ответил Виктор. - Церкви, собор, монастырь - их цели. Это похоже на политический заказ. В городе будет много гостей, в том числе и высокопоставленных, и приезжих из-за рубежа. Ваши чудотворные иконы и источник пользуются большой популярностью среди паломников и просто верующих людей. И они будут заражены новой неизвестной, а потому пугающей болезнью, привезут ее домой и распространят в своём окружении, а те - ещё дальше... Это будет сильный удар для вашей политической репутации и карьеры, поэтому я и попросил вас о встрече.
Губернатор нахмурился, сжав губы в ниточку, а глаза блеснули сталью. "Афганец, - вспомнила Вероника, - бывший спецназовец. И у него, наверное, был свой перевал, как у Наума, и сейчас, видимо, вспомнился. Да, мы стоим на перевале и должны выстоять и не допустить. Не имеем права на поражение!".
- Да, я понял, - сказал Иван Игнатьевич. - В мае состоятся выборы, а кое-кто очень хочет, чтобы я проиграл. Знаю. Догадываюсь даже, кто. Но не ожидал, что дойдёт до ТАКОГО. Какого рода помощь вы желаете предложить мне, Виктор Ильич?
- Сегодня в Синеозерск прибыла группа работников службы безопасности "Морской Инкорпорейтед", - ответил Виктор, - они - специалисты в сфере наружного наблюдения и обезвреживания преступников. Если им позволят, они возьмут под контроль объекты, потенциально привлекательные для террористов.
- Я даю своё разрешение, - сказал мэр. - И вот ещё что...
*
На турбазе оперативников встретили приветливо в надежде узнать, как продвигается расследование. Работники очень надеялись на то, что раскрытие преступления спасёт их репутацию, чтобы не пошли слухи о том, будто бы в Залесском не могут обеспечить безопасность туристов и на территорию комплекса любой злоумышленник может незаметно проскочить. Вокруг Синеозерска было ещё четыре туристических комплекса - тоже благоустроенные, с прекрасным видом на озеро, пляжами, хорошей кухней и уютными номерами, и между ними шла конкурентная борьба. Внешне все обстояло мирно, никто не вредил соседям целенаправленно, но все равно слух о том, что на Залесской турбазе неизвестные убили туриста, мог отпугнуть многих отдыхающих. А турбаза кормила сорок семей...
Сегодня было затишье. Только по пляжу гуляли две молодые семьи. Двое мальчиков пяти-шести лет по очереди метали плоские камешки, соревнуясь, у кого камешек дольше проскачет над водой. На лугу у мольберта работал длинноволосый молодой человек в заляпанном красками джинсовом костюме. Художник вдохновенно рисовал гуашью россыпи одуванчиков в зелёной траве.
На просьбу оперативников ненадолго освободить луг парень отреагировал без восторга. Складывая свои принадлежности, он ворчал: все цветы вытопчут, солнце уйдёт, и надо же именно сейчас, когда он нашёл самый лучший ракурс.
- И что он, по памяти одуванчики не нарисует? - удивился румяный полицейский Вася. - Можно подумать, они тут какие-то особенные. Одуваны - они все на одно лицо.
- Творческие люди, их не поймёшь, все с закидонами, - пожал плечами его напарник, курносый Гена. - Помнишь того чудика, который картины и эти, как их... инстаграции делал из мусора?