Левин заплакал сильнее, закрыв лицо руками. И я ничего не мог с собой поделать: мне нужно было утешить его. Поэтому я притянул своего мальчика к себе, он прижался сильнее и зарыдал.

— Мастер, — сказал Хантер со слезами на глазах. — Я не понимаю.

— Он признался, что любит меня, — пробормотал Левин мне в рубашку.

Хантер переводил взгляд с Левина на меня.

— Разве это не здорово? Почему ты плачешь? — спросил он Левина, потом посмотрел на меня. — Почему он плачет? Мне это не нравится.

Только Левин мог ответить. Может, то, что я признался ему в любви, не было для него хорошей новостью. Возможно, он смущен и теперь беспокоится о том, как это повлияет на наш дом.

— Это здорово, Хантер, — пробормотал Левин. — Это просто потрясающе. Я просто...

Я отстранился и поднял лицо, чтобы увидеть его глаза.

— Ты просто что?

— Я просто не ожидал, — прошептал он. — Не думал, что это может случиться в нашем мире... — Первый саб пожал плечами, и слезы снова полились из его глаз. — Я имею в виду, что я сабмиссив, а вы мой Дом. Но вы гораздо большее. Вы весь мой мир, центр моей Вселенной. Я тоже тебя люблю, Сиг. И всегда любил.

Сиг.

Он назвал меня по имени.

Я захватил губы Левина в жадном поцелуе, и он обхватил мое лицо. Его руки не висели по бокам и не были сложены за спиной, они были на моем лице и в моих волосах.

Божественно.

Когда наш поцелуй замедлился, Хантер сделал шаг назад, но Левин схватил его за упряжь.

— Останься здесь, — сказал Левин. — Мастер сказал, что тоже любит тебя.

Взгляд Хантера метнулся ко мне.

— Меня?

Я притянул его в наши объятия и тоже поцеловал.

— Да, тебя. Хантер, твое присутствие здесь не изменило нас, — прошептал я. — Ты сделал нас лучше, сильнее.

Левин пристально смотрел в мои глаза, что-то ища и умоляя. Я не знаю, что он искал, но его улыбка подсказывала, что он определенно нашел это.

— Да, все так.

Приложив палец к их подбородкам, я притянул парней к себе для нежного тройного поцелуя.

— Вы оба делаете меня тем, кто я есть, — признался я. — Я великий Дом только лишь потому, что у меня есть два потрясающих саба. Я обожаю вас обоих, я уважаю вас обоих. — Я установил зрительный контакт с каждым из них. — Я люблю вас обоих.

Хантер выглядел немного грустным.

— В чем дело, саб? — спросил я.

— Ну, я... Я не уверен, что знаю, что такое любовь, — прошептал он. — Я вижу вас двоих и вижу, как вы относитесь друг к другу. Я могу понять, что такое любовь. Но я... Я не уверен, что знаю... что, если я ошибаюсь?.. Что, если я слишком запутался?

Левин положил руку Хантеру на грудь, прямо на сердце.

— Ты не запутался. Тебе просто нужно немного терпения и, возможно, двое мужчин, чтобы показать.

— Хантер, — пробормотал я, проводя рукой по его волосам, удерживая его лицо. — Ты не запутался и не сломлен. Я влюбился в тебя, потому что ты все, что нам нужно. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Я вижу, кто ты и через что тебе пришлось пройти, и это позволяет нам понять, как правильно любить тебя. — Правда заключалась в том, что этому мальчику нужно было научиться любить самого себя, прежде чем он сможет полюбить кого-то еще. — Наберись терпения и позволь нам показать, как сильно тебя любят, прежде чем ты начнешь беспокоиться о своих чувствах. Никакого давления, просто наслаждайся этим.

Хантер кивнул со слезами на глазах.

— Когда я с вами, у меня появляются сумасшедшие бабочки в животе, что своего рода безумие, — прошептал он.

Левин прижался лбом к голове Хантера.

— А твое сердце не замирает?

Глаза Хантера встретились с моими, и он кивнул.

— Замирает.

Левин притянул его к себе для поцелуя.

— Мы покажем тебе, что такое любовь. Каждый день.

Я сжал Левина и чмокнул Хантера в губы.

— Мы научим.

Хантер кивнул.

— Мне бы очень хотелось. Это такое... благословение, что я оказался здесь. Никогда не думал, насколько хорошей может быть жизнь.

Левин крепко прижал его к нам, и я глубоко вздохнул.

— Я люблю вас обоих, — снова прошептал я. Странно произносить это вслух, но так невероятно правильно.

— Пока мы все открыты и честны, — сказал Хантер, его губы опустились вниз. — Разве любовь что-нибудь меняет? Я имею в виду, просто чтобы мне было ясно и понятно, вы ведь оба все еще собираетесь трахнуть меня, верно?

Левин расхохотался, но посмотрел на меня, ожидая ответа.

— Абсолютно верно. Эти ошейники, — ответил я, натягивая уплотнительные кольца на их шеях, — все еще означают, что вы принадлежите мне. Вы будете служить мне, и я дам вам все, чего вы заслуживаете и желаете. Просто знайте, теперь, когда я говорю, что буду почитать вас своим умом, сердцем и душой, это от всего сердца.

Левин счастливо вздохнул и прижался ко мне, а Хантер драматично вздохнул.

— Ох, ну слава богу.

Я рассмеялся и снова притянул его в наши объятия. Я любил эту его сторону, ту истинную сторону, которую только сейчас Хантер, начал фрагментами нам показывать, почувствовав себя в безопасности.

— И не думай, что я забыл о твоей вопиющей демонстрации члена перед Магистром Колтоном.

Хантер засмеялся, а Левин улыбнулся мне в шею.

Я прошептал на ухо Левину, достаточно громко, чтобы Хантер тоже услышал.

— Как насчет того, чтобы отвести этого негодника наверх и погрузить в него член? Не снимай упряжь. Хочу посмотреть, как ты впервые кончишь в его задницу.

Левин застонал и посмотрел на меня потемневшим взглядом.

— Я люблю вас, Мастер, — прошептал он. Затем, держа Хантера за упряжь, повел его наверх. Хантер дерзко улыбнулся мне, когда они уходили.

Я улыбался им вслед, такой счастливый и довольный. Такой влюбленный. Я стоял там с глупой улыбкой, чувствуя головокружение и оживление, целых десять секунд, прежде чем очнулся. Я посмеялся над собой, а потом поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.