Глава 9. Дождь

Проснулся Раймон от запаха корицы. На миг ему показалось, что прошедшие месяцы были сном, и это Ингрид забралась к нему в спальню, а теперь жуёт свои пирожные, сидя на подоконнике.

Раймон лежал, не открывая глаз, опасаясь спугнуть видение, пока запах не усилился, приближаясь, и чья-то осторожная рука не коснулась его лба.

Рука совсем не походила на ладошки Ингрид. Она была сухой, а ногти на кончиках пальцев едва заметно царапались.

Не сдержав любопытства, Раймон открыл глаза и проглотил разочарованный вздох.

Рядом сидела Свеа. Она всё ещё казалась очень бледной, но другой её Раймон и не видел. Золотистые волосы рассыпались по плечам мягкой волной, но даже они не походили на волшебные локоны Ингрид.

Из одежды на Свеа не было ничего, так что Раймон против воли окинул взглядом подтянутое тело, плоский живот, крепкие бёдра и небольшую, но высокую грудь.

В руках вампирша держала глиняную кружку, от которой исходил тот самый запах корицы.

— Доброе утро, — свободной рукой она протянула Раймону такую же, и подождала, пока тот усядется, прислонившись спиной к стене.

Взяв кружку в руки, Раймон сделал осторожный глоток и зажмурился. Это был кофе — потрясающе горячий и замечательно вкусный.

Пока Раймон наслаждался горьковатым вкусом с мягким привкусом ванили, Свеа достала откуда-то золотой поднос с двумя тарелками. Одна из них уже была пуста, а на другой лежали обжаренные хлебцы с джемом.

Роскошный старинный поднос до смешного контрастировал с грубыми кружками, но и то, и другое идеально подходило самой Свеа. Она была изящной, но не хрупкой, двигалась с достоинством принцессы и стремительностью дикой кошки.

— Нравлюсь? — Свеа усмехнулась, и Раймон торопливо отвёл взгляд.

— У нас не принято… — полуэльф демонстративно прокашлялся.

— Привыкай. Ты больше не в королевстве смурных эльфов.

— Сумрачных…

— Смурных. Никогда не видела более мрачного народа. Даже лунные лучше умеют развлекаться.

— Ты была у лунных эльфов? — Раймон торопливо замолк, смутившись своего любопытства.

— Была. И у лесных, хотя от них теперь мало что осталось. Я занималась вопросами интеграции завоёванных народов в Империю… Потому что в Империи от них слишком много проблем. А теперь завоёвываю новые народы, чтобы создать новые проблемы. Впрочем, в данный момент это не имеет никакого значения. Куда интереснее: чем занимаешься ты?

— Я…

Раймон в недоумении пожал плечами.

— Ну, что-то же принесло тебя на земли врага в самый разгар бури?

— Бури? — Раймон вскинулся, стремительно возвращаясь в реальность. — Чем закончился бой у башни Синего Дракона?

Свеа нахмурилась.

— Поражением.

Раймон похолодел.

— Ты-то что переживаешь? Нашим поражением. К противнику пришло подкрепление, и нас разгромили наголову. Зима на пороге, и мы вряд ли успеем произвести перегруппировку до наступления холодов. Так что, полагаю, я застряла здесь ещё на полгода. Но ты ведь не шпионить пришёл?

Раймон торопливо помотал головой. От мысли о том, что его дом всё же выстоял, на душе мгновенно стало легче.

— Так какими же судьбами ты здесь, когда твои родные защищают свою крепость?

Раймон моментально вскинулся. Слышать обвинения Свеа было неприятно, и слова полились сами собой:

— Я не сбегал. Я предложил им свой меч. Но Белл отказал мне. Что мне оставалось? Сидя в подвале, я бы им не сильно помог.

— Тихо, — Свеа усмехнулась и положила руку юноше на плечо. Только теперь Раймон понял, что оправдывается. — Я тебя не обвиняю. Просто спросила. Надо сказать, что я бы на твоём месте ушла от них ещё тогда, когда тебя бросили нам на съедение. Если ты дотерпел до тех пор, пока они не влипли по-крупному, то это уж никак не твоя вина.

— Не надо меня жалеть, — сказал Раймон мрачно, но в глазах его затаилась молчаливая просьба, которая не укрылась от пристального взгляда Свеа.

— Я и не думала, — Свеа пожала плечами. — Я же вампирша. А вампиры не знают жалости.

Будто желая подтвердить правдивость своих слов, она выпустила клыки и нацепила на лицо гримасу взбешённого хищника, от вида которой Раймон едва не подавился кофе.

— Не смеши меня, — выдохнул он, откашливаясь.

Свеа тоже легко усмехнулась в ответ.

— Ладно, — сказала вампирша, вставая и потягиваясь. От вида натянутого тугой струной стройного тела Раймон снова едва не поперхнулся, но Свеа ничего не заметила. — Значит, ты сбежал. Или ушёл. У тебя были какие-то планы на будущее? Или ты просто собрался посмотреть мир?

Раймон пожал плечами, и Свеа заметила, что он погрустнел.

— Я думал только о том, пойдёт ли со мной Ингрид… Ингрид — это моя сестра.

— Та, что сбросила тебя в яму?

— Нет! — Раймон вскинулся. — Та, что носила мне еду.

— Но как я понимаю, она с тобой не пошла? Или ты потерял её в пути?

Раймон покачал головой.

Свеа снова опустилась на корточки напротив него и приподняла подбородок юноши двумя пальцами.

— Я бы на твоём месте не расстраивалась. Если кто-то не хочет идти с тобой, значит, он не стоит твоей печали.

Раймон вздохнул. Говорить об этом со Свеа не хотелось. Как ни странно, не потому, что Свеа была чужой — напротив, выбалтывать ей личные проблемы оказалось на удивление легко. Просто портить утро было жалко. Даже несмотря на ливень за окном, оно было каким-то… умиротворяющим. Прошлая жизнь закончилась — это Раймон ощущал абсолютно отчётливо. А вот что ждёт его впереди, он пока не знал.

— В общем, я не знаю, что буду делать. Всё, чего я хотел — добраться до Дорлифена. И вот я здесь.

 — Ясно, — Свеа снова встала и убрала на стол опустевший поднос. — Тогда думай. Алмонд покажет тебе дом. На любые вопросы отвечай, что ты мой гость.

Командор начала одеваться.

Раймон невольно засмотрелся на ловкие и точные движения.

Свеа, в свою очередь, продолжала боковым зрением следить за нежданным гостем. Только когда она вышла, Раймон вылез из-под одеяла и тоже принялся натягивать одежду: рядом с тюфяком обнаружилась аккуратно сложенная стопка чистых вещей — бельё, рубашка и штаны имперского покроя. Только сапоги пришлось надеть старые. Какое-то время он бродил по комнате, разглядывая расставленные на комодах безделушки, а затем вышел в коридор.

Алмонд встретил его у самой двери, будто стоял здесь всё время.

— Ты приставлен за мной следить? — спросил Раймон без всякого удивления.

— Нет. Покажу дом и займусь своими делами. Вы в гостях у командора, но на особое внимание не рассчитывайте. На вас ни у кого не будет времени.

Раймон кивнул. Его такое положение вещей устраивало как нельзя лучше. Следуя за проводником, он обошёл трёхэтажный особняк этаж за этажом. Большая часть помещений была завалена обгоревшими обломками, но то, что он сумел осмотреть, с трудом укладывалось в его представления об архитектуре. Все линии в башнях сумеречных эльфов были плавными, стены едва заметно изгибались, определяя и само течение жизни — резкие перемены были недопустимы, любое изменение считали изменением к худшему.

Особняк, который заняла Свеа, целиком состоял из углов и маленьких острых деталей. Раймон видел такие дома, когда жил в Дорлифене — но только издалека и через озарённые светом свечей окна. Теперь же он будто бы попал в зазеркалье — мир, в котором не предполагал очутиться никогда.

Когда экскурсия закончилась, Алмонд вежливо поклонился, оставив своего ведомого у самого выхода. Он явно не опасался, что Раймон может уйти, да и сам полуэльф не видел для этого причин. Разве что немного стыдно было злоупотреблять гостеприимством командора. Раймон прошёл по коридору в одну из расчищенных гостиных и остановился, прислонившись лбом к стеклу в окне. Снаружи шёл дождь. Гром, который сопровождал Раймона всю его дорогу от башни Синего Дракона, стих. Теперь пейзаж казался серым и уставшим — таким же, как и много лет назад, когда Раймон покинул город. Раймон внезапно понял, что плохо помнит улицы Дорлифена. Казалось, та жизнь принадлежала не ему. А вот Ингрид и её семья всплывали в памяти живыми яркими красками. Картины, в которых они с Ингрид рассекали на вивернах голубое небо над Долиной Цветов, вызывали под сердцем тупую боль.

Свеа сказала отлично. Тот, кто не пошёл с тобой, не стоит твоей печали. Вот только как убедить в этом сердце, от которого будто бы отрезали кусок…

«Или тебе есть, что мне предложить, Раймон?»

Слова застряли в горле тугим комком. Раймон сжал кулак, стараясь сдержать внутри нестерпимое желание ломать — всё равно что, лишь бы чувствовать, что он что-то может. Что-то может предложить.

Потом в памяти всплыли мягкие черты Бальдера. «Этот — мог предложить? — невольно спрашивал себя полуэльф. — Титул и дом, вот и всё что у него было. Но разве это то, что предлагают любимому? Разве не себя и своё сердце нужно положить к ногам той, о ком думаешь днём и ночью? Но если Ингрид хочет этого — почему нет? Разве не в этом — любовь? Отдать себя целиком, изменить себя и весь мир, чтобы она, единственная, была счастлива».

Раймон криво усмехнулся. Может, это и к лучшему, что Ингрид не пошла с ним. Нечего ей делать здесь, в сыром Дорлифене. Нет. Раймон пригласит её в Гленаргост — когда Гленаргост будет принадлежать ему.

Бой часов отвлёк Раймона от раздумий. За окном уже смеркалось — если, конечно, там вообще рассветало. Свеа обещала вернуться вечером. Она спрашивала, что собирается делать Раймон — теперь у полуэльфа был ответ.

Мрачно улыбнувшись собственным мыслям, Раймон отвернулся от окна и направился на третий этаж. На полпути он решил, что если Свеа ещё нет — а к дому никто не подходил за всё время, пока Раймон стоял у окна — то ждать её, сидя на кровати и ничего не делая, будет глупо.

Раймон свернул в библиотеку и принялся разыскивать на полках книги об Империи. Найдя несколько подходящих, он сел за стол у окна и принялся просматривать одну за другой. Первым, что его заинтересовало, были обряды вампиров, связанные с питанием. В башне наставники говорили об этом мало. В основном рассказывали ужасы о том, что вампиры насилуют своих жертв, прежде чем выпить их кровь, а иногда и пытают их. Теперь Раймон узнал, что, в самом деле, боль является неотъемлемой частью ритуала питания — но только для женщин. Сам ритуал замешан на сложном сочетании физиологической и психологической связи между жертвой и хищником. Так, кровь, выпитая из жертвы, принявшей в себя семя вампира, в несколько раз полезнее для хищника, чем кровь чужого существа. Читая об этом, Раймон поёжился, в очередной раз удивляясь тому, что в яме Свеа ни разу не покусилась на его тело. Всё, что происходило между ними тогда, походило не столько на ужин, сколько на какое-то неторопливое и притягательное таинство. Свеа всегда пила медленно, придерживая одной рукой запястье Раймона, и сам полуэльф чувствовал, как тягуче бьётся его пульс под чужими пальцами. Он боялся, но с каждым разом всё больше убеждался в том, что Свеа не причинит ему вреда. И это странное доверие на грани жизни и смерти, когда ты знаешь, что другому ничего не стоит оборвать твоё дыхание, зачаровывало. Может быть, поэтому теперь Свеа вовсе не казалась чужой. Напротив, с ней Раймон был дома в больше степени, чем даже в своей спальне в башне Синего Дракона.