Льеф стоял в одиночестве и смотрел на воду. Обида и злость поднимались в сердце от мысли, что Кена не пришла.

Кена, приблизившись к реке, замерла, рассматривая плечистый крепкий силуэт. Льеф не был самым крупным викингом из тех, кого она видела здесь, и всё же напоминал молодой дуб, прочно укоренившийся в земле.

Кена не знала, как начать разговор и потому просто стояла в отдалении и молчала.

Она упустила момент, когда Льеф повернулся к ней лицом, а когда встретилась с взглядом голубых северных глаз — ноги сами бросили её вперёд. Она рухнула на грудь северянина и уткнулась носом ему в плечо — а в следующий миг Льеф прижимал её к себе, как Кена видела только во сне.

Кена испустила рваный вздох и плотнее зарылась носом в меховой плащ, пахнущий свежеубитым зверем и дублёной шкурой.

— Льеф… — прошептала она.

Льеф стоял, вдыхая запах её волос — изменившийся, потерявший свою прелесть, но всё равно родной. И чувствовал, как тело Кены трепещет, прижимаясь к его бедру.

Он не мог поверить в то, что Кена тоже хочет его — но иначе быть не могло.

«Всё это не вовремя», — подумал он.

Не выпуская Кену из объятий, Льеф огляделся по сторонам. Людей не было, но ещё не стемнело, и вдалеке звучал первый тоскливый женский напев.

Льеф осторожно погладил Кену по спутанным волосам.

Та помешкала в нерешительности, а затем опустила руки на плечи северянину и тоже его обняла.

Они долго стояли так, не глядя друг другу в глаза, и, если и думая о чем-то, то только о тепле, окутавшем их словно плащом.