У переправы, про которую ей сказали в комендатуре, было многолюдно. Очередь машин тянулась издалека, а на паром помещалась только одна полуторка и десяток человек. Все торопились и нервничали. Внимательно поглядев на переправу, Мария поняла – почему. Из кустов на берегу торчали стволы зенитных пушек, значит – есть опасность авианалёта. Она стала пробираться ближе к парому, но на пристань её не пустил часовой.

- В порядке очереди, - сорванным голосом прохрипел он.

- Неужели тут нет ещё какого-нибудь моста? – возмутилась Мария.

- Был выше по течению, - ответил часовой. – Да сплыл. Радуйся, что паром ещё не разбомбили.

Со стороны зениток донёсся крик:

- Воздух!

- Ну вот, накаркал, - пробормотал часовой и закричал на первую машину, которая стала напирать на шлагбаум. – Куда прёшь?!

Из блиндажа у зениток вышел лейтенант и крикнул:

- Сержант Егоров!

Мария рефлекторно вытянулась, но тут же спохватилась – здесь она не Егорова. Оглянулась по сторонам – не заметил ли кто? Но все были заняты своими делами. К лейтенанту подскочил молодой солдат.

- Я!

- Сержант, командуйте расчётом орудия. Я буду на пристани, сейчас тут будет жарко.

Мария не отрываясь глядела на сержанта Егорова – от него веяло чем-то родным, домашним. «Папка!» - прошептала она. Резкий гул, и тут же пулемётные очереди. Навстречу им залаяла зенитка. А на площадке перед паромом начался хаос. Часть водителей бросили машины и побежали к кустам. Другие пытались развернуть свои грузовики. Лейтенант-зенитчик наводил порядок, стреляя из пистолета в воздух.

Пара истребителей, с ходу атаковавшая зенитчиков, разворачивалась для второго захода. А из-за леса уже показалась девятка «Юнкерсов».

- Заряжай! – кричал сержант Егоров. – Точнее наводи!

Но истребители уже снова шли на позицию зенитчиков. Мария увидела, как пулемётная очередь распорола грудь сержанта Егорова.

- Папка! – уже в голос закричала она, перемахнула невысокий бруствер и бросилась к упавшему сержанту.

- Как же это… - шептала она. – Ты же мамке обещал вернуться!

На мгновенье она забыла о том, что происходит вокруг. Но рёв пикирующих бомбардировщиков вернул её к действительности. Оставшиеся в живых зенитчики растерянно глядели на неё. Она подняла на них лицо, всё в крови и слезах.

- Чего встали?! К орудию! Заряжай!

Вздрогнув от пронзительного девичьего голоса, солдаты бросились к зенитке. Ствол поплыл следом за заходящими в атаку на позицию зенитчиков истребителями.

- Куда?! – закричала на наводчиков Мария. – Не этих, вон по ним бей!

Она показала на «Юнкерсы», пикирующие на пристань.

- Быстрее! Цельтесь точнее!

Разрывы снарядов вокруг бомбардировщиков совпали с первыми взрывами бомб на пристани.

- Точнее цельтесь! Вон ещё заходят!

Истребители снова попытались подавить зенитку. Пулемётные очереди приближались к брустверу. Один из солдат, подносящих снаряды, дрогнул и попытался выскочить из орудийного дворика.

- Куда?! Трус! Там люди гибнут, а ты…

И тут мощный взрыв сотряс всё вокруг. На месте только что пикировавшего самолёта расплывалось дымное облако.

- Прямое попадание! – закричал наводчик.

- Бей их! – сжала кулаки Мария. – Заряжай!

- Уходят!

И действительно, напуганные взрывом, немецкие бомбардировщики не решались снова пикировать на пристань. Они стали разворачиваться, попутно избавляясь от бомб, которые неприцельно падали на берег и в воду.

- Так их… - Мария не договорила – горячий осколок бомбы ударил в грудь.

3

На пристани заливали горящие обломки, разбитую полуторку оттащили в сторону. Остальные машины снова выстроились в очередь, дожидаясь парома. Лейтенант подошёл к позиции зенитчиков. Солдаты устало поднялись навстречу.

- Молодцы! – воскликнул лейтенант и позвал. – Сержант Егоров!

- Отвоевался сержант Егоров, - хмуро ответил наводчик и показал на накрытое плащ-палаткой тело.

- А кто командовал орудием? – растерялся лейтенант.

- Вон она, - солдаты показали на девушку с забинтованной грудью, лежащую на снарядных ящиках.

- Откуда она тут взялась?

- Не знаем. Когда сержанта убило, она выскочила из-за бруствера и давай командовать.

- Что с ней?

- Когда немцы стали бомбы куда попало кидать, осколком в грудь ударило. В госпиталь бы её надо.

Скрипнули тормоза, рядом с позицией остановился джип. Лейтенант поправил фуражку и шагнул навстречу вышедшему из машины офицеру.

- Товарищ подполковник! Комендант переправы лейтенант Мищенко! В результате налёта вражеской авиации разбита одна машина, убито трое бойцов. Расчёт зенитчиков отразил налёт. Работа переправы не нарушена.

- Молодец, лейтенант! И зенитчики неплохо поработали. Это надо же – прямым попаданием «Юнкерс» завалили! Кто командир расчёта? Представить к награде!

- Командир расчёта сержант Егоров погиб смертью храбрых!

- Наградить посмертно! – приказал подполковник.

- Товарищ подполковник, разрешите обратиться! – вышел из строя наводчик. – Сержанта Егорова в самом начале убило, а боем командовала вон она.

- А это ещё кто? – удивился подполковник, глядя на перебинтованную девушку, лежащую без сознания.

- Наверное, на переправу шла. А как сержанта убило, стала командовать. Вот её документы.

- Сержант Климова Мария, 20 лет, из авиации, - подполковник развернул солдатскую книжку. – Сообщите по месту службы. И тоже пусть представят к награде.

Медсанбат располагался в городке, в здании школы. Зенитчики по очереди прибегали проведать свою новую знакомую. Но её мысли были заняты совсем другим. Сначала она воспринимала окружающее как сон, в котором она оказалась случайно, и стоит только сильно захотеть – можно проснуться. Но сержант Егоров… Она не знала своего отца, и даже никогда не видела его фотографий – она была ещё маленькая, когда мать умерла и её забрали в детдом. Как и все детдомовские, она мечтала когда-нибудь встретить своего отца. И хоть точно знала, что он погиб на войне, тайно надеялась, что это какая-то ошибка.

Она постоянно вспоминала этот бой с немецкими самолётами. Почему она вмешалась? Зачем? Ведь она знает, как закончится война. Она может не вмешиваться, всё предрешено. Но после того, как на её глазах убили её отца, а она не сомневалась, что сержант Егоров – её отец, как-то внезапно поняла – всё вокруг происходит по-настоящему, и непосредственно её касается. И события показали, что от неё тоже что-то зависит.

Её раздумья прервала санитарка:

- Климова, там к тебе пришли. Сможешь встать, или пусть сюда идёт?

- Сейчас поднимусь. А кто там?

- Какой-то подполковник, - в голосе пожилой санитарки сквозило уважение вперемешку со страхом.

Пока она запахивала халат и натягивала обувку, молнией проскочили мысли: «Связались с авиачастью? Приехал офицер оттуда?». Подполковник терпеливо ждал её на улице.

- Маша, здравствуй! Ну как, поправляешься?

- Да, спасибо, - недоверчиво ответила она.

- Я к тебе по такому делу…

Ну вот, сейчас всё выяснится. Она молча смотрела на офицера.

- Я понимаю, что ты служишь в авиации, и, наверное, любишь летать. Но я хочу предложить тебе перейти к нам в противовоздушную оборону. Так сказать, в противоположный род войск…

Она наконец догадалась взглянуть на его петлицы. Артиллерист!

- Товарищ подполковник, а вы…

- Я командир дивизии ПВО, куда входит и то орудие, на котором ты успела повоевать.

От неожиданности Мария растерялась. С одной стороны, она испытывала облегчение, с другой…

- Ты будешь командовать тем же орудием, с которым отбивала атаку немецких самолётов.

- Но я же… - засомневалась она.

- Женщина? У нас много девушек служит. Сейчас прислали пополнение – девчонок из Чувашии. Комсомолки, но опыта никакого. А ты уже больше года воюешь.

- А предыдущий командир?

- Сержант Егоров? – вздохнул подполковник. – Вечная память!

- Я буду на его месте?! – вдруг сообразила Мария. – Я согласна!

- Замечательно! – подполковник поднялся и торжественно произнёс. – А теперь ради чего я приехал. Сержант Климова, за проявленную находчивость и мужество вы награждаетесь медалью «За отвагу»!

Мария попыталась встать по стойке смирно.

- Служу Советскому Союзу!

4

Девчонки из Чувашии действительно оказались толковыми. Подполковник их недооценил – все они прошли курсы Осоавиахима, и физически были довольно крепкими, насколько это позволил скудный тыловой паёк. На фронтовом довольствии все быстро поправились. А 37-миллиметровая пушка всё же требовала меньше физической силы, чем 85-миллиметровое орудие. Проблема была в частых перебазированиях, когда пушку и имущество приходилось тащить чуть ли не на себе. Да и бытовые условия не были рассчитаны на женщин.

Вместе с семерыми своими подчинёнными Мария осваивала 37-миллиметровую зенитную пушку. Занятия с ними проводил зампотех полка – пожилой дядечка, которому погоны достались только по причине войны. Звали его капитан Озеров, но все обращались к нему не по уставу – Тимофеич. До войны он был мастером на заводе, и в совершенстве разбирался в ремонте всяческих механизмов, но вот командовать у него никак не получалось. Но все и так слушались его охотно – не только из-за умения починить всё, что сделано из металла, но и по причине справедливого и добродушного характера.

Мария на занятиях по мат.части слушала Тимофеича снисходительно – пушечка калибра небольшого, разработка ещё довоенная (Мария отсчёт времени всё ещё вела от своего 1968 года), и этим придётся воевать? А может, её знания о будущем как-то смогут помочь? Ведь за двадцать с лишним лет, прошедшие после войны, техника сильно продвинулась вперёд.

Однажды уже после занятий на традиционные слова Тимофеича «Вопросы будут?» она поднялась с места.

- Сержант Климова. У меня такой вопрос – сколько снарядов надо выпустить из этого орудия, чтобы сбить хоть один вражеский самолёт?