Сэл стоял на пороге позади неё.

Я не осмелился взглянуть на них.

Мой голос надломился.

— Простите.

Юми не обратила внимания, подошла ко мне и схватила за руку.

— Вставай, — велела она. — Вылезай из кровати. Думаешь, лёжа день напролёт ты что-то исправишь?

Я позволил Юми усадить себя и со стоном опустил ноги на пол.

— Юми, пожалуйста…

— Не уговаривай меня, — перебила она и подняла меня на ноги. Крошечная женщина потянула меня мимо Сэла, по коридору в кухню. Моё тело ныло, мышцы тянуло при каждом шаге. — Тебе необходимо поесть.

Юми подвела меня к обеденному столу, и я свалился на один из стульев. Потёр ладонями лицо, поморщившись от боли, когда надавил на нос. Сэл устроился напротив, и я не смог поднять на него глаз.

Он больше всего походил на образ отца в моей жизни. Увидеть его разочарование, вызвать его разочарования было бы слишком тяжело. Юми со стуком поставила стакан сока на стол, напугав меня.

— Пей, — сердито сказала она и ушла обратно к кухонной стойке.

Я случайно посмотрел на Сэла и мгновенно пожалел. Он казался таким печальным. Мой желудок вывернулся при мысли о еде, и я отодвинул сок. Через полминуты Юми принесла тосты с маслом. Она села рядом и постучала по столу пальцами.

— Ешь.

— Я не голоден, — умудрился произнести я.

Она недовольно глянула на меня. Не желая её расстраивать, я взял кусочек тоста. Юми скрестила руки.

— Почему ты дерёшься?

Я пожал плечами и едва слышно прошептал:

— Потому что хочу.

— Не ври мне, — сорвалась она. — Можешь рассказывать что угодно остальным, но не смей врать мне!

Мне казалось, будто я — провинившийся ребёнок. Её провинившийся ребёнок. Она относилась ко мне как мать, отчитывая лишь потому, что любит. Юми меня любила.

И я тогда осознал, что терял не только Киру. Я терял заодно и его родителей, мою единственную семью. Я помотал головой, сдерживая слёзы.

— Вы для меня словно родители, — шепнул я. — Простите за причинённую боль. Я никогда не хотел никому навредить.

— Слишком поздно, Мэттью, — проговорила Юми. — Ты разбил Кире сердце. И, судя по всему, себе тоже.

Я кивнул.

— Простите.

— Ты его любишь? — спросила Юми. — Любишь моего Киру?

Я быстро кивнул и посмотрел ей в глаза.

— Он для меня всё.

— Тогда тебе нужно навести порядок, — легко проговорила женщина.

— Так и будет, — пообещал я. — Сделаю что угодно.

— Не участвуй в следующем бое, — заявила Юми.

— Мне придётся, — признался я шёпотом.

Я не до конца понял, что Сэл показал жестами. Юми мне перевела:

— Сэл интересуется, не наказываешь ли ты себя за случившееся с Кирой в прошлом году?

Я посмотрел на Юми, потом на Сэла, потом отвернулся. Наказывал ли я себя? Конечно, да. Потому что боль стала моей платой за произошедшее. За то, что Кира пережил в руках Томича. Слезы выступили у меня на глазах и медленно потекли по щекам.

— Это была моя ошибка.

Сэл и Юми долго молчали. Женщина проговорила:

— Ты винишь себя в том, что случилось между Кирой и тем безумцем?

Я вытер лицо тыльной стороной ладони и кивнул.

— Конечно, виню.

— И считаешь, что станет лучше, если тебя изобьют и поломают кости? — вспылила Юми.

Я кивнул, позволяя слезам течь.

— Я заслужил.

Юми покачала головой.

— Ох, Мэтти, нет.

Я кивнул.

— Если бы не я, Кира бы с этим не столкнулся. Из-за меня он почти погиб.

— Не из-за тебя, — заверила Юми. Её голос смягчился. — А из-за того, что Томич — ненормальный. Кира из-за тебя остался в живых. Ты его спас.

Я помотал головой. Я чувствовал, что плотина, сдерживающая эмоции, ярость и гнев внутри меня, почти сломалась. Я почти сломался. Слова вертелись на кончике языка. Впервые с того момента, как закрутился весь этот бардак, я был готов распахнуть ворота.

— Я его так и не спас. Кира спас меня, — объяснил я. — Я думал, что выдержу. Думал, что справлюсь. Но не смог. Воспоминания проносятся в моей голове снова и снова, днём и ночью. Я живу с ними каждый день. Кира справился, потому что он сильный, — проговорил я, качая головой. — А я — нет… Думал, справлюсь. Думал, запишусь в БК, и всё наладится. Сначала я просто злился, и использовал гнев в схватках, — признался я. — Я был так зол.

— Мы видели, — прожестикулировал Сэл.

Я кивнул.

— Но потом меня избили, и мне понравилось. Подумал, что если испытаю хотя бы половину боли, которую принял на себя Кира, то станет лучше, — сказал я, понимая, насколько ненормально звучали слова. — Мне понравилась боль. Терпеть чувство вины стало легче. Но надолго эффекта не хватило. А мои травмы лишь терзали Киру. — Я вытер слёзы, договаривая из последних сил. — Чувство вины вернулось с новой силой, и всё стало хуже.

— Ох, Мэтти, — произнесла Юми. Она обхватила ладонями моё лицо. — Глупый мальчишка.

— Я всё разрушил.

Женщина помотала головой.

— Кира тебя любит. Он выслушает. Тебе просто нужно с ним поговорить.

Я вновь вытер лицо и глубоко вздохнул.

— После этого боя…

Юми удивлённо округлила глаза.

— Ты по-прежнему хочешь драться?

— Вынужден. — Я рвано задышал.

— Что значит вынужден? — воскликнула она. — Тебе не нужно доказывать Кире, что ты способен выдержать испытания. Тебе нужно поговорить с ним.

— Этот бой не связан с Кирой.

Я встал и убрал тарелку с нетронутой едой в раковину.

Юми поспешно подошла ко мне.

— Мэттью, расскажи мне, — попросила она. Юми снова злилась и использовала полное имя. — Невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Или Киру. Тебе нужно навести порядок.

— Сделаю, — вновь пообещал я. — После боя. Кира не будет со мной говорить, если узнает, что я не бросил драться.

Сэл замер на пороге, наблюдая за мной. И вдруг я услышал то, что не звучало за все полтора года отношений с Кирой.

Голос Сэла. Он был глухим, и я слышал от него разве что смех. Сейчас мужчина явно не испытывал счастье.

— Ты продолжаешь работать в полиции?

Я посмотрел на Сэла. Его голос удивил даже Юми. Очевидно, он не часто говорил вслух. А может быть, её удивил вопрос. Она повернулась ко мне, и они оба ждали ответа.

Я запустил руки в волосы, судорожно выдохнул и невольно посмотрел в сторону. Эти двое любили меня как сына. Хотели, чтобы я стал частью семьи.

Мои внутренности скрутило. Новые слёзы выступили на глазах.

Я ужасно устал от лжи.

Мне не нужно было даже озвучивать ответ. Моя реакция сказала достаточно.

— Мэттью. что ты натворил? — негромко спросила Юми.

И тогда я по-настоящему разрыдался.

Слезы текли по лицу. Я всхлипнул.

— Последние полгода я врал.

Юми стояла на небольшой кухне, уставившись на меня. На её лице отразился шок, в глазах появились слёзы. Она медленно кивнула.

— Кира знает?

— Нет, — тут же сказал я. — Он не должен знать. Никто не знает. Вы не должны проболтаться.

— Ох, Мэттью, — прошептала Юми. — Нет.

— Наркокартель поставляет кокаин на улицы через БК, — выдал я, уже не пытаясь убирать мокрые следы на щеках. — Я лучше всего подходил для задания, потому что умел драться.

— Под прикрытием? — снова заговорил Сэл характерным для глухих людей голосом.

Я опять кивнул, на этот раз потирая лицо.

— Кира не должен узнать. Я не подвергну его опасности ещё раз. Никогда больше. Поэтому, если ложь его защитит, я продолжу врать. — Я судорожно вдохнул. — Не хочу рисковать его жизнью снова. Если с ним что-то случится…

Мне пришлось наклониться, уперевшись ладонями в колени, и успокоить дыхание. Казалось, меня вот-вот вырвет.

— Простите. Вы не представляете, как мне жаль, — сказал я. Выпрямился, откинув голову, и задышал. — Вы оба были очень добры ко мне. А я крупно облажался.

Юми кивнула. Её нижняя губа дрожала.

— Да, верно.

— Видите, почему Кире без меня лучше? — спросил я, вновь начиная реветь.

— Нет, — Сэл снова заговорил. Остальное показал жестами: — Ты — хороший человек, который пытается поступить правильно.

Юми потянулась к карману, достала помятую салфетку и протянула мне. Я вспомнил, что моя мама делала точно так же в детстве. Улыбнулся как мог и вытер глаза и нос.

Юми нахмурилась.

— Я очень зла на тебя, Мэттью. — Потом фыркнула и всплеснула руками. — Но Кира тебя любит.

— Думаете, он когда-нибудь меня простит?

— Не знаю, — прямо заявила она. — Он сильно расстроен.

— Да, — проговорил Сэл кивая. Потом показал: — Он тебя любит.

Я ответил жестами, скорее всего, напутав со словами.

— И я его люблю. Очень сильно.

Юми подошла ко мне и коснулась руки.

— Знаю. — Она глянула на часы. — Нужно добраться домой до того, как вернётся Кира. Он не в курсе, что мы приехали.

Я кивнул.

— Спасибо, что проведали меня. Это много значит.

— Ну что же, — решила Юми. — Не рассказывай Кире, что мы приезжали. Мы пообещали, что не поедем тебя проверять. — Её тон смягчился. — Но, конечно, мы бы приехали. Я волнуюсь о тебе, Мэтти.

Я улыбнулся её словам, и она снова нахмурилась.

— Не думай, что я не буду выбирать любимчика, Мэттью, — пригрозила женщина. — Вы оба — мои мальчики. Но Кира — любимый.

Кажется, я даже фыркнул от смеха.

— Я не проболтаюсь о нашей встрече.

— Хорошо, — подтвердила Юми. — Храни наш секрет, и мы сохраним твой.

Я посмотрел на них обоих.

— Спасибо.

Сэл что-то показал, но я не понял. Обычно переводил Кира. Теперь пришлось Юми.

— Сэл говорит, что тебе нужно обсудить всё с Кирой. После боя отрасти яйца и признайся ему.

Сэл приоткрыл рот и взглянул на меня.

— Такого я не говорил. — Он одновременно и показал жесты, и произнёс вслух.

Юми пожала плечами.

— Я перефразировала.

— Будь честен. — Сэл снова и показал, и сказал. — Говори от сердца.

Я кивнул и сморгнул слёзы.

— Обещаю. После выходных, после финального боя, когда Кира будет вне опасности, я расскажу ему всё, если он согласится выслушать.

Юми обняла меня и велела:

— Сходи в душ. От тебя не слишком приятно пахнет. — И продолжая по-матерински негодовать, добавила: — И поспи. Ты ужасно выглядишь.

Я кивнул.

— Да, я устал.

— И поешь, — сказала она на пути к выходу. — Не думай, что я не заметила, как ты отказался от еды.

Сэл закатил глаза, следуя за ней к двери. Я криво улыбнулся. Показал жестом:

— Спасибо.