Я кинулся на соперника, не давая ему шанса наступить на переднюю ногу, и толкнул, тут же пробивая удар. Умудрился даже попасть ногой по его лицу. Но несмотря на порез на щеке, Юань, похоже, не собирался отступать.

У него челюсть будто стальная.

Мы немного покружили. Аризона и Хуарез делали то же самое. Арена разделилась пополам. Я старался не волноваться насчёт Аризоны и фокусироваться на Юане, но всё равно следил за партнёром.

Я велел Аризоне не переживать обо мне и заботиться о себе. Но не обещал, что сам за ним приглядывать не буду.

На протяжении полугода он был моим напарником. Раньше у меня был Митч, теперь — Аризона, и, конечно, я буду его оберегать.

Так поступают напарники.

Затем я заметил, что Аризону опять повалили на пол. Снова и снова Хуарез бил его локтем, а я не мог помочь. Юань нападал, и невозможно было повернуться спиной, даже на секунду. Он отвлекал меня сильными ударами по рёбрам и быстрыми выпадами в лицо. Но я развернул нас обоих, чтобы увидеть Аризону. И обнаружил, что Хуарез захватил его в удушающем приёме: позиция, в которой один соперник зажимает горло второго и перекрывает доступ воздуха, пока тот не отключится. Настоящий боец вскоре бы опустил руки, иначе захват окажется смертельным.

Аризона уронил руку на пол и бил по матам. Он сдавался, показывая рефери, что не может выбраться и заканчивает бой.

И тут же я понял, что судья уже не в клетке.

Я даже не подумал.

Выбора не оставалось.

Я кинулся на Юаня, отпихивая его в сторону футбольным приёмом, и свалился на Хуареза, сталкивая с Аризоны. Мы приземлились на пол, угодив в ограждение. Я вскочил, прицельно попадая коленом Хуарезу в голову.

Я знал, что поступил глупо. Знал, что открыл спину Юаню и оказался в невероятно уязвимом положении. Но я не мог допустить, чтобы Хуарез убил Аризону. Не так.

Не из-за меня.

Все дальнейшие события я наблюдал будто со стороны. Будто они происходили с кем-то другим.

Двое мужчин схватили меня, повалили на пол и прижали голову к полу. Знаю, что я сопротивлялся, но безрезультатно. Их было больше, а я оказался внизу. Самая беззащитная позиция в клетке.

Я почувствовал удары кулаками и локтями по телу, коленями — по голове, но боли не последовало. Будто всё случилось не со мной. Я лишь слышал грохот толпы. Рёв.

Помню, думал, что не должен умирать вот так.

Помню, думал о Кире и радовался, что он не здесь.

Что он не видит мою смерть. Его бы это уничтожило.

Помню, что заметил, как с моей головы льётся кровь и собирается лужицей на полу, и подумал, что она не должна быть настолько тёмной.

Потом услышал выстрелы, слова, которые издалека не смог разобрать. Увидел где-то снаружи сине-красные мигалки, людей, бегущих в разных направлениях. В ухе шумело, похоже на приглушённый рокот. И вдруг двое мужчин больше не удерживали меня на полу. Вместо них возле лица появились полицейские ботинки, кто-то знакомый звал меня по имени и требовал грёбанных врачей.

Я гадал, почему слышу звуки будто из-под воды.

А после не помнил уже ничего