Сэл стоял на пороге позади неё.
Я не осмелился взглянуть на них.
Мой голос надломился.
— Простите.
Юми не обратила внимания, подошла ко мне и схватила за руку.
— Вставай, — велела она. — Вылезай из кровати. Думаешь, лёжа день напролёт ты что-то исправишь?
Я позволил Юми усадить себя и со стоном опустил ноги на пол.
— Юми, пожалуйста…
— Не уговаривай меня, — перебила она и подняла меня на ноги. Крошечная женщина потянула меня мимо Сэла, по коридору в кухню. Моё тело ныло, мышцы тянуло при каждом шаге. — Тебе необходимо поесть.
Юми подвела меня к обеденному столу, и я свалился на один из стульев. Потёр ладонями лицо, поморщившись от боли, когда надавил на нос. Сэл устроился напротив, и я не смог поднять на него глаз.
Он больше всего походил на образ отца в моей жизни. Увидеть его разочарование, вызвать его разочарования было бы слишком тяжело. Юми со стуком поставила стакан сока на стол, напугав меня.
— Пей, — сердито сказала она и ушла обратно к кухонной стойке.
Я случайно посмотрел на Сэла и мгновенно пожалел. Он казался таким печальным. Мой желудок вывернулся при мысли о еде, и я отодвинул сок. Через полминуты Юми принесла тосты с маслом. Она села рядом и постучала по столу пальцами.
— Ешь.
— Я не голоден, — умудрился произнести я.
Она недовольно глянула на меня. Не желая её расстраивать, я взял кусочек тоста. Юми скрестила руки.
— Почему ты дерёшься?
Я пожал плечами и едва слышно прошептал:
— Потому что хочу.
— Не ври мне, — сорвалась она. — Можешь рассказывать что угодно остальным, но не смей врать мне!
Мне казалось, будто я — провинившийся ребёнок. Её провинившийся ребёнок. Она относилась ко мне как мать, отчитывая лишь потому, что любит. Юми меня любила.
И я тогда осознал, что терял не только Киру. Я терял заодно и его родителей, мою единственную семью. Я помотал головой, сдерживая слёзы.
— Вы для меня словно родители, — шепнул я. — Простите за причинённую боль. Я никогда не хотел никому навредить.
— Слишком поздно, Мэттью, — проговорила Юми. — Ты разбил Кире сердце. И, судя по всему, себе тоже.
Я кивнул.
— Простите.
— Ты его любишь? — спросила Юми. — Любишь моего Киру?
Я быстро кивнул и посмотрел ей в глаза.
— Он для меня всё.
— Тогда тебе нужно навести порядок, — легко проговорила женщина.
— Так и будет, — пообещал я. — Сделаю что угодно.
— Не участвуй в следующем бое, — заявила Юми.
— Мне придётся, — признался я шёпотом.
Я не до конца понял, что Сэл показал жестами. Юми мне перевела:
— Сэл интересуется, не наказываешь ли ты себя за случившееся с Кирой в прошлом году?
Я посмотрел на Юми, потом на Сэла, потом отвернулся. Наказывал ли я себя? Конечно, да. Потому что боль стала моей платой за произошедшее. За то, что Кира пережил в руках Томича. Слезы выступили у меня на глазах и медленно потекли по щекам.
— Это была моя ошибка.
Сэл и Юми долго молчали. Женщина проговорила:
— Ты винишь себя в том, что случилось между Кирой и тем безумцем?
Я вытер лицо тыльной стороной ладони и кивнул.
— Конечно, виню.
— И считаешь, что станет лучше, если тебя изобьют и поломают кости? — вспылила Юми.
Я кивнул, позволяя слезам течь.
— Я заслужил.
Юми покачала головой.
— Ох, Мэтти, нет.
Я кивнул.
— Если бы не я, Кира бы с этим не столкнулся. Из-за меня он почти погиб.
— Не из-за тебя, — заверила Юми. Её голос смягчился. — А из-за того, что Томич — ненормальный. Кира из-за тебя остался в живых. Ты его спас.
Я помотал головой. Я чувствовал, что плотина, сдерживающая эмоции, ярость и гнев внутри меня, почти сломалась. Я почти сломался. Слова вертелись на кончике языка. Впервые с того момента, как закрутился весь этот бардак, я был готов распахнуть ворота.
— Я его так и не спас. Кира спас меня, — объяснил я. — Я думал, что выдержу. Думал, что справлюсь. Но не смог. Воспоминания проносятся в моей голове снова и снова, днём и ночью. Я живу с ними каждый день. Кира справился, потому что он сильный, — проговорил я, качая головой. — А я — нет… Думал, справлюсь. Думал, запишусь в БК, и всё наладится. Сначала я просто злился, и использовал гнев в схватках, — признался я. — Я был так зол.
— Мы видели, — прожестикулировал Сэл.
Я кивнул.
— Но потом меня избили, и мне понравилось. Подумал, что если испытаю хотя бы половину боли, которую принял на себя Кира, то станет лучше, — сказал я, понимая, насколько ненормально звучали слова. — Мне понравилась боль. Терпеть чувство вины стало легче. Но надолго эффекта не хватило. А мои травмы лишь терзали Киру. — Я вытер слёзы, договаривая из последних сил. — Чувство вины вернулось с новой силой, и всё стало хуже.
— Ох, Мэтти, — произнесла Юми. Она обхватила ладонями моё лицо. — Глупый мальчишка.
— Я всё разрушил.
Женщина помотала головой.
— Кира тебя любит. Он выслушает. Тебе просто нужно с ним поговорить.
Я вновь вытер лицо и глубоко вздохнул.
— После этого боя…
Юми удивлённо округлила глаза.
— Ты по-прежнему хочешь драться?
— Вынужден. — Я рвано задышал.
— Что значит вынужден? — воскликнула она. — Тебе не нужно доказывать Кире, что ты способен выдержать испытания. Тебе нужно поговорить с ним.
— Этот бой не связан с Кирой.
Я встал и убрал тарелку с нетронутой едой в раковину.
Юми поспешно подошла ко мне.
— Мэттью, расскажи мне, — попросила она. Юми снова злилась и использовала полное имя. — Невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Или Киру. Тебе нужно навести порядок.
— Сделаю, — вновь пообещал я. — После боя. Кира не будет со мной говорить, если узнает, что я не бросил драться.
Сэл замер на пороге, наблюдая за мной. И вдруг я услышал то, что не звучало за все полтора года отношений с Кирой.
Голос Сэла. Он был глухим, и я слышал от него разве что смех. Сейчас мужчина явно не испытывал счастье.
— Ты продолжаешь работать в полиции?
Я посмотрел на Сэла. Его голос удивил даже Юми. Очевидно, он не часто говорил вслух. А может быть, её удивил вопрос. Она повернулась ко мне, и они оба ждали ответа.
Я запустил руки в волосы, судорожно выдохнул и невольно посмотрел в сторону. Эти двое любили меня как сына. Хотели, чтобы я стал частью семьи.
Мои внутренности скрутило. Новые слёзы выступили на глазах.
Я ужасно устал от лжи.
Мне не нужно было даже озвучивать ответ. Моя реакция сказала достаточно.
— Мэттью. что ты натворил? — негромко спросила Юми.
И тогда я по-настоящему разрыдался.
Слезы текли по лицу. Я всхлипнул.
— Последние полгода я врал.
Юми стояла на небольшой кухне, уставившись на меня. На её лице отразился шок, в глазах появились слёзы. Она медленно кивнула.
— Кира знает?
— Нет, — тут же сказал я. — Он не должен знать. Никто не знает. Вы не должны проболтаться.
— Ох, Мэттью, — прошептала Юми. — Нет.
— Наркокартель поставляет кокаин на улицы через БК, — выдал я, уже не пытаясь убирать мокрые следы на щеках. — Я лучше всего подходил для задания, потому что умел драться.
— Под прикрытием? — снова заговорил Сэл характерным для глухих людей голосом.
Я опять кивнул, на этот раз потирая лицо.
— Кира не должен узнать. Я не подвергну его опасности ещё раз. Никогда больше. Поэтому, если ложь его защитит, я продолжу врать. — Я судорожно вдохнул. — Не хочу рисковать его жизнью снова. Если с ним что-то случится…
Мне пришлось наклониться, уперевшись ладонями в колени, и успокоить дыхание. Казалось, меня вот-вот вырвет.
— Простите. Вы не представляете, как мне жаль, — сказал я. Выпрямился, откинув голову, и задышал. — Вы оба были очень добры ко мне. А я крупно облажался.
Юми кивнула. Её нижняя губа дрожала.
— Да, верно.
— Видите, почему Кире без меня лучше? — спросил я, вновь начиная реветь.
— Нет, — Сэл снова заговорил. Остальное показал жестами: — Ты — хороший человек, который пытается поступить правильно.
Юми потянулась к карману, достала помятую салфетку и протянула мне. Я вспомнил, что моя мама делала точно так же в детстве. Улыбнулся как мог и вытер глаза и нос.
Юми нахмурилась.
— Я очень зла на тебя, Мэттью. — Потом фыркнула и всплеснула руками. — Но Кира тебя любит.
— Думаете, он когда-нибудь меня простит?
— Не знаю, — прямо заявила она. — Он сильно расстроен.
— Да, — проговорил Сэл кивая. Потом показал: — Он тебя любит.
Я ответил жестами, скорее всего, напутав со словами.
— И я его люблю. Очень сильно.
Юми подошла ко мне и коснулась руки.
— Знаю. — Она глянула на часы. — Нужно добраться домой до того, как вернётся Кира. Он не в курсе, что мы приехали.
Я кивнул.
— Спасибо, что проведали меня. Это много значит.
— Ну что же, — решила Юми. — Не рассказывай Кире, что мы приезжали. Мы пообещали, что не поедем тебя проверять. — Её тон смягчился. — Но, конечно, мы бы приехали. Я волнуюсь о тебе, Мэтти.
Я улыбнулся её словам, и она снова нахмурилась.
— Не думай, что я не буду выбирать любимчика, Мэттью, — пригрозила женщина. — Вы оба — мои мальчики. Но Кира — любимый.
Кажется, я даже фыркнул от смеха.
— Я не проболтаюсь о нашей встрече.
— Хорошо, — подтвердила Юми. — Храни наш секрет, и мы сохраним твой.
Я посмотрел на них обоих.
— Спасибо.
Сэл что-то показал, но я не понял. Обычно переводил Кира. Теперь пришлось Юми.
— Сэл говорит, что тебе нужно обсудить всё с Кирой. После боя отрасти яйца и признайся ему.
Сэл приоткрыл рот и взглянул на меня.
— Такого я не говорил. — Он одновременно и показал жесты, и произнёс вслух.
Юми пожала плечами.
— Я перефразировала.
— Будь честен. — Сэл снова и показал, и сказал. — Говори от сердца.
Я кивнул и сморгнул слёзы.
— Обещаю. После выходных, после финального боя, когда Кира будет вне опасности, я расскажу ему всё, если он согласится выслушать.
Юми обняла меня и велела:
— Сходи в душ. От тебя не слишком приятно пахнет. — И продолжая по-матерински негодовать, добавила: — И поспи. Ты ужасно выглядишь.
Я кивнул.
— Да, я устал.
— И поешь, — сказала она на пути к выходу. — Не думай, что я не заметила, как ты отказался от еды.
Сэл закатил глаза, следуя за ней к двери. Я криво улыбнулся. Показал жестом:
— Спасибо.