Глава 9

— Леви, ты вообще меня слушаешь?

Леви оторвал взгляд от своего бокала с коктейлем «Олд Фешен»¹ и посмотрел на недовольное лицо Стэнтона.

— Прости, что?

Стэнтон вздохнул.

— Ты весь вечер где-то витаешь. Если тебе нужно работать, мог остаться в офисе.

— Я не собирался в очередной раз рушить наши планы, — ответил Леви. Во всяком случае на сегодня ничего полезного больше не сделает. Наркоконтроль дал наводки на несколько ветеринарных клиник, которые заявили о недавних кражах со взломом. И это обернулось настоящей схваткой — которая до сих пор не угасла — между Бюро хищений, отделом убийств и наркоконтролем. Составленный по базам список потенциальных подозреваемых увеличивался с каждым часом. Как бы ни была противна эта мысль, но единственное, что могло сдвинуть дело с мертвой точки — новое убийство.

Когда Стэнтон приехал за ним, Леви незамедлительно согласился поужинать вместе. Но теперь, сидя в стильном зале стейк-хауса «Дельмонико», он не мог думать ни о чем, кроме дела.

— Господа, готовы сделать заказ? — поинтересовалась официантка.

— Да, конечно, — ответил Стэнтон. — Мы начнем с тартара из тунца и лосося. На горячее я возьму каре ягненка, а он — аляскинского палтуса.

Леви хотел возразить, но стиснул зубы и промолчал, дожидаясь, пока официантка запишет заказ и заберет меню.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты это делаешь, — выпалил он, как только девушка удалилась.

— Что делаю? — Стэнтон, казалось, искренне не понимал в чем дело, что раздражало еще больше.

— Заказываешь за меня! — воскликнул Леви. Судя по заинтересованным взглядам пары за соседним столиком, слишком громко. Пришлось сбавить тон. — Боже, Стэнтон, мы уже не раз об этом говорили.

— Ты хотел что-то другое? — Стэнтон развернулся, чтобы окликнуть девушку-официанта.

— Нет, я... — Леви замолчал и разочарованно вздохнул. Стэнтон назвал именно то, что выбрал бы он. И все же... — Проблема не в этом. Я не ребенок, и в силах сам сделать заказ.

— Прости. — Стэнтон потянулся через стол и взял Леви за руку. — Ты казался настолько отстраненным, я даже не был уверен, что ты заглядывал в меню. Просто хотел сэкономить время.

Леви ощутил внезапно обрушившееся на него чувство безысходности. Как много говорила об их отношениях ситуация, когда Стэнтон изучил его настолько, что мог безошибочно заказать блюдо, которое Леви хотелось больше всего, но недостаточно, чтобы понять его реакцию?

— Мне, правда, жаль. Я больше никогда так не поступлю.

— Я слышал это в прошлый раз, — пробормотал Леви и выдернул ладонь из руки Стэнтона.

Если бы все это случилось впервые, Абрамс мог бы не придавать значения ситуации. Но за последние три года подобное происходило так часто, что порядком надоело, но мнение Леви по-прежнему не учитывали.

Казалось, Стэнтон хотел сказать что-то еще, но в последний момент передумал, взял бокал и сделал глоток. Пропасть между ними разрослась еще больше.

Все оставшееся время ужин протекал натянуто и неловко. Они говорил о работе, по крайней мере, о работе Стэнтона, а также о друзьях и планах на лето, увиливая от любых тем, которые могли спровоцировать конфликт. Сейчас они ссорились все чаще. Леви скучал по тому непринужденному, свободному общению ни о чем и обо всем, которое случалось у них, когда разговоры были в удовольствие, а не подобны минному полю. В какой момент все так изменилось?

— Ты до сих пор не рассказал, как прошел последний сеанс с Наташей, — сказал Стэнтон уже по дороге домой в машине.

— Хорошо.

— Хорошо? И все?

— Я не хочу об этом говорить.

— Я просто пытаюсь...

— Ты не имел права разговаривать с моими родителями, — не сдержался Леви. Эта мысль не давала ему покоя, свербела у него под кожей. Даже сейчас все внутри сжалось от досады, возникающей всегда, когда он вступал в конфликт с самим собой.

— Мне был нужен их совет, — совершенно спокойно ответил Стэнтон. — Я ведь чувствую, что ты не принимаешь в расчет мои слова.

— И тогда ты решил действовать у меня за спиной?

Выражение лица Стэнтона изменилось.

— Нет, конечно же нет. Я не планировал от тебя скрывать. Просто беспокоюсь, и подумал, что родители смогут тебе помочь.

Стэнтон припарковал машину у дома, и Леви выскочил из нее так быстро, как только смог. Он промчался мимо ошарашенного швейцара и пересек вестибюль, Стэнтон старался не отставать и нагнал Леви у лифта.

Они не произнесли ни слова до тех пор, пока не остались в кабине наедине. Абрамс скрестил руки на груди и уставился на панель с кнопками.

— Ты имеешь право на личное пространство, — начал Стэнтон. — Тебе всегда нравилось держать некоторые вещи в себе, и я уважаю твой выбор. Но в последнее время, кажется, ты стремишься копить внутри абсолютно все. Разговаривать с тобой — будто со стеной. Ты больше ничем со мной не делишься.

— Потому что знаю твою реакцию: тебя не устраивает все, что я говорю, — Леви по-прежнему избегал смотреть в глаза Стэнтону.

— Что за чушь ты несешь? — рявкнул Стэнтон.

Двери лифта распахнулись. Леви вышел первым и достал ключи.

— Ты ненавидишь мою работу, — сказал он, отпирая входную дверь и проходя внутрь.

— Я ненавижу то, что делает с тобой эта работа. — Стэнтон запер за ними дверь. — Ты винишь меня за это?

Леви показательно швырнул ключи в специальную подставку у двери. Стэнтон едва успел поймать ее, когда та, пошатнувшись, чуть не упала со столика.

— Я переживаю за наше будущее, — продолжил он. — Как нам что-то планировать, если изо дня в день ты с головой уходишь в ужасные вещи, связанные с работой? Как мы можем гарантировать нашим детям хорошую жизнь и заботу, если ты каждый день ставишь себя под удар?

Леви поджал губы. Стэнтон говорил о детях и женитьбе, словно это уже дело решенное, но Леви никогда даже не задумывался ни о чем подобном. Он вообще в осязаемом будущем не хотел ничего из перечисленного.

Леви промолчал, и Стэнтон с надеждой в глазах шагнул к нему навстречу.

— Ты можешь уволиться хоть завтра. Можешь пойти в юридическую школу, как всегда хотел...

— О школе грезили мои родители, а не я, — отрезал Леви. — Ты... Блядь, Стэнтон, ты прекрасно знаешь, почему я стал копом. Ты в курсе, почему это для меня так важно.

Они балансировали у опасной черты, слишком близко к тому, чтобы Леви пошел на любые уступки, лишь бы избежать разговора. Если Стэнтон зайдет дальше...

Плечи Стэнтона опустились.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. А сейчас, я знаю, это не так.

Ошеломляющая вспышка страха заставила Леви отвернуться.

— Не могу сейчас обсуждать эту тему, — сказал он и сбежал, как последний трус.

Стэнтон знал, что лучше не пытаться его остановить, но из прихожей до Леви донесся вздох разочарования.

Как только Леви переехал в пентхаус, Стэнтон переоборудовал для него одну из гостевых комнат в тренажерный зал с беговой дорожкой, гантелями и, главное, боксерской грушей. Леви отправился туда, переоделся в шорты и футболку, которые хранил в душевой, и надел пару бойцовских перчаток.

Он сосредоточился на груше, нанося удар за ударом кулаками, локтями и ногами по всей ее поверхности, с полной самоотдачей и с такой агрессией, на какую только был способен. Примерно через двадцать минут откинул перчатки в сторону, чтобы лучше ощущать удары кулаками.

Леви дубасил по груше до тех пор, пока руки не начали гореть, а костяшки покраснели и ныли от боли. Но даже этого было недостаточно: он взял скакалку и начал прыгать, меняя положения ног, чтобы снизить нагрузку и продержаться как можно дольше.

Он выматывал себя, обливаясь потом и весь дрожа, и остановился, когда накатил приступ тошноты. Леви бросил скакалку и стянул промокшую насквозь футболку, вытерся полотенцем, а потом достал энергетик из холодильника и рухнул на деревянный ящик, который использовал для прыжков.

Несмотря на абсолютное истощение, сейчас Абрамс чувствовал себя умиротворенным, в голове прояснилось. Однако пока он не был готов пойти на контакт со Стэнтоном. Возможно, завтра, когда оба придут в себя

Как только вернулась способность двигаться и крепко держаться на ногах, Леви не спеша поднялся и начал растирать напряженные мышцы, а затем позволил себе продолжительный горячий душ. Абрамс не торопился возвращаться в спальню, хотел быть уверенным, что Стэнтон уже спит.

Свет в спальне был выключен, Стэнтон мерно дышал в постели. Леви упал рядом с ним и закрыл глаза.

Но сон не шел.

Несмотря на усталость, отключить мозг не получилось. Годы Стэнтон был для него стеной, убежищем от суеты внешнего мира, но за последние месяцы они настолько отдалились друг от друга, что стали практически чужими. Отношения изменили их, и это нормально, так случалось со всеми, но Леви терзала догадка, что в их случае оба стремились к разному. Мысль, что Стэнтон постепенно уходит из его жизни, ужасала.

Леви лег на бок. Стэнтон перевернулся на спину. Абрамс видел его длинные ресницы, обнаженную грудь, мягко поднимающуюся под одеялом.

Проглотив все обиды, Леви протянул руку и коснулся большим пальцем ямочки на подбородке Стэнтона. Этот жест всегда вызывал улыбку на его лице. Леви скользнул ладонью по щетине и приподнялся, чтобы легонько поцеловать губы.

Стэнтон пошевелился. Леви углубил поцелуй, прикусывая губы Стэнтона, и спустился рукой по его груди, прижав ладонь чуть выше резинки боксеров.

Он уловил тот момент, когда Стэнтон проснулся: мгновенное напряжение от неожиданности, а потом сразу расслабление. Леви приподнялся на локте и встретился со Стэнтоном взглядом. Тот улыбнулся, провел рукой по волосам Абрамса и вновь притянул к себе для поцелуя.

Теперь Леви без стеснения скользнул рукой под резинку боксеров Стэнтона и обхватил ладонью член. Стэнтон, не сдержав стона, среагировал мгновенно, наполняя твердостью ладонь Леви. Перевернувшись на бок, Стэнтон коснулся рукой члена Абрамса и мягко сжал.