Я тихо рассмеялся.

— Ты привык жить в городе с правильным расположением улиц.

— Да.

— Кто бы сомневался, — поддразнив Редекера, я вышел из машины.

Мы приехали проверить Эрнесто Рамиреса. Его забрали в нашу программу после того, как паренек стал свидетелем убийства своего отца, учителя физики начальной школы. Это произошло в Тусоне, штат Аризона. Причиной, по которой Эрнесто взяли в WITSEC, а не просто в приемную семью, был тот, кто спустил курок. Трой Литтлфилд, управляющий хедж-фондом, предположительно погибший на своей яхте в результате несчастного случая за два года до этого. Отец Эрнесто, Мануэль — и, кстати, не только он один — был знаком с этой нашумевшей историей, разлетевшейся по всему Интернету. Так что когда он встретил и опознал Литтлфилда, то сфотографировал его и сбежал. К несчастью, Литтлфилд был не один. Мануэля поймали его люди, и Литтлфилд, собственноручно застрелив мужчину, понял, что Эрнесто все видел, только услышав, как тот охнул. Но поймать проворного тощего одиннадцатилетнего мальчишку было не так-то просто, и Эрнесто стремглав бросился прямиком в полицию. Это случилось год назад. Слушание дела в суде только планировалось, поэтому Эрнесто находился под защитой нашей программы.

Стоя у двери рядом с Редекером, я испытывал страх перед тем, что, возможно, нам предстояло увидеть, и быстро перевел дыхание.

— Доброе утро! — дружелюбно поприветствовала нас женщина через небольшую щель в дверном проеме, открытом на ширину дверной цепочки. — Чем могу помочь?

Мы подняли выше свои удостоверения личности вместе со звездами, висящими на нашей груди.

— Я заместитель федерального маршала США Миро Джонс, а это заместитель федерального маршала США Джосайя Редекер. Вы — Монализа Вероне?

— Да, — ответила она приятным голосом и прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, а потом широко ее распахнула.

Когда женщина встала в дверном проеме, от аромата, донесшегося из коридора, я тихо заскулил. Я попытался заткнуться, но запах был просто невероятным. В этот момент у меня заурчал желудок. Наверное, это было довольно жалкое зрелище.

Редекер взглянул на меня так, будто у меня выросла еще одна голова.

Монализа тихо засмеялась.

— Входите, маршалы и, пока не лишились чувств, угоститесь эмпанадами².

Она представила нам свою мать, Кончиту. Та готовила еду и вроде была очень рада с нами познакомиться. Единственным человеком, который был еще больше рад нас видеть, оказался Эрнесто. Он пожал нам руки, и я уселся рядом с ним за небольшим кухонным столом.

— Миро, эта женщина была со мной так груба, — сказал Эрнесто, обращаясь ко мне, как мы и договорились, по имени. — И она никогда не платила миссис Вероне. Миссис Вероне и правда трудно собрать нас в школу, если использовать только…

— Погоди-ка, — остановил я Эрнесто. — Давай поподробней о том, что она не платила миссис Вероне.

Парень сразу согласился.

— Она всегда отговаривалась тем, что документы потерялись, и их нужно заполнить заново.

— Мэм, — повернувшись, спросил я, — вы получаете пособие на содержание Эрнесто?

Монализа замахала рукой.

— Вам не стоит об этом беспокоиться, маршал…

— Меня беспокоит это, — ответил я ей. — Вы должны были получ…

Монализа схватила меня за руку, заставив вздрогнуть, и сжала ее.

— Миссис Каллен сказала, что если я начну настаивать на пособии, то она заберет из нашего дома Эрнесто, и я…

— Нет, — заверил я женщину. — Я не стану его забирать, и я верну вам все, что причитается и что положено. У вас есть документы?

Монализа от удивления открыла рот.

— Мия, — резко одернула ее Кончита. — Иди и принеси этому милому молодому человеку заполненные документы. Пусть он даст тебе немного денег и медицинскую страховку.

Вот черт!

— И страховки тоже нет? — спросил я Кончиту.

— Пока нет, — ответила она, пригвоздив меня колким взглядом.

Редекер фыркнул:

— Джонс, скажи, кому звонить.

Когда Тори Макин, социальный работник из Управления по делам семьи и детей, добралась до квартиры, она выглядела измученной и с удивлением обнаружила, что я уже отсканировал и отправил документы к ней в офис.

— Значит, вы… просто взяли и сделали это сами?

Я покосился, а Кончита протянула ей эмпанаду.

— Большое спасибо, — быстро поблагодарила Макин и снова повернулась ко мне.

— Вы раньше работали со Службой федеральных маршалов?

— Да, — ответила она, но потом уточнила: — Но только с Себретой Каллен. И только в ее офисе. Она никогда не работала на выезде.

Я хмыкнул.

— То есть вы хотите сказать, что именно с такой скоростью должно все работать?

— Служба маршалов — государственное агентство, — напомнил я. — Мы страдаем от такой же бюрократической волокиты, что и вы. Но эти свидетели федеральные, кроме того, они дети, так что в списке идут на первом месте.

Макин быстро взглянула на протянутые документы.

— А как вам удалось получить медицинское обслуживание для всей семьи?

— Это входит в стандартный пакет защиты, — пояснил я. Уже много лет я занимался бумажной работой по входу в программу WITSEC. Я был в курсе, как работала система, и еще знал несколько незнакомых другим лазеек. Не сосчитать, сколько раз я помогал, когда речь шла об обеспечении. Особенно внимательно я относился к пособиям для детей. — Нельзя помещать отдельно взятого свидетеля в среду, где что-то этого свидетеля выбивает из системы. Поэтому, если у него есть полная страховка, то она должна быть и у остальных членов семьи.

— Ого, — только и смогла произнести Макин.

— Если бы вы поместили его в дом, где все должны передвигаться на машине, потому что до школы слишком далеко, то мы выдали бы ему машину. Эрнесто не должен выделяться ни на йоту. Понимаете?

— Теперь да, — ответила Макин, в ее голосе послышалось восхищение, а на обращенном в мою сторону лице, читалось явное благоговение. — Удивительно, что можно сделать, когда делом занимаются знатоки своего дела.

— Думаю… о, — выдохнул я и засмеялся, потому что Монализа и Кончита одновременно схватили меня за руки.

— Теперь я могу бросить вторую работу, — счастливо вздохнула Монализа. — Спасибо, маршал!

— Давайте теперь займемся документами для зачисления денег на счет, — сказал я, угощаясь третьей эмпанадой, и протянул вторую Редекеру.

Через полчаса, прямо перед нашим уходом, на банковский счет Монализы уже поступило первое пособие на Эрнесто, а на телефон пришли номера карт временной медицинской страховки. Монализа обняла меня, и я ей сообщил, что настоящие карты придут по почте. Хорошее начало утра.

К моему сожалению, а также, к сожалению, Редекера и Макин, в следующем доме, в Скоки, дела обстояли не так радужно. Приемные родители не видели Кендру Полсон уже неделю и не сообщали об этом, потому что были уверены, что девочка просто сбежала. Как высказалась миссис Полсон: «Такие девочки часто так поступают».

— Какие «такие» девочки? — спросила ее Макин многозначительно.

— Как вы! — фыркнула миссис Полсон. — Чернокожие.

Макин вытащила свой телефон.

— Что вы делаете? — спросил я.

— Звоню в полицию, — пояснила Макин, явно раздраженная моим вопросом.

— Не нужно этого делать.

Она открыла было рот возразить, но остановилась, увидев, что Редекер достал наручники.

— Полное обслуживание, да еще и прокатим с ветерком, — сообщил я ей.

Лицо Макин просветлело, когда она увидела, как Редекер надел на супругов Полсон наручники. Затем напарник позвонил в офис и выловил Шарпа.

— А это законно? — спросила миссис Полсон.

— Да, мэм, — язвительно ответил Редекер. — Вы арестованы за пренебрежительное отношение к несовершеннолетней в великом штате Иллинойс. Где комната Кендры?

Миссис Полсон выглядела полностью сбитой с толку, а ее муж оказался слишком пьян, чтобы понимать происходящее.

В комнате Кендры было разбито окно, а на полу валялись мышеловки и ловушки для тараканов. И еще здесь не нашлось обогревателя. Могу только представить, какой холод стоял тут в самый разгар зимы. Пока Редекер и Макин приглядывали за Полсонами, я обыскал комнату. Проверил потолочные перекрытия, места за трубами, но ничего не нашел. А потом меня осенило, и я вернулся в гостиную.

— Вам звонили из школы?

— Что? — хрипло фыркнула миссис Полсон.

— Вам звонили из школы? — я повторил свой вопрос, четко выговаривая каждое слово.

— Нет, на хрена им это?

Я посмотрел на Макин.

— Поехали. Редекер останется здесь, дождется местную полицию, а потом присоединится к нам в… дайте-ка взглянуть, — сказал я, открывая принесенную с собой папку.

— Деннинг, — подсказала Макин. — Школа Деннинга.

— Она близко?

— Пятнадцать минут отсюда, — сообщила Макин.

Через несколько секунд мы уже были за дверью.

В ШКОЛЕ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ, потому что Кендра не пропустила ни одного дня. Когда девушку вызвали из класса на разговор с нами, на щеке у нее красовался кровоподтек.

— Это мистер или миссис Полсон?

Кендра уставилась на меня удивленно, будто я говорил на другом языке.

— Кендра?

— Мистер Полсон, — быстро ответила она.

Я видел, как Макин сделала себе какую-то пометку.

У Кендры, достаточно высокой для своего возраста, были большие карие глаза, выразительные темные брови и серебряное колечко в носу. В ее афро-прическе встречались естественные, более светлые пряди, и мне понравилась россыпь веснушек у нее на носу.

Кендра, хмыкнув, заглянула мне в лицо, будто желая убедиться в том, что я настоящий.

— Значит, это вы теперь вместо миссис Каллен?

— Да.

— Вы — новая она?

— Ну, я — это я. Но — да.

Кендра кашлянула.

— И вы мне поверите, если я скажу, что Полсоны — страшные люди, просто ужасные? — Девушка проверяла мою решимость и говорила скучающим голосом, но то, как она прикусила нижнюю губу, выдавало ее с головой.

— Конечно, — решительно ответил я.

Она вздрогнула и опустила руки, а потом выпрямилась в кресле.

— Честно?