— Что ты делаешь в моем доме? — спросил я пса, который подошел и ткнулся мокрым носом в ладонь, пританцовывая вокруг меня от радости, что ему уделили внимание.

— Спасибо, Ми, — сказал Ян, осушив стакан и поставив его на стол. — Ты единственный, кто его не боится.

— Потому что я знаю, что на самом деле он не жрет людей, — ответил я, почесывая Цыпу за ушами и под подбородком, пока он не начал извиваться, а затем чуть ли не вприпрыжку побежал за мной, когда я прошел на кухню к Яну. — Может, нам стоит выгулять его прямо сейчас, перед едой? Он кажется немного взвинченным.

— Да, было бы неплохо, — согласился он.

— Дай мне переодеться, — обратился я к Яну, ставя перед ним пакет с едой. На нем были спортивки и толстовка, так что мне следовало одеться соответственно. — Брось это в холодильник и посмотри, есть ли у меня в морозилке стаканы под пиво.

— А что плохого в том, чтобы пить из бутылки, принцесса? — ухмыльнулся он.

— Козлина.

Он начал насвистывать мне вслед, когда я стал подниматься по лестнице в лофт, где у меня располагались кровать, шкаф и вторая ванная комната. Не полноценный второй уровень, но именно это мне понравилось в планировке.

Переодевшись в спортивный костюм с эмблемой «Маршал США» на боку, я спустился вниз и направился к входной двери.

— Почему ты их носишь?

— О чем ты? — не понял я.

— Рабочие спортивки.

— Не понимаю сути вопроса. Мы в них тренируемся.

— Да, я в курсе. Так какого хрена ты носишь их вне работы?

— Это просто спортивки, Ян. Кого это вообще волнует?

— Они такие кричащие.

Мои брови непроизвольно приподнялись.

— Кричащие?

Он отмахнулся от меня, защелкнул поводок Цыпы и направился к двери.

— Кричащие, — повторил я.

— Люди захотят узнать, действительно ли ты маршал. Что, если они начнут докапываться до тебя?

— Ага, конечно, собака же, знаешь ли, вообще никого не отпугнет.

Я в который раз показал ему средний палец, прежде чем мы втроем вышли через парадную дверь. Заперев ее, я спрыгнул с верхней ступеньки небольшого крыльца.

— Раз, два, три — вперед! — крикнул я и бросился прочь от Яна, как сумасшедший несясь по тротуару, а потом не глядя перебежал через дорогу, зная, что в моем районе Линкольн-Парка меня может сбить только снегоуборочная машина.

Уже стемнело, но горели фонари, и прекрасное темно-синее небо с разводами цвета индиго вот-вот должны были украсить яркие звезды, хотя их можно и не разглядеть из-за светового загрязнения. Я любил ночное время, когда люди сидели за ужином, и я мог украдкой заглянуть в их окна во время своей ежедневной пробежки. Я рванул в сторону парка так быстро, что здания вокруг расплывались в размытые пятна, а Ян и Цыпа следовали за мной.

— Миро!

Я не остановился и услышал, как Ян выругался, прежде чем Цыпа внезапно оказался рядом со мной. Ян позволил ему свободно бежать, отпустив с поводка.

Свернув направо, я промчался мимо парковочных столбиков между футбольным полем и детской площадкой с качелями и тренажерными постройками. Цыпа снова догнал меня, а когда я свернул вниз к беговой дорожке, Ян уже оказался там, резко схватив меня за куртку сзади, он крепко удерживал за нее.

Я замедлился, смеясь, и он рывком притянул меня к себе, прижавшись грудью к моей спине. Мы оба еще двигались, поэтому при столкновении Ян потерял равновесие, и упал бы, если б не обхватил мою шею рукой для баланса.

Его горячее дыхание, его губы, случайно коснувшиеся моего затылка, вызвали дрожь, которую я не в силах был сдержать.

— И почему ты побежал? — спросил он, все еще сжимая мою куртку, а другой рукой удерживая за плечи поперек груди и прижимая к себе.

— Просто чтобы Цыпа повеселился, — сказал я, чувствуя, как сильно колотится сердце, и понимая, что это не имеет никакого отношения к тому спринту, который я только что устроил.

— Да, но ты замерз, — заметил Ян, прижав на мгновение руку к моему сердцу, прежде чем отступить.

Мне стало холодно в ту же секунду, как он отстранился.

— Есть немного, — поспешно согласился я, похлопывая Цыпу, уткнувшегося носом мне в бок. — Давай назад тоже пробежимся, разгоним кровь. Так сможем согреться.

Ян согласился, и мы вместе побежали по дорожке, Цыпа летел вперед, но время от времени возвращался, чтобы убедиться, что Ян остается в его поле зрения.

Мы сделали гигантскую петлю и вернулись домой прямо перед тем, как оба чуть не превратились в сосульки. Поскольку я не видел, чтобы Цыпа справлял нужду, я сказал Яну, что тот должен еще раз пройтись с ним по кварталу.

— Но я хочу есть, — заныл он.

— Ну, я даже не знаю, что тебе сказать. Твой пес не погадил, а ему это нужно.

Ян повернулся и глянул на свою собаку.

— Цыпа! — завопил он.

Цыпа бросил ошарашенный взгляд на своего хозяина и присел прямо на газон у обочины. Выражение отвращения и шока на лице Яна повергло меня в истерику.

— Ты напугал псину до усрачки!

— Это совсем не смешно.

Я даже не мог вдохнуть, до того это было уморительно.

Когда Ян вытащил из кармана пластиковые пакеты, я согнулся пополам от смеха, а Цыпа, прошмыгнув мимо него, взобрался по ступенькам ко мне и лизнул в лицо, очень довольный собой.

— Тупая псина, — бормотал Ян, пока я хохотал. — Тупой напарник, — проклинал он меня на пару с Цыпой.

***

ЯН СНЯЛ толстовку и натянул мой кардиган на молнии, прежде чем войти на кухню и наблюдать, как я собираю наши сэндвичи. Я купил их в гастрономе «Бруно и Мид», который очень нравился мне тем, что они не делали заказы на вынос готовыми. Они давали вам все ингредиенты, которые должны быть в сэндвиче, разложенные по зиплок-пакетам или по маленьким пластиковым контейнерам, а хлеб запечатывали отдельно, чтобы он не засох или не размяк, в зависимости от того, какой вид вы заказывали.

— Ты ведь понимаешь, что это верх лени, верно? — прокомментировал Ян, отправляя в рот нарезанный ломтиками хлеб и соленые огурцы в масле. — Я серьезно, ты мог бы купить все это дерьмо в магазине и сделать сам.

— Да неужели? Соус айоли, колбаса чоризо и сыр Оссо, которые тебе так нравятся? Правда? — спросил я, пододвигая к нему тарелку. — Думаешь, я мог бы легко найти это в «Джуэле»⁸?

Он нахмурился, глядя на меня.

— Например, тот ежедневно свежий хлеб?

Ян что-то пробормотал себе под нос.

— А еще твой любимый гауду и маринованные оливки.

— Долго еще будешь трепаться?

— А что? Да, — ухмыльнулся я, — буду.

— Заткнись, — пробормотал он, хватая из холодильника бутылку своего любимого пива — «Три Флойдс Гэмблхед», за наличием которого я всегда следил, — и направился в гостиную.

— И твои любимые итальянские помидоры, которые я всегда бе...

— Да, отлично, ты гребаный святой, а я неблагодарная задница.

Я хмыкнул, когда он плюхнулся на диван и включил телевизор. Звуки футбола наполнили комнату. Через мгновение он обернулся и посмотрел на меня.

— Что? Нужна салфетка?

— Нет, у меня есть... ты что же, даже не возразишь?

— С чего бы мне возражать?

— Осел, — пробормотал он, возвращаясь к игре.

Я присоединился к нему на диване, сев рядом, как всегда, и он стащил несколько картофельных чипсов с моей тарелки.

— Иди и возьми себе сам, — сказал я, шлепнув его по руке.

Он толкнул меня плечом, и я чуть не выронил тарелку.

— Что ты делаешь?

— Не начинай, — возразил он, легонько подталкивая мое колено своим, и прижав ногу к моей ноге. — Давно ли мне нельзя есть с твоей тарелки?

Тут он прав. Я позволил бы Яну делать все, что он захочет и когда захочет. Я принадлежу ему — как и мои картофельные чипсы.