Глава 10

Когда Калеб вошел в закусочную, одетый в цвета своего клуба, поедающие сэндвичи посетители как обычно насторожились. Хотя Ника отметила довольный блеск глаз хорошенькой официантки, когда та рассматривала татуировки и подтянутое тело Калеба. Его тяжелые ботинки глухо стучали по полу к выбранному Никой столику на двоих в самом углу. Сестра встала, чтобы обнять и поцеловать брата — на случай, если он не даст шанс это сделать после того, как узнает правду. Официантка сначала расстроилась, но потом на ее лице отразился гнев.

— Эй. Тебе не стоит одной покидать клубный дом.

Ника недовольно посмотрела на брата, усаживаясь. Ее раздражало, когда он говорил с ней как с маленькой глупой девочкой.

— Мы все знаем, что Кевин давно исчез. Он такой трус, что наверняка уже в Детройте или Чикаго.

— Или ждет снаружи, чтобы поймать тебя собственноручно.

Она побледнела и, не сдержавшись, вгляделась в вечерние тени за окном. Ти-Пи, один из братьев Калеба, курил, облокотившись на мотоцикл у обочины.

— Прости. — Калеб накрыл рукой ее ладонь. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, ты не должна рисковать.

Что-то подобное она и хотела сказать ему в начале своей речи.

— Послушай, как раз об этом.

— Могу я вам что-нибудь принести?

Они оба подняли взгляд на ледяной тон и увидели, как официантка с презрением смотрит на Калеба. Она сочувственно улыбнулась Нике, а потом с холодным видом перевела взгляд на Калеба и вскинула бровь. Прямо как вчера. Случайные прохожие целый день переводили взгляды с его кулака на заживавший синяк на лице Ники. Так несправедливо.

— Мой брат любит кофе, — вдруг выпалила она. — И, думаю, сейчас, когда он узнает о моей... ситуации, ему не помешает чашечка. — Ника слегка коснулась ссадины на щеке, и глаза девушки округлились. — Можете еще принести ему кусочек черничного пирога? Не думаю, что ему захочется надрать задницу моему парню на пустой желудок.

— Ох... Господи. Мне так жаль, — прошептала девушка. — Я просто подумала... Черт. Мой брат убил бы меня за поспешные выводы без знания ситуации. А другой брат за то, что думаю о людях худшее. Эм, да, пирог. Конечно. — Она с энтузиазмом кивнула, и ее карамельного цвета глаза снова засияли. Калеб ответил легкой улыбкой. Девушка определенно только что нашла себе нового героя. — Папа только утром его испек. Не хочешь к нему мороженое, зайчик?

Калеб выглядел так, словно ему только что дали пощечину.

— Конечно. Спасибо, — протянул он.

— Поняла. Сейчас вернусь.

Она ушла, уже кивая другой девушке за стойкой. Явно ее подружка. Они бурно зашептались, пока накладывали десерт.

— Спасибо, что спасла. Она серьезно меня так назвала?

Ника кивнула, сдерживая смех.

— Именно, зайчик.

Он покачал головой.

— Фигура отличная, но над прозвищами ей стоит поработать.

Это точно.

— И не нужно меня благодарить за то, что я кого-то просветила насчет тебя. Мне бы хотелось, чтобы отметины на моей спине были рядом с именем и фото Кевина, тогда люди понимали бы, кто сделал это со мной. Все эти взгляды чуть не испортили нам вчера день.

— Прошу. — На столике появились пирог, мороженое и кофе, и Ника была уверена, что девушка не прочь накормить Калеба с ложечки.

— Спасибо, котенок, — поблагодарил он, и Ника не поняла, шутил он или нет.

Официантка, очевидно, не сомневалась в искренности, и сногсшибательно улыбнулась.

— Не за что. Если еще что-нибудь понадобится, например молоток для того, кто сделал это с тобой, просто махните мне рукой, — сказала она Нике.

— Тебе стоит на ней жениться, — в шутку заметила Ника после того, как девушка ушла.

Калеб ухмыльнулся.

— Нельзя винить людей за их мысли, — ответил он, возвращаясь к прежнему разговору. Он съел половину кусочка пирога за раз. — Я в их числе. Посмотри на себя.

— Ка-а-алеб. Не надо так есть. Кусай поменьше.

Он вытер рот салфеткой и подмигнул.

— Прости, Ник. Синяк уже не такой страшный, но все еще видно, что он... что он от мужского кулака. Это жутко...

— Послушай, — перебила она его, покачав головой и улыбнувшись официантке, которая подняла в их сторону кофейник. — Я попросила тебя о встрече, потому что хотела поговорить о... Знаю, ты хочешь моей безопасности и, эм... Сегодня у меня появилась своя квартира, — наконец выпалила Ника. Она могла бы поклясться, что температура в комнате упала градусов на двадцать.

— Что ты сказала?

Ника едва сдержалась, чтобы не отпрянуть от перемены выражения на лице брата, и поспешно добавила:

— Габриэль предложил мне квартиру дальше по улице. Я переехала сегодня днем.

Калеб аккуратно положил вилку на стол и отодвинул тарелку в сторону, выглядя при этом относительно спокойным. Но когда заговорил, его голос был тверд как сталь.

— Я сейчас же отвезу тебя, и мы заберем вещи. Попозже вечером заброшу ключи в клуб Кирова, чтобы он мог вернуть их Моретти.

У Ники отвисла челюсть. Прямо так? Никаких обсуждений? Или споров? Последнего Ника уж точно ждала.

Она стиснула зубы и медленно выдохнула, чтобы не показаться неуравновешенной, а потом напомнила себе, что Калеб хочет как лучше.

— Калеб. Я не могу жить в клубном...

— Тогда найдем свое жилье, — оборвал брат, пожав плечами.

— Нет. Я не собираюсь забирать тебя у твоих...

— Этого не будет, — снова отрезал он пренебрежительным тоном. Калеб отпил глоток кофе и откинулся на стуле. — Ты не будешь жить в месте, которым владеет чертов бандит, Ника.

Ника вспыхнула от гнева и наклонилась к Калебу.

— Габриэль гораздо больше, чем «бандит», — яростно прошипела она. — Он замечательный человек. Ради всего святого, он спас жизнь Еве.

— Ее жизнь была бы вне опасности, если бы он держал свои чертовы руки подальше от нее.

Ника ахнула.

— Калеб! Он сделал ее счастливее, чем она когда-либо была.

Брат отвел взгляд, стиснув челюсти. Питал ли он неприязнь к Габриэлю за то, что Стефано и Фурио сделали с Евой? Ей с трудом в это верилось.

— Я так сожалею о том, что с тобой произошло, Ник, — внезапно произнес он, уткнувшись невидящим взглядом куда-то на стол. — Поэтому ты ушла, да? Из-за меня? Черт. Я должен был это предвидеть.

Ее глаза расширились.

— Стоп, стоп, стоп. Я переехала не из-за того, что зла или разочарована в тебе. — Она скользнула на край стула, изо всех сил желая запрыгнуть на колени к брату и обнимать до тех пор, пока он ей не поверит. — Я не виню тебя, Калеб. Прошу, услышь меня. Не виню. Ни капельки. Я бы сказала. Я могла бы сказать, что виню всего чуточку, но это не так! Честно!

Ника вцепилась пальцами за край стола, и Калеб накрыл их ладонями.

— Ладно, ладно. Угомонись. Я тебе верю. Просто успокойся, хорошо?

Ника подозрительно вгляделась в лицо брата. Было видно, что он пытался сладить со вздорной младшей сестренкой. Калеб продолжал обращаться с ней так, словно она была неспособна выдержать жаркий спор. Ника отдернула руки и скрестила их на груди. Но потом поняла, что это оборонительная позиция и положила их обратно на стол.

— Слушай и больше не перебивай! — рявкнула она, когда он открыл рот. Калеб передумал и вскинул бровь, царственно махнув рукой, чтобы она продолжала. — Я больше ни дня не могу находиться под постоянным присмотром. При первых признаках конфликта, как, например, вчера вечером во время тупого телешоу, вы все смотрите на меня так, словно ждете, что я забьюсь в угол и начну раскачиваться из стороны в сторону и хныкать. Поверь, я не хрустальная.

У нее уже был нервный срыв, и Ника определенно не желала повторения. Достигла катарсиса. Сейчас скорее моральное истощение или депрессия. Боже, что творилось у нее в голове. Казалось, она помнила каждую жестокость, которую причинил ей Кевин.

Ника продолжила, стараясь объяснить все так, чтобы достучаться до Калеба.

— Я не хочу красть тебя из твоей жизни, пока не попытаюсь построить свою. Разве не видишь? Не могу допустить, чтобы из-за Кевина я боялась выходить из дома и общаться с людьми из-за страха, что они подосланы. Мне нужно избавиться от этой паранойи. А не оставаться с созданном тобой коконе. Хотя я люблю и ценю все, что ты делаешь. Ты же знаешь, что я не такая. Я не слабый человек, который нуждается в спасении. И все же именно так со мной обращаешься. Знаю, прошло всего две недели, и ты сам еще переживаешь из-за того, что сделал Кевин, но я задыхаюсь, Калеб.

По упрямо вздернутому подбородку было видно, что пока ее попытки тщетны, но она не сдавалась.

— Я не позволю никогда и никому, никому, — подчеркнула она, — указывать, как мне жить дальше. Даже тебе. Это будет мой выбор и мой путь. Конечно, не очень хорошо двигаться вперед за счет других людей, но сейчас и так пойдет. И я благодарна Габриэлю за возможность жить отдельно и даже работать, доказать самой себе, что я не такая бесполезная, как говорил Кевин. — Она прижала ладонь к горлу и сглотнула комок от внезапного и беспричинного стыда. — Этот ублюдок что-то сделал со мной, Калеб, с моей самооценкой, и мне хочется избавиться от этого. Хочу вернуть себя прежнюю, но это невозможно, пока я утопаю в жалости к самой себе. Так что, как вы с папой учили, я выбираюсь из этого состояния. Я собираюсь упорно работать, быть благодарной за помощь и, в конце концов, встать на ноги, чтобы тоже помочь тем, кто будет в этом нуждаться.

Напряжение спало с ее плеч. Она все делала правильно и знала об этом.

— И, как уже сказала, мы знаем, что Кевин исчез. Скорее всего, он сбежал, потому что слишком боялся вас с Винсентом, чтобы задержаться и пытаться подловить меня одну. Он бы в жизни не оставил флешку, если бы не был так сильно напуган. А теперь, когда тебе известна полная история его шантажа, он будет бояться еще больше. — Она покачала головой. — Нет, я не думаю, что он рискнет показаться.

Калеб скрестил руки на груди, кивая, как будто до него только что дошло.

— Оставаясь в их мире, ты надеешься, что у тебя появится шанс с Ви? Вот где ты была до этого? Ты была с ним?