Мне бы хотелось сказать, что ты сам себя так подписал, Мейсон, и «большой» совершенно точно тебе подходит, но лучше промолчу.

— «Если ты осмелишься уснуть сейчас, хоть я еще хотел трахнуть твой рот, ты пожалеешь об этом, Эмилия!» — Боже мой, я таю и быстро пытаюсь стереть улыбку с лица. Начало было сногсшибательным. Я скучаю по тебе, Мейсон.

— «Эмилия, прошла уже одна минута после двух. Где, к черту, ты находишься?» В два, да? В это время вы всегда встречались для траха?

— Иногда мы просто гуляли, — язвительно говорю я и мысленно даю себе пощечину. Что со мной, Мейсон? Почему я снова вывожу его из себя? Складывается такое впечатление, что я специально провоцирую окружающих меня людей. Мне хочется быть наказанной? Что со мной не так?

Райли смотрит на меня, как на кусок мусора.

— Ты находишь это смешным, Эмилия?

— Нет, конечно же, нет, — бормочу я. — Все это далеко не смешно, Райли! Мы можем, пожалуйста, прекратить?

— Я только начал. Итак, следующее сообщение: «Помни, Эмилия, я вижу в твоих глазах, когда он трахал тебя, и если это произойдет, получишь десять ударов по заднице». Это первое, что он прислал тебе утром? Что с тобой не так, что ты позволяешь так к себе относиться? Боже, Эмилия, здесь многое изменится. Я буду именно тем мужчиной, который тебе нужен, детка. — Почему-то это звучит очень зловеще.

— «Ты три раза не взяла трубку. За каждый раз я трахну тебя в задницу в том месте, где захочу. И первый раз будет в вашей постели». — Райли опускает телефон и смотрит на меня. — А я думал, что вчера ты просто несла чушь. Ты действительно позволила ему трахнуть себя в нашей кровати?

— У меня не было выбора, Райли.

— Серьезно, Эмилия? Ты должна была его впустить, лечь с ним в кровать и расставить для него ноги? У тебя не было другого выбора? Серьезно? — сама замечаю, насколько глупо это звучит, и не знаю, что сказать.

— Теперь ты снова молчишь, это у тебя получается лучше всего, когда речь идет о том, чтобы отказать Мейсону. Не так ли? Молчание — знак согласия.

— Райли, пожалуйста, прекрати.

Он продолжает читать.

— Ты не часто ему писала, Эмилия. Я ищу сообщение, на которое ты тоже ответила. — Он листает дальше, и я знаю, что в заднице, Мейсон, в полной. — «Пришли мне свою киску!» И ты отправила ему, Эмилия. Свежевыбритая, как я погляжу. Ты прихорашивалась для него? — мне хочется сквозь землю провалиться. — Ах, вот еще и твои сиськи! Очень красиво, Эмилия! — кажется, Райли потихоньку сходит с ума, Мейсон.

— Ах, а что это у нас за видео?.. Что это? — дерьмо, Мейсон! Мне хочется выпрыгнуть из окна, прямо под колеса такси.

— Райли, нет! — я встаю и хочу отобрать у него телефон, но он с силой толкает меня в грудь на матрас. Я удивленно моргаю. Что это было? Он только что толкнул меня? Волосы упали мне на лицо, я быстро убираю их и вижу, как Райли смотрит видео. Мой стон разносится по комнате, в то время как его глаза темнеют. Слышу твои приказы, что я должна молчать, что должна оставаться тихой, а когда не повинуюсь, слышу шлепок, потому что ты ударил меня по заднице.

Закрываю глаза.

Все это время ты шантажировал меня этим видео, и я сделала все, чтобы Райли никогда его не увидел. О том, что однажды я буду сидеть перед ним голая, пока он смотрит его, и мир вокруг полностью рухнет, я никогда не думала.

В этом и разница: воображаешь ли ты что-то или кто-то рассказал, или же видишь своими глазами и слышишь, но сейчас, именно в этот момент, звонит мой телефон.

Дерьмо, Мейсон!

Я ненавижу свою жизнь.

Райли берет трубку, и его глаза становятся жесткими, как камень.

— Ты хотел поговорить со своей шлюхой? Она как раз сидит передо мной голая. — Я слышу, как ты ругаешься, Мейсон, и почти с наслаждением закрываю глаза.

— Дай мне ее! — приказываешь ты, как будто я принадлежу тебе, что так и есть.

— Тсс... — цокает языком Райли. — Если хочешь, можешь послушать, как я трахаю ее, Мейсон. А еще можешь посмотреть, если включишь видеочат. Я тоже только что смотрел ваше грязное видео.

— Я убью тебя, Райли, — хрипло говоришь ты. Твой голос звучит так, будто ты кричал часами, Мейсон. Но Райли бросает мой телефон на матрас, прямо рядом со мной, и в следующее мгновение оказывается передо мной. Он хватает меня за подбородок и рычит:

— Посмотрим, смогу ли я сделать это так, как тебе нравится, Эмилия. Жестко и безжалостно. — Он целует меня, и я отталкиваю его в грудь от себя. Я хочу схватить телефон и положить трубку, чтобы ты не слышал, но не дотягиваюсь. Краем глаза вижу, что соединение еще не прервано.

— Райли, пожалуйста, нет... не надо! — я пытаюсь оттолкнуть его от себя, но он толкает меня назад и ложится на меня. — Что ты делаешь? — спрашиваю я. Его тело прижимает меня к матрасу, и я не могу больше дышать. — Райли, это не ты, прекрати! — но он снова целует меня и прикусывает губу. Я шиплю. — Ай!

— Сейчас же убери от нее свои руки! — орешь ты через динамик.

— Мейсон, положи трубку! — кричу, а потом всхлипываю, потому что Райли щипает меня. Я стараюсь не издавать ни звука, чтобы ты ничего не слышал, и пытаюсь не сопротивляться, чтобы ты не потерял рассудок, как и я сейчас.

Райли переворачивает меня на живот.

— Как он там говорил? Ты должна быть наказана, Эмилия, — рычит он мне на ухо. Я прикусываю нижнюю губу, но не могу сдержаться, Мейсон. Не получается. Я вскрикиваю, когда чувствую его головку у своего входа, как он медленно толкается в меня.

— Райли, немедленно прекрати! — кричу я, пытаясь взглянуть на него через плечо. Он останавливается, Мейсон. На секунду. И я пользуюсь этой секундой. — Если ты сейчас сделаешь этот шаг, Райли, то потеряешь всякую человечность. И это не ты! Ты действительно хочешь стать монстром, Райли?

Он смотрит на меня.

Я смотрю на него.

И знаю, что ты затаил дыхание.

Но потом он восклицает: "Бл*дь!" и выходит из меня.

Дерьмо!

Дрожа, опускаюсь на матрас.

Райли не монстр, Мейсон.

Но я почти сделала его таким.

***

Райли стоит возле меня, напряженный и злой. Его руки дрожат так же, как и мои.

— Это будет ваш последний разговор! Наслаждайтесь! — рычит он и уходит.

Я все еще лежу на матрасе на животе. Горячие слезы бегут по щекам. Все тело дрожит. Что только что произошло? На самом деле ничего! Но почти. И у меня на мгновение перехватило дыхание.

Как будто спасательный круг я хватаю телефон и прижимаю его к уху.

— Мейсон? — если ты положил трубку, я умру. Я в шоке, тело дрожит, адреналин пульсирует по венам.

— Эмилия, — ты почти задыхаешься. Тогда ты просто молчишь, и я не могу перестать плакать. Мне бы так много хотелось тебе сказать, но внутри слишком больно.

Мне бы хотелось вчера остаться с тобой и никуда не уезжать.

Райли почти переступил черту, поэтому я больше никогда не увижу его таким, как прежде. Он почти сделал то, чего ты никогда не сделаешь, Мейсон, хотя я обвинила тебя в этом, потому что хотела причинить боль.

Мне так жаль!

Я рыдаю так сильно, что кажется, моя грудь вот-вот разорвется. Потому что скучаю по тебе. Потому что стою у пропасти. Потому что уничтожила его, а он меня.

Ты ничего не говоришь. Я слышу лишь твое дыхание и почти могу представить, как ты сейчас себя чувствуешь.

Наконец, я слышу твой голос.

— Дыши, Эмилия! — делаю дрожащий вдох. Я даже не заметила, что перед глазами начали плясать черные точки. Боже, мне бы так хотелось поговорить с тобой, но я не могу, просто не могу. Мое горло словно сдавило тисками. В то же время в моей голове так много слов, которые не имеют смысла.

— Я не должен был тебя отпускать, детка. Я никогда в жизни не подумал бы, что он так поступит с тобой.

«Он бы и сам об этом не подумал», — думаю я и переворачиваюсь на спину. В конце концов, он, к счастью, опомнился, но шок глубоко застыл в моих костях.

Я стискиваю зубы, когда новый всхлип пытается прорваться наружу, но не хочу, чтобы ты по-настоящему осознал, насколько мне только что было больно. Как мне дальше быть вместе с Райли? Как еще раз посмотреть на него? Да, конечно, он этого не сделал, но почти переступил черту. Слишком много всего.

Вдруг ты нажимаешь на камеру, и я вижу твое лицо. Это сбивает меня с ног.

— Я должен увидеть тебя, Эмилия, включи камеру! — тихо говоришь ты. Я вижу, как ты бегаешь туда-сюда по своему подвалу, волосы взьерошены, глаза дикие и встревоженные, губы поджаты, а круги под глазами почти черные. Черт возьми, Мейсон, я никогда не видела тебя таким. Быстро заворачиваюсь в полотенце и пытаюсь привести в порядок свои растрепанные волосы. Потом тоже включаю свою камеру, но требуется вечность, чтобы установить связь.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спрашиваю я, и ты замираешь.

— Эмилия, серьезно? Ты спрашиваешь все ли у меня в порядке? — отвечаешь ты, и я слабо улыбаюсь. Что бы ни случилось, ты — Тьма, делишься со мной светом. Наконец, включается и моя камера, и ты тоже можешь меня видеть.

Твоя первая реакция — убийственное:

— Бл*дь, Эмилия.

Ты чешешь лоб и делаешь глубой вдох. Потом:

— Я приеду за тобой и мне насрать, что ты скажешь.

— Хорошо, — шепчу я, потому что не хочу с тобой спорить. Все это открыло мне глаза. Я хочу быть только в твоих руках.

— Дай мне шестнадцать часов и держись, детка, — говоришь ты, и мне бы так хотелось прижаться к тебе лбом.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я и снова чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Ты просто смотришь на меня, Мейсон, но не обязательно что-то говорить. Я уже знаю ответ на вопрос, который никогда не задам.

— Я знаю, Мейсон. Пока. — Я кладу трубку, потому что снова начинаю рыдать.

36. Пап, нам нужно в Нью-Йорк

Мейсон

Не знаю, есть ли в Чикаго смертная казнь, Эмилия. Ты снова «ты» в моей голове. В любом случае, мне насрать, если я попаду за это на электрический стул. Оно того стоит. Этот ублюдок умрет, Эмилия.

Я мчусь наверх к своим родителям, не обращая внимания на то, который сейчас час и чем они заняты. Папа готов убить (как минимум, мысленно) каждого, кто после десяти часов вечера нарушает его священный покой, но плевать! Уже почти двенадцать, Эмилия, тем не менее, я врываюсь в их спальню. Я чертовски вымотан, но сейчас чувствую прилив сил.