Глава 21

ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ Я, УСЕВШИСЬ НА МЯГКОЕ КРЕСЛО в комнате Дэни, делала уроки. К счастью, Дэни не было. Я не могла отделаться от того, что произошло раньше с Себастьяном. Мэй флиртует с ним? Он флиртует с ней? Или я просто сумасшедшая и все выдумала, как психологически нестабильная героиня в «Привидении»?

Я избегала Мэй с того момента, как мы вернулись из школы, погрузившись в домашнее задание. Прочитала первый акт «Кукольного дома» (драма!), закончила рецензию на испанском (¡La Playa!) и сделала все возможное для решения задач по геометрии (четверка с плюсом в лучшем случае). Я написала на почту Талии Биггс, чтобы узнать, будет ли ей интересно поучаствовать в проекте «Люди, которых вы не знаете» (она сказала «да»), и отправила сообщение Айзеку, чтобы узнать, как прошли его дебаты (ну, несмотря на злорадство от Виктории Лью).

У меня был еще один пункт, который я могла бы сделать. Я набросала список возможных вопросов для Талии, чтобы отправить Себастьяну. Я собиралась скинуть его завтра, но в свете его взаимодействия с Мэй сегодня днем, подумала, что должна сделать шаг и написать ему сегодня вечером.

Опустив глаза, я еще раз перечитала письмо, убедилась, что оно идеально, и нажала «отправить».

Почти сразу запиликало! В моем почтовом ящике появилось новое сообщение. Это был Себастьян, он сказал, что свяжется со мной с записями по вопросам как можно скорее.

«Спокойной ночи, ― добавил он. ― И еще раз поздравляю с колонкой, Джулс. Убийственная работа». Смайлик.

Хотя я не была большой поклонницей «эмодзи», оценила этот жест. И мальчики обычно не посылают смайлики девушкам, если они им не нравятся, верно? Нравлюсь ли я Себастьяну, или он просто дружелюбен? И чем отличаюсь от Мэй? Она была новенькой в школе и пыталась завести друзей. А Себастьян был до смешного дружелюбен: он просто был мил с новенькой. В конце концов, он был новичком в городе в прошлом году, так что мог просто поддерживать ее.

Волна стыда захлестнула меня. Очевидно, я преувеличивала, слишком остро реагируя на происходящее. Они были просто двумя людьми, разговаривающими друг с другом. К тому же, Мэй знала, что Себастьян мне нравится, и она бы так со мной не поступила. Это было смешно. Я все время представляла себе его отношения с Мэй.

Я должна была загладить свою вину перед ней, может быть даже извиниться за то, что был немного холодна с ней после школы, будто ребенок.

Поднялась с кресла-мешка и прошла по коридору в комнату Мэй. Я постучала в дверь, но, слишком волновалась, чтобы дожидаться ответа, открыв ее.

― Эй, Мэй, прости меня.

И тут я увидела это.

Мэй стояла перед зеркалом в полный рост, прижимая к груди полотенце. Но ее спина была обнажена, бинты сняты.

Пентаграмма была вырезанна на ее спине.

Мой желудок сжался, когда я увидела перевернутую звезду, которая была выгравирована на ее бледной коже красными шрамами. Это было гротескно, как в фильме ужасов. И это было здесь, в моем доме, в моей комнате, на моей подруге.

Знак сатаны.

Мне стало плохо.

Мэй повернулась ко мне, намереваясь что-то сказать. Я знала, что мое лицо, должно быть, выглядело сильно испуганным. Я попыталась превратить его в нечто менее выразительное.

Прежде чем я успела что-то сказать, Мэй завернулась в полотенце и прикрыла спину. С ее волос капала вода после душа, капли превращались в темные точки на ковре.

― Я ... ― начала, но не знала, как закончить предложение.

Что сказать девушке с сатанинскими ранами на спине? Я знала, что с ней что-то случилось, видела бинты, но к такому оказалась не готова.

Мэй подошла и плюхнулась на кровать.

«Возьми себя в руки, Джулс», ― приказала я себе. Я должна была быть хорошим человеком. Бsnm хорошей подругой.

Я подошла к кровати и опустилась рядом с ней. Несколько минут мы сидели молча.

― Это, должно быть, очень больно, ― предположила я, решив, что должна сказать что-то честное.

Потянув пальцами ног волокна ковра, Мэй кивнула.

― Я чуть не потеряла сознание, когда они это сделали.

Не стала спрашивать, кто «они».

― Я бы тоже.

Вздрогнула. Я едва могла представить, как кто-то делает надрез на моей спине, не говоря уже о том, чтобы вырезать гигантскую звезду и круг.

― Ты прекрасно справляешься со всем, Мэй, ― похвалила я ее. ― Особенно после всего, через что ты прошла.

Мэй едва сдержала улыбку.

― Спасибо, Джулс, ― тихо сказала она.

Я поняла, что она говорила серьезно, и была рада, что смогла поддержать ее. Она подарила мне многократное увеличение популярности в школе, стала подругой дома: я была рада сделать что-то взамен.

Но что-то все еще не давало мне покоя, и я никак не могла собраться с мыслями.

― Зачем они это сделали?

Мэй тяжело вздохнула. Я знала, что об этом трудно говорить, но хотела понять все это. Понять ее.

― За попытку побега. Я пыталась уйти, ― объяснила она.

― Уехать из дома?

― Покинуть город, общину.

Я пыталась сложить кусочки воедино.

― Значит, ты пыталась бежать из города, тебя поймали и наказали за это.

Мэй кивнула.

― Они что, посадили тебя в тюрьму?

― Нет. В церковь.

Я поменялась в лице.

― Тебя наказали в церкви?

Церковь должна быть безопасным местом. Я имела в виду, знала о существовании исповеди и о том, что некоторые люди причиняли себе боль, как своего рода искупление в старые времена, но никогда не слышала, чтобы современная церковь причиняла боль своей собственной пастве.

― Там они делают практически все, что связано с обществом, ― продолжала Мэй. – Принимают решения, устраивают церемонии, исповеди. Все на публике.

― Почему?

― Они говорят, что это для того, чтобы Великий видел.

― Перед глазами Бога?

Мэй закусила губу.

― Да, но они верят в другого Бога.

Она на мгновение замолчала. Я почувствовала, как мои щеки запылали.

― В дьявола, ― сказала я.

Это слово повисло в воздухе, как топор.

Я подалась вперед.

― Значит, другие люди видели, как это случилось с тобой?

― Они заставляют всех смотреть.

Когда я попыталась представить себе этот сценарий, меня затошнило.

― Почему?

Я должна была узнать.

― Это предупреждение. Чтобы другие не пытались уйти. Это должно было преподать всем урок. Даже детям, ― добавила она.

― Дети видели это?

Мэй кивнула.

― Я была не единственной. Они уже делали это раньше…

Мой мозг плавился, пытаясь осмыслить тот факт, что люди делают подобное с другими на глазах у всех. Это было похоже на Средневековье, когда еще сжигали людей на костре.

― Почему они поставили на тебе отметину?

― Это напоминание. Что я всегда буду принадлежать им.

Мэй втянула голову в плечи.

― Я никогда не освобожусь от них.

Я сглотнула. Не сомневалась, что она говорила правду, но все это казалось слишком ужасным, чтобы поверить в такое.

― Ты так думаешь?― спросила я, стараясь скрыть беспокойство. ― Что ты никогда не освободишься от них?

Мэй подняла голову и поймала в зеркале свой взгляд.

― Нет, ― казалось, она тут же приняла твердое решение. ― Я докажу, что они ошибаются.

Мы сидели молча.

― Прости, что вела себя странно после школы, ― призналась я, ― я вбила себе в голову, что вы с Себастьяном... — я чувствовала себя глупо, даже произнося это вслух. ― Ничего, ― продолжала я, ― это было глупо.

Мэй повернулась ко мне и встретилась со мной взглядом своих зеленых глаз.

― Ты хорошая подруга, Джулс, ― сказала она, что заставило меня почувствовать себя ужасно, думая, что она флиртует с Себастьяном.

― Спасибо, ― ответила я, радуясь, что мы наконец-то избавились от неловкости.

Затем она положила ладонь на мою руку и сжала ее. Ее кожа была холодной, как у фарфоровой куклы.

— У меня никогда не было настоящего друга, ― призналась она.

Я почувствовала, как в груди потеплело. Мне было приятно быть чьим-то первым настоящим другом. Это заставило меня почувствовать себя...

Особенной.

Айзек был моим первым лучшим другом, но у меня никогда не было лучшей подруги, хотя я всегда хотела ее. И никогда не признаюсь в этом.

― Может, поклянемся на крови? ― пошутила я.

Мэй посмотрела на меня в замешательстве.

― Это была шутка. Это люди делают, чтобы доказать свою дружбу или что-то в этом духе. Однажды я видела это в кино.

― Я знаю, что такое пакт крови, ― ответила Мэй, отпуская мою руку и вставая. ― Спокойной ночи, Джулс, ― сказала она, выключая одну из настольных ламп и забираясь в постель, все еще завернутая в полотенце.

Я догадалась, что мне пора уходить.

― Спокойной ночи, ― ответила я, поднимаясь.