Глава 20

Хлоп!

Даю пять Ною на уроке математики. Мы никогда не говорили друг другу больше нескольких слов («Какова площадь четырехугольника?»), но, по-видимому, он прочитал мою статью «Люди, которых вы не знаете», ведь о ней говорили все в школе.

Я весь день получала комплименты по этому поводу, что заставило меня понять фразу «быть на седьмом небе от счастья». Люди, которых я даже не встречала, знали меня и говорили, как им понравилось интервью и каким крутым было фото. Очко в пользу Джулс. В конечном счете.

И все из-за Мэй.

Я использовала фотографию, на которой ее лицо было полностью освещено лунным светом, а ее зеленые глаза ярко сияли. Она выглядела интригующе, словно, обнажив душу, глядела прямо в камеру. Что-то в том, как она смотрела, кричало, что нечто спрятано глубоко внутри, что она никогда полностью не даст вам узнать о себе.

Фотография и статья были напечатаны, а также размещены во всех социальных сетях. Я получила кучу «лайков», даже от Рейчел Робидо, что заставило меня чувствовать себя потрясающей.

Когда мы с Мэй шли вдоль ряда шкафчиков, все смотрели на нас. Только теперь они смотрели на нас не как на жуткую новенькую и тихую неуклюжую девчонку, а как на знаменитостей. Это произошло благодаря моей фотографии.

― Я рада, что ты здесь, ― пробормотала нервная первокурсница Мэй. ― Ты действительно вдохновляешь, ― и она поспешно удалилась вниз по коридору.

В колонке Мэй, не вдаваясь в подробности, рассказывала, как ей было одиноко в прежней жизни, как училась быть храброй и отважной. Это было именно тем, что мы обсуждали вместе на кладбище.

Мэй улыбнулась комплименту, засунув большие пальцы под пурпурные лямки нового «Джанспорта», который купила ей моя мама.

Мама очень спокойно отнеслась к тому, что мы вернемся домой поздно в субботу. Когда мы вошли, было уже за полночь, и она была в своей комнате. Она застала нас на кухне за приготовлением попкорна, так что мы просто притворились, что вернулись домой до моего двенадцатичасового комендантского часа. Ни я, ни Мэй не говорили о припадке: ни маме, ни друг с другом.

― Тьфу. Интерпретация Остин от мисс Рэмси утомительна, вам не кажется? ― спросил Айзек, догоняя нас.

― Не думаю, что она оценила твою теорию, что Элизабет Беннет должна уехать и начать свою жизнь заново где-то в другом месте, ― согласилась я.

― Да, я понимаю социальные конструкции того времени. Я просто думаю, что людям нужно что-то делать, чтобы изменить свою жизнь. Не так ли, Мэй?

Мэй выдавила улыбку. Она не совсем поняла разглагольствования Айзека, но была вежлива с ним.

Айзек рассердился, когда узнал, что мы с Мэй пошли на вечеринку без него.

― Ты бы вообще захотел поехать?― спросила я у него.

― Нет, но дело не в этом.

Он утверждал, что я должна была рассказать ему об этом, и был прав. Я уступила, и он, похоже, остался доволен, так что мы оставили эту тему.

― Ребята, хотите пообедать на улице?― спросил он, убирая с лица прядь волос.

― Вообще-то мы собирались заглянуть в «Регаль», ― сказала я ему.

Он кивнул.

― Пятерка с плюсом за статью, Джулс. Я рад, что ты так стараешься. Теперь весь мир видит, насколько ты талантлива. Или, по крайней мере, в школе.

― Спасибо, Айзек.

Я улыбнулась в ответ, пока мы шли к лестнице. Даже со всем этим вниманием от других люде, было приятно получить одобрение Айзека. В конце концов, он был моим старым другом.

― Пока, женщины, ― сказал Айзек, махнув рукой и направляясь к выходу.

Когда мы с Мэй спустились на первый этаж, Джесси и Кристина встретили нас у подножия лестницы.

― Мне понравилась статья, ― похвалила меня Джесси.

Кристина снова нанесла блеск.

― И на этой фотографии ты выглядела великолепно, Мэй.

Мэй улыбнулась.

― Это все Джулс. Она потрясающая.

Я был уверена, что мое лицо сияет. Была благодарна Мэй за то, что она поделилась со мной своей новообретенной славой.

― Тебе стоит сделать снимки для «Тин Вог» (прим.: американский журнал для подростков, аналог «Vogue»), ― решила Джесси насчет моей карьеры.

― Эм, не заставляй меня плакать, у меня потечет тушь, ― рискнула я пошутить, и с облегчением обнаружила, что они смеются.

Пока мы разговаривали, другие студенты обходили нас, не желая мешать нашей группе. Обычно я была той, кто убирается с дороги для таких людей, и, должна была признать, довольно забавно побыть популярной.

― Потусуемся в эти выходные? ― спросила Кристина, ― Джесси хочет купить новый вибратор.

Джесси хлопнула Кристину по руке.

― Не хочу.

Кристина и глазом не моргнула; руки у нее были крепкие.

― Как бы то ни было, ты можешь снова одолжить у Лариссы, ― усмехнулась она.

Джесси фальшиво закашлялась.

― Фу, это так мерзко.

Я старалась не кривить лицо из-за разговора о вибраторах. Я, конечно же, знала о них, но никогда не видела их в жизни. И естественно не пользовалась. Понимала, для чего их используют, по крайней мере, теоретически, но легкость, с которой эти девушки обсуждали нечто, что является совсем личным, заставляла меня краснеть. И Мэй, вероятно, понятия не имела, о чем они говорят.

― Джесси не нужен новый, ― вставила Мэй. ― У нее уже есть два.

Все расхохотались. Я удивилась, что Мэй пошутила. Она едва знала, что такое интернет; я не думала, что она знает о вибраторах.

Почувствовав, как мои щеки вспыхнули, плюс тот факт, что мы заблокировали движение на лестнице, заставили меня повернуться к Мэй.

― Мы должны добраться до «Регаля» до конца обеда, ― напомнила я ей.

― Увидимся позже, ребята! – сказала Мэй, когда мы разошлись с Джесси и Кристиной.

― Они милые, ― продолжила она, когда мы направились в офис «Регаля».

― Вот они! ― Себастьян приветствовал нас, когда мы вошли. ― Иди сюда, ― сказал он.

Прежде чем я поняла, что происходит, он обнял меня.

Я прижалась лицом к его фланелевой рубашке, согреваясь от тепла его тела. Уловила слабый запах. Духи? Феромоны? Что бы это ни было, это было потрясающе.

Я хотела остаться навсегда в его объятьях.

Его руки расслабились, и я быстро отпустила свои. Себастьян повернулся к Мэй. Он не обнял ее, а нежно положил руку ей на плечо.

― Спасибо за честность, ― сказал он. ― Как ты себя чувствуешь?

Мэй отмахнулась от инцидента в мавзолее, будто его никогда и не было.

― О, я в порядке, ― быстро ответила она. ― Низкий уровень сахара в крови, ― сказала она, извиняясь за случившееся.

Я уставилась на нее. Именно этим предлогом я воспользовалась тем утром, когда забыла рюкзак дома, когда мы пошли в школу. Она действительно быстро все схватывала.

Или она копировала меня?

― Я просто рад, что ты в порядке, ― ответил Себастьян.

Мэй улыбнулась ему. Она покраснела?

― Отличная работа, ― похвалила нас Наоми.

На ней был комбинезон на молнии из ткани «шамбре». Чтобы мне купить такой же, мне бы пришлось месяц работать няней Даниэль.

― Большое спасибо, Наоми, я ценю это, ― ответила я.

Может быть, немного чересчур, но не похоже, что комплименты от Наоми легко получить.

― Кто следующий? – спросила Наоми.

Я повернулась к Себастьяну, который все еще смотрел на Мэй.

― Какое у меня следующее задание, босс?― спросила я, пытаясь привлечь его внимание.

Через мгновение он обернулся.

― Решать тебе, Матис! Теперь ты профессионал. Кто-нибудь думал о следующем профиле?

Воодушевленная вниманием к статье, я составила список потенциальных новых людей для интервью на уроке геометрии.

― Я подумала, что Талия Биггс – подходящая кандидатура. Она самый молодой капитан женской баскетбольной команды и проводит все летние каникулы волонтером, строя школы в разных странах… в прошлом году она была в Белизе. И, ― добавила я, ― было бы здорово взять у нее интервью.

Мы с Талией ходили вместе на физкультуру, и я всегда была в восторге от ее спортивного мастерства. Кроме того, она была супер амбициозна, и, возможно, с моей стороны это было эгоистично, но я хотела узнать о ней больше.

― Отличная идея, ― сказала Наоми, кивнув, затем направилась обратно, чтобы наблюдать за «гифкой», которую создавала Грета, чтобы раскрутить статью в социальных сетях.

― Прекрасно! ― одобрил Себастьян. ― Давай составим список вопросов. И теперь, когда ты официально являешься членом штаба священного «Ремингемского Регаля», у тебя есть свой собственный шкафчик!

― Шкафчик?

― Я знаю, что это ― второсортное место. Это скорее коробка, на самом деле. Там лежит пара приветственных бумаг.

Он указал на стопку полок.

― Имена внизу.

Я подошла и обнаружила свое имя на липкой этикетке. Я знала, что это не так уж и важно ― иметь шкафчик, но было здорово, что для меня есть место.

Как будто я принадлежу чему-то.

Одна из бумаг в коробке была листовкой вечернего сеанса кино в следующую среду. «Вся президентская рать» ― отличный фильм о репортерах во время Уотергейта.

― Вечер кино ― звучит потрясающе, ― сказала я, поворачиваясь к Себастьяну.

Я замерла. Он стоял рядом с Мэй. Они тихо разговаривали, и она хихикала над тем, что он только что сказал.

Вернулась к ним, держа в руке листовку ночного фильма:

― Выглядит супер круто.

Они повернулись ко мне. Я вдруг почувствовала, что что-то прервала.

Пытаясь заполнить неловкую паузу, я затараторила:

― Мы вынуждены отсеять «Это случилось однажды ночью». Все думают о «Гражданине Кейне», когда дело доходит до классических фильмов о журналистике, но этот намного лучше. «Вся президентская рать» определенно хороший выбор, ― пробормотала я, мой мозг отчаянно пытался убедить меня, что я параноик и между ними ничего не происходит.

― Круто, ― наконец сказал Себастьян. ― Не видел.

Мы все трое стояли, неловко ожидая, когда кто-нибудь заговорит.

― Нам пора, ― сказала я Мэй, ― Мама скоро заедет за нами.

По правде говоря, мне было все равно, заставлю ли я маму подождать нас несколько минут. Но мне определенно не нравилось видеть, как Мэй и Себастьян разговаривают друг с другом, стоя так близко, что почти прикасаются друг к другу.