Глава 15
В тот вечер я пыталась узнать у мамы, почему Мэй будет ходить в мою школу, но она сказала, что сейчас слишком занята, чтобы говорить об этом. Мама сидела за кухонным столом и корпела над рабочими файлами.
Я болтала по видео чату с Айзеком. Он все еще сердился на меня, но свою вину за то, что не говорила о Мэй раньше, я искупила тем, что выслушала всю его речь в поддержку аннулирования участия «Единых Граждан» в дебатах. А еще я пообещала посмотреть материалы холодной войны с СССР для нашей презентации по обществознанию.
Потом я рассказала ему все, что знала о Мэй, чего было не так уж много. Его заинтриговало, что она была из городка, который ассоциировался с Сатаной.
— Я знаю, что ты не любишь разговаривать с незнакомыми людьми, но тебе нужно получить хоть какую-то информацию от этой девушки, — настаивал он. — Устрой ей допрос с пристрастием.
Думаю, он прав.
— Все еще раздражает, что она живет в моей комнате.
— Ты же сказала, что она, вероятно, уедет к концу недели, — сказал он.
Но этого не случилось. Мама сказала нам, что Мэй останется здесь всего на несколько дней, но сегодня пятница, и она явно не собирается уезжать.
Дома я, в основном, держалась особняком. Новость о том, что Мэй, возможно, была последовательницей сатанинского культа, напугала меня. Я хотела расспросить Мэй о том, на что она намекала, но каждый раз, когда мы оказывались рядом, казалось, какая-то внешняя сила, прерывала нас еще до того, как она успевала что-то рассказать.
Хелен и Дэни жили в своих собственных мирах: Дэни получила главную роль в «Ужасном», а Хелен полностью поглотил сезон хоккея на траве. Папа был занят происходящим у него на работе. Кажется, никого в моей семье не заботило присутствие Мэй. Для них она была просто девушкой, которой наша семья взялась помогала в течение нескольких дней.
До сих пор я избегала решения вопроса портретной съемки и интервью Мэй для колонки «Люди, о которых вы не знаете». Себастьян дал нам несколько недель, чтобы закончить первую колонку. Я продолжала убеждать себя, что попрошу ее сфотографироваться завтра, но постоянно откладывала. Я также пыталась придумать пять вопросов для своей колонки, но Себастьяна не устраивал ни один из них:
— Ты на верном пути, но подумай еще.
Тем временем Мэй следовала за мной по школе, как тень. Я надеялась, что за прошедшие несколько дней всплывет что-то еще о ее прошлой жизни, но Мэй всегда молчала, увлеченная наблюдением за нами.
Люди начали задавать вопросы. Я была благодарна, что стояла так низко на социальной лестнице. Я и так не знала, что делать, когда внимание людей переключалось на меня, а уж подобного внимания не хотела и подавно. Но несколько человек на занятиях спрашивали меня, откуда я знаю Мэй, и почему она ходит со мной повсюду. Я отвечала, что она дальняя родственница мамы, и остановилась у нас на несколько дней. Я знала, что это надолго не удовлетворит любопытство студентов нашей голодной до сплетен школы. Слухи быстро распространяются по тому месту, в котором не происходит ничего глобального помимо футбольных игр, и выяснения, кто с кем встречается. Поэтому я прекрасно понимала, что слухи о том, откуда появилась Мэй, разлетятся так же быстро, как разгорается лесной пожар.
Так как была пятница, я надеялась, что если залягу на дно до конца дня, большой футбольный матч на выходных против соперника нашей школы отвлечет людей, и, возможно, Мэй покинет нас к понедельнику, и мне не придется отвечать на какие-либо вопросы.
Но потом случилась Словесность.
Мисс Рэмзи бессвязно говорила о «Гордости и предубеждении», о репутации и социальных конструкциях сельской Англии девятнадцатого века.
— Ладно, ребята. Давайте проведем небольшой опрос!
Двадцати с хвостиком лет учительница отхлебнула уже из третьей по счету диетической колы.
— Поднимите руку, те, на чью жизнь повлияли социальные компоненты.
Несколько человек неуверенно подняли руки.
Учительница в меховых сапогах прошла через проход между партами. Немного переусердствовала с гардеробом, подумала я, учитывая, что на дворе был только сентябрь.
— Да ладно, ребята, социальные компоненты. Они важны, ведь так? Кто с ними сталкивался?
В конце концов, руки подняли все.
— Так-то лучше! – обрадовалась она.
А потом Мисс Рэмзи посмотрела на Мэй, которая сидела в дальнем углу комнаты.
— Итак, Мэй, как социальные компоненты повлияли на твою жизнь?
Лицо Мэй побледнело. Ее еще ни разу не спрашивали на уроках. Казалось, большинство учителей давали ей время приспособиться. Но я предположила, что Мисс Рэмзи интересовалась Мэй так же, как и все мы, и использовала этот вопрос, чтобы узнать больше об этой странной, поразительной девушке.
— Повлияли ли на тебя ожидания других людей в социальной среде?— перефразировала вопрос Мисс Рэмзи.
Мэй смотрела на свои пальцы, которыми она теребила волосы. Обычно она собирала их в косу, но не сегодня.
Наконец, Мэй ответила низким голосом:
— Да, — призналась она.
Мисс Рэмзи присела на край стола, выставив на обозрение ноги в короткой юбке.
— Как это отразилось на тебе? Не могла бы ты привести пример?
Все взгляды были прикованы к Мэй. На ней был мой фиолетовый вязаный свитер. Я больше не носила его, потому что он начал обтягивать мой живот и грудь, но Мэй он подходил идеально. Она натянула рукава вниз на ладони.
— Я выросла в очень маленьком городке, — начала она. — Люди говорили о том, что ты делаешь.
Мисс Рэмзи ждала, когда Мэй продолжит. Как и все в классе.
— Это очень распространено в маленьких городах, — подбодрила ее Мисс Рэмзи, пытаясь направить разговор. — Расскажи нам об этом подробнее. Чувствовала ли ты давление на свои мысли и действия? Считали ли ты, что стоит вести себя определенным образом из-за накладываемых на тебя социальных ожиданий?
Мэй на мгновение задумалась, а потом продолжила:
— Ну, ты должна была действовать так, как им нравилось, если не хотела их расстраивать.
Мой пульс участился. Я была в ужасе от того, представляя, что еще Мэй может сказать, и с чем это будет ассоциироваться, а самое главное, как это повлияет на меня. Она скажет им, что родом из города, связанного с культом? Подумают ли люди, что я каким-то образом причастна к этому?
— А где ты выросла? — спросила Мисс Рэмзи, стараясь говорить небрежно.
Мэй глубоко вздохнула:
— Тисдейл, — ответила она.
С другого конца комнаты донеслось хихиканье.
— Тисдейл?
У Джейсона Кесслера была ухмылка на лице. Он был одет в свою личную форму для тренировок.
— Там живут поклоняющиеся дьяволу.
Люди повернулись к нему.
— Мой отец юрист, — гордо объяснял Джейсон классу, который внимательно слушал его. — У него был случай — владелец магазина подал в суд на фермеров за то, что они не доставили оплаченный заказ. Эти фермеры из Тисдэйла. Когда мой отец расспрашивал их, они ссылались на то, что пшеница не растет из-за того, что что их жертву не приняли или что-то в этом духе, совершенное безумие. Они поклоняются дьяволу.
Хихиканье, которое больше походило на нервный смех, раздавалось из разных уголков класса.
— Ладно, Джейсон, довольно.
Мисс Рэмзи попыталась вернуть разговор к рассматриваемому вопросу. Она прочистила горло большим количеством содовой.
— Итак, Мэй, считаешь ли ты какие-нибудь социальные компоненты универсальными?
Мэй на мгновение задумалась, а потом повернулась ко мне:
— Да. Джулс объясняла мне их.
Весь класс уставился на меня. Это правда, я пыталась объяснить Мэй все. Интернет. Социальные сети. Упакованные продукты. Я хотела внимания в школе, но не внимания, связанного со Странной Новенькой. Я на полном серьезе хотела быть невидимкой.
— Так это правда? — вернулся Джейсон к тому, с чего начал. — Вы поклонники дьявола?
— Джейсон, довольно, — вмешалась Мисс Рэмзи, но я могла бы с полной уверенностью заявить, что она хотела узнать об этом не меньше, чем все остальные.
— Что такого, я просто задал вопрос, — фальшиво усмехнулся Джейсон. — Разве мы не должны развивать пытливый ум? – с вызовом спросил он.
Мисс Рэмзи с беспокойством посмотрела на Мэй. Она не знала, что делать.
Мэй пошла дальше и ответила на вопрос, явно надеясь, что это оградит ее дальнейших расспросов.
— Люди… верят в то, что хотят, — просто заявила она.
— Ты веришь в Сатану? Ты поклоняешься дьяволу? – вставил Джейсон.
Мэй сидела неподвижно. В классе было тихо, чего никогда не случалось. Даже Мисс Рэмзи смотрела на Мэй, потрясенная. Наконец, Мэй ответила:
— Нет, я не верю, — сказала она. Затем она решительно добавила, обращаясь к Джейсону:
—Никогда не верила.
Лицо Мэй склонилось к столу, и она что-то прошептала, будто заклинание:
— Они не могут заставить меня, они не могут заставить меня, они не могут заставить меня, они не могут заставить меня…
Я съежилась в своем кресле. Никто не знал, что сказать, даже Мисс Рэмзи.
К счастью, прозвенел звонок. Все с облегчением зашумели и начали покидать класс, стараясь обходить Мэй стороной.
Встав в очередь за обедом, я взяла малюсенький гамбургер с индейкой и булочку с салатом. Но я не смогла устоять перед картошкой фри: иногда была нужна вкусная еда, и сейчас было как раз то самое «иногда». Я взяла со стола специй несколько белых бумажных контейнеров кетчупа. Я знала, что он напичкан химикатами, но по какой-то причине я любила этот сладкий красный соус.
Мэй следовала за мной. Раньше я просто не знала, как с ней разговаривать, но после случившегося на уроке, я уже точно не знала, что ей сказать. Мэй пыталась сблизиться со мной, возможно, потому, что я была единственным человеком, которого она знала, но я старалась сохранить максимальную дистанцию между нами. Однако каждый раз, когда я оборачивалась, она была там, еще ближе, как в той жуткой игре: «Красный свет, зеленый свет».