- Вперёд! – Орал Шин. Они скакали под дождём, взявшись за руки словно расшалившиеся дети, и хохотали до слёз. Просто так, от переполняющей их жизни. Шин остановился и посмотрел ей в глаза.

- Ты не боишься?

- Ничего не боюсь!

- Совсем ничего?

- Совсем!

- Тогда бежим!

Он бросился бегом, таща её за собой туда, где, накрытый брезентом, стоял его «харлей». Отшвырнув брезент, он оседлал мотоцикл и повернулся к Кэрол, улыбаясь сумасшедшей улыбкой.

- Чего ты ждёшь? Залезай!

- Чёрт! – Весело ответила Кэрол. – Мы с тобой – точно психи!

Она уселась позади него и крепко обхватила Шина за талию. Шин завёл мотор и выехал на скользкую дорогу.

- Вперёд! – Закричала Кэрол. – Умирать, так с музыкой!

- Мы не умрём! – Прокричал Шин в ответ, и в шуме дождя его голос прозвучал по-мальчишески звонко. – Наоборот – мы будем жить вечно!

И мотоцикл полетел сквозь дождь.

- Вот и прекрасно... – Пробормотал врач, осматривая рентгеновские снимки. – Повреждений черепа нет, сотрясения мозга – тоже нет!

Он посмотрел на Лин и улыбнулся.

- А шрамы скоро сойдут, станешь ещё красивее, чем была!

Лин подняла голову. Её ещё никто не называл красивой. Она внимательно посмотрела на врача. Если бы в больнице отмечали рождество, его наверняка бы выбрали Санта-Клаусом – круглое лицо в обрамлении белоснежной бороды, ласковые глаза за стёклами очков, приятный бархатный баритон. Лин попробовала пошевелить губами – это далось легче, чем она думала – и хриплым голосом произнесла:

- Спасибо! У вас найдётся сигарета?

- Почему хрипишь? Простыла? – И врач, проигнорировав её просьбу, приложил ладонь тыльной стороной ко лбу Лин.

- Тебе сейчас не холодно? – Спросил он и подозрительно глянул на неё поверх очков.

- Нет. – Хрипло выдавила она. Ей на самом деле не было холодно в привычном понятии слова. Зато её внутренности, казалось, смёрзлись в куски льда. И она отчётливо помнила холодное объятие, окутавшее её перед тем невероятным полётом. Врач достал фонендоскоп и скомандовал:

- Повернись ко мне спиной и подними майку!

Она послушно выполнила приказ. Прикосновения фонендоскопа к спине казались тёплыми.

- Дыши глубоко... Теперь задержи дыхание... Всё.

Она опустила майку и, развернувшись, посмотрела на врача. Тот кусал губы, напряжённо думая. Потом вздохнул и, взяв листок бумаги, начал что-то быстро писать, одновременно комментируя свои действия.

- Я выписываю тебе лекарства от простуды. По-хорошему тебя стоит ещё недельку продержать в стационаре – уж очень ты истощена. Вот только мест у нас сейчас нет...

- Не надо... – Лин протянула руку и дотронулась до его плеча. – У меня всё равно нет денег. Меня ограбили.

Врач посмотрел на неё уже мягче.

- Понятно. Где ты живёшь?

- В Кроличьей Норе.

- Где? А, понятно – название посёлка! Что-то слышал о нём, но никогда там не бывал. И как же ты доберёшься туда – без денег? У тебя есть кому позвонить?

Лин отрицательно мотнула головой.

- А родители?

- Я никогда их не видела. – И Лин тут же пожалела, что сказала правду. Такой ответ может повлечь за собой нежелательные вопросы. Врач снова задумался.

- И далеко эта Кроличья Нора отсюда?

- Не знаю. – Ответила Лин, чувствуя себя круглой дурой. Врач цокнул языком.

- Ясно. Вот что – посиди-ка тут, я схожу узнать кое-что и вернусь! Хорошо?

Она кивнула. Врач вышел. Лин подошла к окну смотровой и села на подоконник. В окно был виден серый от дождя мир. Вода стекала по стеклу замысловатыми дорожками. Каждая капля прокладывала свой путь, но некоторые повторяли уже проторенный другими каплями. Лин подняла руку и стала водить по стеклу пальцем. Вчера с ней что-то произошло. Она понимала, что оказалась у дверей больницы весьма необычным способом. Что-то принесло её сюда, а перед этим, очевидно, прогнало тех мерзких братьев. Одежда на ней была нетронутой – братья только вытащили содержимое её карманов. Лин сильно сомневалась, что они могли этим ограничиться – такие подонки не остановились бы и перед изнасилованием. Но они этого не сделали. Значит, что-то им помешало. Цепочка мыслей замкнулась в круг – что же это было? Как хочется курить!..

Дверь открылась и вошёл врач.

- Значит, так – я узнал, где находится твоя Кроличья Нора. Это примерно восемь часов езды отсюда, при таком дожде – может, и все десять. Денег на дорогу я тебе дать не могу – мало ли что ещё с тобой случится. Через час я освобожусь и отвезу тебя на своей машине! Идёт?

Лин, не веря своим ушам, посмотрела на врача. Тот терпеливо ждал ответа, глядя на неё поверх очков так простодушно и беззлобно, что она скороговоркой прохрипела:

- Я не знаю, как благодарить вас! Вы – настоящий Санта...

Она запнулась, поняв, что сморозила. Но врач весело фыркнул в бороду.

- Вообще-то меня зовут Дойл. Роберт Дойл.

- А меня – Лин.

- Вот и прекрасно. Значит, договорились, Лин?

Она кивнула и попыталась улыбнуться, но рассечённую губу тут же пронзила острая боль.

- Пока ты ждёшь, выпей вот это! – Он положил на столик таблетку. И повернулся к двери, но вдруг что-то вспомнил.

- Да!.. Держи!

Он бросил ей пачку сигарет с зажигалкой внутри.

- Туалет на первом этаже. Но я тебе ничего не говорил!

И он торопливо ушёл. Лин улыбнулась сквозь боль, и впервые за долгое время почувствовала волну тепла в душе, и холод внутри отступил. Мир открывал ей новые стороны.

Вечер был пропитан влагой. Дождь кончился, и земля принялась испарять излишек воды. Тучи рассеялись, словно раскрылся занавес сцены, и на поклон вышло солнце, уже догорающее алыми отсветами на темнеющем небосводе.

В баре было полно народа. Играло что-то ирландское. Между столиками с подносами в руках стремительно вышагивала Сандра.

- Мэтт, две пинты пива! – Гаркнула она, сгребая со стойки очередной заказ. Мэтт кивнул и подставил кружку под пенную струю из краника. Он почти не смотрел на пиво, внимательно слушая собеседника по ту сторону барной стойки.

- ...и тогда наступает момент, Мэтью, когда ты понимаешь, что этот человек стал для тебя дороже всех, кого ты знал, дороже даже твоей собственной грёбаной жизни. И это правильно – все должны пройти через самоотречение во имя того, что называют любовью. Но потом ты должен будешь посмотреть шире... глубже... дальше. Тебя ослепило это внезапно вспыхнувшее чувство, и ты думаешь, что вот он – предел мечтаний! Твоя судьба отныне неразрывно связана с этим человеком. И если это взаимно, начинается величайшая одиссея твоей жизни под названием «двое в одной лодке». Вы узнаёте друг друга на всех уровнях, и принимаете друг друга такими, какие есть, если ваше чувство подлинно... Вы стараетесь сделать всё для вашего общего счастья. Так будет длиться – при хорошем раскладе – до старости. А потом, в идеале, вы мирно почите в объятиях друг друга. Но есть и другой вариант...

Собеседник залпом осушил ещё один стакан виски и улыбнулся.

- Это вариант, когда твоё чувство не нашло взаимности. Тут-то и начинается самое интересное. В борьбе с самим собой ты поднимаешься до грандиозных высот силы духа и самообладания, либо ты скатываешься в пропасть чёрного отчаяния, не в силах ничего изменить. И ты проклинаешь бога или кого там ещё, кто заведует сердечными делами, проклинаешь себя за то, что не можешь забыть, и – самое страшное – проклинаешь Её... Твоя жизнь висит на волоске, счёт идёт на минуты – и ты понимаешь, что если не изменишь ситуацию или себя самого прямо сейчас – тебе конец. Ты пробуешь завоевать её – и снова терпишь поражение, потому что ты ещё не тот, в кого она может влюбиться, и уже не тот, к кому она испытывала хоть какую-то симпатию. Катастрофа!.. Ты продолжаешь терзать себя, посещая места, где вы были вместе, просматривая фильмы, которые ей нравились, и всё больше ненавидишь её. Положение усугубляется, если она нашла-таки своего человека и счастлива с ним. Ты вроде как должен быть рад за неё... – Он усмехнулся. – Но ничего подобного ты не чувствуешь. От самоубийства тебя отделяет тонкая линия. Твой страх или, возможно, тяга к жизни...но на самом деле ты просто ещё не распрощался с надеждой, что она будет твоей. Ты как последний дурак продолжаешь в глубине души верить, что её избранник окажется не тем парнем, и она прозреет и, поняв, что теряет, прибежит к тебе! И вот, одновременно с осознанием конца пути к тебе приходит понимание того, что – Всё, она уже не позвонит, и не ответит на твой звонок. Она старается забыть тебя почти так же, как ты – её, но по другой причине. Чтобы не терзаться чувством вины, что так омрачает её безоблачное счастье. И когда ты окончательно принял тот факт, что она никогда не будет с тобой, ты, наконец, меняешься.

Он замолчал. Мэтт, наполнив кружки, тихо спросил.

- Всё так и случилось, Кассиус?

Кейси поднял на него тяжёлый взгляд. Белки огромных глаз покраснели и выглядели жутковато. Он ухмыльнулся и подставил стакан для следующей порции виски. Мэтт наполнил стакан наполовину, и Кейси сделал глоток.

- Я стал говнюком. – Ответил он.

- Вы прошли путь до конца. – Возразил Мэтт. – Теперь нужно просто перевернуть страницу. Вы ведь отпустили её?

Кейси не ответил, сумрачно улыбаясь сам себе. Далеко за его спиной распахнулись двери бара и вошли двое – Шин и Кэрол. Глаза у обоих сверкали. Кэрол нашла взглядом Сандру и помахала ей рукой. Могучая официантка в два широких шага оказалась рядом и заключила Кэрол в объятия.

- Привет алкоголикам! – Она подмигнула Шину. – Кэрол, солнышко, здесь как раз остался незанятый столик!

Она провела их к свободному столу, оказавшемуся возле барной стойки.

- Как обычно? – Спросила она, ласково улыбаясь Кэрол.

- Естественно! – Улыбнулась та и повернулась к Шину. – А ты что будешь?

- Как обычно.

Кэрол захохотала, и сидящий за барной стойкой обернулся на этот смех. Налитые кровью глаза упёрлись в Кэрол, затем сместились на Шина. Она по-прежнему не замечала его. Кейси взял свой стакан с виски и подошёл к их столу. Шин недоумённо взглянул на него, зато Кэрол сразу изменилась в лице.