Я аплодировать не стал. Просто засмеялся в ответ.

Лицо её исказилось и, размахнувшись, Лена закатила мне такую классную оплеуху - закачаешься.

- Мразь! - прошипела она.

- Конечно, - согласился я с очевидным. - А ты не знала?

- Не знала.

Это уже с жалостным всхлипом.

Ну, за жалостью, это не ко мне. Я никого не желаю.

- Я хочу уйти!

- Разве я мешаю?

Я, правда, не мешал.

- Я никогда тебе этого не прощу.

- Я просить прощения не намерен.

Я никогда и ни у кого не видел такого злого лица, как у этой некогда милой девочки.

- Ты пожалеешь о том, что так со мной обошелся!

- Вряд ли.

- Я всем расскажу о вас!

- Сделай милость, - отмахнулся я. - С меня вся дурная слава, как с гуся вода.

Она встала, отряхнулась и ушла.

Костя причитал, стонал и охал.

- Да ладно тебе, - рассмеялся я, обнимая его за шею и увлекая к кровати.

Костя не сопротивлялся. Большой, как медведь, и послушный, точно теленок.

***

Зачем все это было нужно, спрашиваю я самого себя?

Ведь я не люблю мужчин - вообще. И Костю, как представителя нашего мужского племени - в частности.

Я болен. Наверное, это так.

Головные боли почти не проходят.

И мне хочется, чтобы боль стала больше, ярче. Поглотила бы меня полностью, целиком.

Я устал

Пойду шырнусь, иначе окончательно свихнусь от всех этих мыслей».

15 марта

То, что происходит в моей жизни настоящий кошмар. Непреходящий и непередаваемый.

Я ненавижу отца и брата. Мой отец ненавидит меня и брата. Мой брат ненавидит отца и меня.

И все из-за одной, весьма простенькой, меркантильной и глупой особы. Вот такая: «се ля ви».

И из-за чего (или кого), спрашивается, весь сыр-бор?

Она того стоит?

Она!

Вот кого даже ненавидеть я не в силах. Противно.

21 марта

Как глупо, продолжать существовать без всякой надежды получить радость от тягомотины, именуемой жизнью. Кругом грязь и грязь. Одна только грязь и похоть. Я встаю по утрам и понимаю - нужно убить время до вечера. И я его убиваю. Ничего нет, кроме бесконечных пьянок. Ничего нет, кроме кратковременных случайных связей. И бесконечного кайфа.

Нет НИЧЕГО.

Я не хочу больше жить.

Ненавижу себя, ненавижу людей.

Если бы верил в Бога, возненавидел бы Бога.

Мир - хаос. Человек результат случайного сцепления хромосом. Жизнь выходит из пустоты, и уходит в мертвое море пустоты.

Я слышал версию о том, что цель в жизни заключается, якобы, в том, чтобы посадить дерево, оставить след, дать жизнь потомкам? Но я завершенный и совершеннейший эгоист. Плевать я хотел на потомков с самой высокой точки планеты.

Я родился, чтобы умереть. Между двумя этими моментами я буду вынужден куролесить, ненавидеть, трахать случайных людей, растить кучу сопливых недоносков, в отцовстве которых на сто процентов никогда не смогу быть уверенным. Я должен буду впихивать в головы маленьких уродцев ненужные ни мне, ни им, истины.

Я буду изменять жене, потому что нет мужчины, рано или поздно не изменяющего жене, если только он не импотент, конечно.

Потом придет старость. Я стану зависеть от милосердия такого же ублюдка, каким был когда-то сам.

Потом - смерть.

Может быть Наташка и права, что не стала всего этого ждать? Что нашла в себе силы покончить с нелепым существованием одним движением ноги, выбивающим из-под тела табуретку?

Но почему она ушла молча? Так уродливо? Так отвратительно и некрасиво?

Она могла бы поговорить со мной. Просто поговорить!

А теперь - кому задавать вопросы?

Знала, белокурая сука, чем меня достать.

А впрочем, я всего лишь получаю сдачи. Ей, наверное, тоже было больно, плохо, раз она додумалась залезть в петлю?

Впрочем, не хуже, чем сейчас мне.

11 апреля

Подаем друг другу реплики, как плохие актеры. К чему в жизни это нелепое притворство?

Почему так часто приходится лгать? Гораздо проще было бы сказать друг другу правду.

Или мы лжем потому, что незнаем где, на самом деле, начинается реальность и кончается придуманный нами мир?

Существует ли он, объективный мир, не зависящий от нас?

Или на самом деле мир - это всего лишь то, что мы видим? То, как мы его воспринимаем, осмысливаем, осознаём? Он состоит из наших слов, поступков и мыслей. Из наших снов, слёз и улыбок. Из наших привязанностей и антипатий.

Для каждого из нас мир начинается в момент осмысления событий и заканчивается с последним вздохом. И нам не дано, как бы мы не стремились, заглянуть в душу другому человеку. Не дано понять, каким он видит дождь; какую насыщенность имеют в его душе цветовые оттенки.

Не дано, как не стремись!

Не потому ли мы хотим любви?

Чтобы наш образ отразился в другом человеке, оставил на нём след, как оттиск ноги в мягкой глине?

Чтобы этот образ оставался даже тогда, когда нас уже не будет этом мире сплошных иллюзий и миражей?

Наташка, Наташка! Вредный чертенок, как же я по тебе скучаю!

Как мне тебя не хватает!

1 мая

Приходила Лена.

Плакала. Обвиняла во всех грехах. Смотрела, как на мутанта с двумя головами.

Конечно, мутант, это я.

Ну не они же? Такие честные и порядочные?

«Я не могу тебя забыть, не могу разлюбить, не могу простить, - выспренно и витиевато рожала она высокопарную фразу за фразой.

- Да не нуждаюсь я в твоем прощении, - привычно бубнил я в ответ.

У меня не было сил проявлять дурной характер.

Вчера у нас у всех была такая незабываемая ночь.

- Я люблю тебя.

- Твои трудности. Мне на твои чувства, мягко выражаясь на...

Она выглядела такой чистенькой, такой беленькой, такой несчастной.

На мгновение захотелось погладить её по волосам. Сказать, что все будет хорошо. Захотелось взять её на руки поцеловать чистый лоб, кривящиеся в страдании губы.

Очень захотелось.

Мое тело хорошо помнило, какое наслаждение способна дать эта бесстрастная мразь, виртуозно играющая на нервах всех видов.

Оно, бренное и слабое тело, так и норовило предательски к ней потянуться. Хотелось до боли в чреслах окунуться в неё, вжаться, раствориться, как в очередном наркотическом сне.

Но я не стал. По опыту зная - хорошо будет не долго. Потом будет очень плохо. На душе.

Или на том, что от оной осталось.

- Не прогоняй меня, - всхлипнула она, ластясь ко мне. - Разреши остаться.

- Тебе не требуется мое разрешение, чтобы находиться в этом доме, - отмахнулся я. - Это скоро я буду вынужден просить разрешения у тебя.

Я схватил её за руку.

Лена перепугано пискнула. Может, и правда испугалась?

Всё-таки прикосновения к ней меня заводило, и по её взгляду было понятно, что наш падший ангелочек это прекрасно осознает.

- Не рассчитывай на продолжения, Леночка, - зашипел я, хотя знал, что все равно будет так, как она хочет. - Так, кажется, зовет тебя мой отец? «Леночка»?

- Адам, я...

- Сделай одолжение. Испарись!

Отшвырнул я её в сторону, как шкодливого котенка.

- Я не могу уйти, - увещевала она. - Не могу оставить тебя в таком состоянии.

Что мне было нужно ей ответить? И зачем?

Хочет остаться- пусть остается.

Я привлек её к себе. В конце концов, к чему мне теперь-то проявлять принципиальность?

Буду получать животное удовольствие. Раз иных мне все равно не дано.

28 июня 1976 года

Потолок низкий и грязный.

После ставшей уже привычной оргии, после безумств нашего миленького любовного квартета, все спят.

А у меня бессонница.

Я четвертую ночь не могу сомкнуть глаз. Буду философствовать, чтобы кое-как дотянуть до рассвета.

Почему, задаю я себе вопрос, раз больше все равно некому - почему, если трахаемся мы все вчетвером, традиционно считается, что псих - один я? Не мой отец. Не мой брат, который, как всегда, примерный и послушный мальчик. Не единственная девочка на троих мальчиков. А - я?

Жизнь полна парадоксов.

Леночка, Леночка. Вот как все обернулось. Твоя любовь ко мне тебя погубила, а меня твоя - не спасла.

Душа твоя закоптилась нашими семейными пороками. Потемнела, как стекло, покрывшееся копотью.

Ты смогла так легко вписаться в то, что ещё вчера-позавчера показалось бы тебе самой невозможным.

Теперь наши апрельские отношения с Костей кажутся милой шуткой, безделицей, на фоне всего, что произошло позже.

Из-за тебя, шлюха ты глупая, умерла моя мать, повесилась дурочка Наташка, у которой, оказывается, неожиданно сохранились понятия о том, что нормально, а что - нет.

Ты хороший стрелок, моя ведьмочка. Не промахнулась. О моих «пристрастиях» поведала сразу кому нужно. Наташка дальше сама себе все придумала, сама же в придуманное и поверила. Она, похоже, искренне считала, что у меня качественно иное мировоззрение.

Эх, Наталья! Не сказать тебе уже, что все у меня нормально. Так же, как и других. Не дала ты мне возможности рассказать, что спать с парнем мне было - никак. Это физически.

О моральном самоощущении распинаться не буду. Я был пьян. И в этом одна из причин.

Вторая причина, подвигнувшая меня, на сей «доблестный поступок», это желание побесить папочку. Такой свиньи полгода тому назад, даже он от придурка сына не ожидал. (Зато сам-то теперь как куролесит?).

Ну, а в-третьих, мне было интересно, смогу ли я сделать то, от чего меня тянет убежать подальше.

Остается с грустью поражаться собственной силе воли.

Я спал с Костей потому, что в характере у меня странный душевный мазохизм. Иного объяснения нет. С детства всегда делать то, чего страшусь.

Боялся темноты - заставлял себя искать её, где только можно. Чердаки, подвалы были моим постоянным местом обитания. Мать замучилась меня из них вытаскивать.

Спускаться вниз, за ступенькой ступенька, плотно закрыв за собой дверь и видеть, как тьма сгущается, как в ней не остается света очень страшно.

Самым жутким местом для меня был подвал. Я до сих пор туда не могу входить без содрогания. Мне казалось, что, если я заставлю себя пройти через этот подвал, который тянулся подо всем домом, я, наконец, перестану бояться.

Однажды, со мной произошел весьма странный случай, при воспоминании о котором и сейчас по спине бегут мурашки.