Глава 6

Чарльз

— Думаю, настало время для поцелуя, не так ли?

Она смотрит на меня и выгибает бровь, будто не может поверить, что я серьезно. Дерзко улыбаюсь и двигаюсь вниз по ее телу.

— Куда ты направляешься? — В ее голосе слышится паника. Когда я сказал, что хочу поцелуй, я не назвал конкретное место.

Подняв руку, снимаю свои дьявольские рога и бросаю их на пол. Я все еще полностью одет, поэтому слезаю с кровати и раздеваюсь. Медленно снимаю пиджак и бросаю его на кушетку рядом. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, пока я освобождаюсь от рубашки. Расстегиваю ремень. Вижу, как она снова облизывает губы, и мой член изнывает от желания оказаться у нее во рту. Снимаю туфли, носки и брюки, оставаясь в белой майке и черных боксерах. Мой член такой чертовски твердый, почти выглядывает из-под нижнего края белья. Завожу руку за спину, хватаю майку и быстро снимаю. На секунду задумываюсь, чтобы снять боксеры, но если сделаю это, все закончится. И очень быстро.

Мэнди не отводит от меня взгляда, пока я стою у изножья кровати, глядя на ее тело. Она прекрасно растянулась на огромной кровати, позволяя мне видеть каждый миллиметр ее великолепного тела. Так сильно хочу забраться на нее и трахнуть, но еще сильнее я хочу, чтобы она умоляла.

Холодная цепочка с ее ключом на моей шее — нежное напоминание, что она моя. Мэнди может подумать, что это только на следующие тридцать дней, но я не планирую когда-либо отпускать ее. Она не знает, что это для меня не спринт, а марафон. Я планирую проводить с ней время и наслаждаться каждой минутой, когда мы вместе, и прямо сейчас на моей кровати есть кое-что очень сладкое, чем мне нужно насладиться.

Забравшись на кровать, я двигаюсь между ее ног, медленно наклоняюсь. Не разрываю зрительного контакта, когда отодвигаю в сторону ее трусики и прижимаюсь открытым ртом к ее киске. Она крепко закрывает глаза, но так дело не пойдет.

— Смотри на меня, котенок. — Когда она открывает свои прекрасные глаза, я вижу в них потребность. Она уже близко к краю после всего, что произошло сегодня вечером. — Я хочу, чтобы ты откинулась на спину и посмотрела вверх. Смотри, как мне нравится эта сладкая киска.

Вижу, как ее взгляд поднимается к зеркалу на потолке, и смотрю, как она вздыхает и тихо стонет. Я установил его, чтобы она могла видеть меня, как я ласкаю ее. Хочу, чтобы она всегда смотрела на нас. Чтобы видела, как переплетаются наши тела, хочу показать ей, как она чертовски красива, когда кончает. Хочу, чтобы наши образы отпечатались у нее в памяти, чтобы каждый раз, когда в ее голове появлялись бы мысли оставить меня, на ум приходили картинки ее, прикованной к нашей кровати, пока я ласкаю ее киску.

Облизываю губы и снова наклоняюсь, грубо целуя ее сладкую щелку. Не хочу слишком много дразнить ее сейчас. Оставлю это на потом, когда накажу ее, потому что в какой-то момент ее нужно будет наказать.

Ее киска теплая и сладкая, и на вкус, словно мед. Я стону, мой рот увлажняется от каждого облизывания. Это лучшее, что я когда-либо пробовал. Закрываю глаза, когда смакую, удерживая губы у ее киски. Это лучше, чем я себе представлял.

Слышу стоны Мэнди, и ее бедра двигаются в ритме моего рта. Поднимаю взгляд и вижу, как она смотрит в зеркало, наблюдая за мной. Это еще сильнее возбуждает меня. Потираюсь твердым членом о кровать, но не позволяю себе кончить. Я сдерживался больше месяца, с той ночи, когда она была так расстроена и не могла кончить. Я подожду, пока войду в нее, а потом позволю себе сделать это. До тех пор, это все для ее удовольствия.

Она тянет свои наручники, и крики ее желания становятся громче.

— Вот и все, котенок. Позволь мне услышать, как тебе хорошо.

— О, Боже, пожалуйста!

— Скажи мое имя, котенок. — Я наклоняюсь, прикусываю ее клитор, и она хныкает.

— Чарльз! — кричит она, и я улыбаюсь у ее щелки.

Всасываю в рот клитор, снова и снова щелкая по нему языком, пока она кричит в пустоту комнаты. Приподнимает бедра от кровати, и я хватаю их обеими руками, прижимая вниз, пока продолжаю ласкать по ее сладкий комочек.

— Да, пожалуйста, Чарльз, пожалуйста!

Я отстраняюсь, когда она собирается кончить, и поглаживаю клитор подушечкой пальца. Мэнди выгибает спину и откидывает голову назад, рот широко открыт, пока она кричит в своем освобождении.

Неистовый оргазм захватывает ее, и она тянет все четыре манжеты, пытаясь как-то контролировать удовольствие, текущее по венам. Ее крики эхом отражаются от стен, и я снова прижимаюсь ртом к ее киске, всасывая ее оргазм. Пробую эту сладость, и мне приходится бороться с самим собой, чтобы не кончить.

Ощущение ее соков на моем лице — это чистое блаженство, и я лежу, наслаждаясь этим. Немного отстранившись, прижимаюсь щекой к внутренней стороне ее бедра, потираясь лицом о мягкую кожу. Смотрю на ее милую розовую щелку и думаю о том, как сильно хочу трахнуть ее. Но я подожду. Теперь Мэнди знает, какой оргазм способен ей подарить, и я хочу, чтобы она пристрастилась к этому. Хочу, чтобы она думала об этом постоянно, чтобы в следующий раз, когда захочет кончить, помнила об этом и умоляла. Просила дать ей это.

Последний раз поцеловав ее киску, я поправляю ее стринги, прикрывая насколько это возможно. Сажусь и тянусь к ее лодыжкам, снимая манжеты и потирая кожу, чтобы убедиться, что все в порядке.

— А как же ты?

Голос Мэнди звучит измученно, и я улыбаюсь. Сомневаюсь, что она может сейчас делать что-то, кроме как просто лежать. Хотя, в этот момент я настолько чертовски твердый, что она может подуть на головку, и я кончу.

— Не сегодня, котенок. — Прежде чем развязать ее запястья, я забираюсь на нее и ползу вверх. Она застенчиво улыбается, и я вижу, как на щеках появляется румянец. Это настолько мило и невинно, и делает наш первый настоящий поцелуй намного слаще. Наклонившись, я закрываю глаза и прижимаюсь к ее губам своими. Сначала она не уверена, но когда языком я касаюсь ее языка, вкус ее киски сочетается со вкусом поцелуя. И теперь я знаю, что такое рай.

Хочу, чтобы наш поцелуй длился вечно, но также хочу обнять ее. Я неохотно отстраняюсь и двигаюсь к изголовью кровати, освобождая сначала одно запястье, а потом другое. Потираю нежную кожу, чтобы убедиться, что на ней не осталось следов.

— Выглядит довольно болезненно.

Она смотрит на мой член, обтянутый нижним бельем. Обычно боксеры не такие тугие, но монстру некуда деваться. Я подползаю к ней и притягиваю к себе, ложусь за ней и позволяю опустить голову на свою руку. Она идеально мне подходит, каждая линия ее тела отражает мою собственную. Будто она создана специально для меня.

— В следующий раз, когда я кончу, котенок, это будет внутри твоей маленькой киски.

Наклоняюсь, целую ее шею и плечо и чувствую, как она дрожит от желания. Мои слова пошлые, но я знаю, что они ей нравятся. Провожу языком по ее лопатке, нежно целуя. Она прижимается попкой к моему члену, и я крепко сжимаю ее бедро.

— Мне надеть на тебя наручники, пока ты спишь, чтобы ты перестала меня дразнить?

— Думаю, неприятности начались из-за вашего рта, Сэр.

Услышав, как она зовет меня «Сэр», я переворачиваю ее на спину. Заползаю на нее и хватаю запястья. Я приковываю их над головой и сильно прижимаю мой прикрытый член к ее киске, позволяя почувствовать, насколько я твердый.

— Если ты снова назовешь меня так, то лучше бы тебе умолять меня трахнуть тебя. Ты поняла, котенок?

Ее глаза широко раскрываются от шока, но она кивает, давая мне знать, что понимает, о чем я. Наклоняюсь и нежно целую в губы, снова пробуя на вкус ее сладость.

— Поспи немного. Завтра у нас длинный день.

Я скатываюсь с нее и снова обнимаю, прижимая к себе, и думаю о том, как прекрасен этот момент. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Когда просыпаюсь, я практически лежу на Мэнди, мои руки и ноги крепко обнимают ее тело. Будто подсознательно я боялся, что она сбежит ночью, поэтому позаботился о том, чтобы не отпустить ее. Как можно осторожнее отстраняюсь от ее тела. Хочу дать ей возможность еще немного поспать, чтобы у меня было время позаботиться о нескольких делах прежде, чем она проснется.

Придя на кухню, я открываю холодильник и вижу, что Купидон позаботился о содержимом. Достаю все, что нужно, чтобы приготовить простой завтрак из бекона и яиц, и приступаю к готовке. Пока яичница шипит на сковороде, я иду в другую комнату, проверяя, что все готово, и возвращаюсь, чтобы включить кофейник. Закончив, я подготавливаю все так, как ей нравится, и сервирую стол.

Вернувшись в спальню, я вижу Мэнди, сидящую на постели и прижимающую к груди простынь. Ее растерянный взгляд сменяется выражением облегчения, когда она видит меня. Подхожу к кровати и сажусь рядом с ней.

— Я думала, что это сон. Проснулась в этой кровати и не могла вспомнить, где я, а тебя не было.

Наклонившись, я целую ее сладкие губы, а затем заправляю волосы за уши.

— Пойдем позавтракаем, котенок.

Она краснеет и слегка кивает. Не знаю, почему некоторые вещи заставляют ее краснеть, а другие нет, но я, конечно, люблю, когда это происходит. Выдергиваю у нее из рук простыню и помогаю встать. Как только она твердо стоит на ногах, наклоняюсь и снимаю с нее стринги, оставляя полностью обнаженной. Когда встаю, она застенчиво смотрит на меня, но я просто беру ее за руку и веду в столовую.

Я накрыл стол с одной большой тарелкой еды и двумя чашками кофе. Пью свой только со сливками, но ей нравится настолько сладкий, что даже от одной мысли об этом у меня болят зубы. Когда мы подходим к столу, я сажусь и опускаю ее к себе на колени.

— Ты действительно собираешься кормить меня? Я взрослая женщина и вполне способна есть сама.

— Дело не в этом, котенок. Я хочу покормить тебя. — Не думаю, что она до конца понимает это, но у меня есть внутренняя потребность заботиться о ней. По своей природе я доминирующая личность, но с Мэнди я другой. Когда встречался с людьми раньше, я был самодовольным и не особо заботился о том, что происходит. С кем бы я ни проводил время, человек знал, что это ничего не значит. С Мэнди все совсем по-другому. Я слишком сильно забочусь обо всем, что касается ее.