— Прекрасный молодой человек этот Сорин, — шёпотом проговорила Клоделия. — Он дружит с нашей семьёй и является дальним родственником Его Величества…

Эсфи подумала, что родственные связи Сорина — это последнее, что нужно Мэриэн. Замуж она выходить не хотела. Скорее всего, Мэриэн надоело смотреть, как танцуют другие, и она решила отдавить кому-нибудь ногу.

— Как там госпожа Тарджинья? Я слышала, у неё недомогание, — деликатно сказала Клоделия, и Эсфи чуть не фыркнула. Недомогание, как же! Тарджинья притворно стенала, забравшись под одеяло, но успела шепнуть Эсфи на ухо, что вместо бала сбежит на ярмарку. Эсфи не сомневалась, что её день пройдёт веселее. Эх, очутиться бы рядом с Тарджиньей! Послушать бродячих певцов, спектакли, чтение стихов...

Бальная зала вся сверкала, и у Эсфи, когда она от скуки попыталась что-то различить, заболели глаза.

— С вами всё хорошо, принцесса? Вы мне так и не ответили, — Клоделия придвинулась ближе, и приторный запах духов стал ещё явственнее.

— Всё замечательно, — заверила её Эсфи.

…Всё и вправду было замечательно. Королевские Лисы не давали о себе знать, и хотя порой, по словам Мэриэн, в коридорах дворца пищала белка, самого Иамракаса не было видно. Маргрета заботилась об Эсфи, как повелось сначала, а самое важное — Тарджинья учила её управлять своим даром.

— Смотри вот на эту кучу золотых листьев, — говорила Тарджинья, когда они, уступив настояниям Мэриэн, выехали на конную прогулку и, спешившись, забрались в лес. — Попробуй, подними её. Это Дар Земли, и когда творишь волшебство, представь, что ты — одно целое с природой. Можешь в руках комок грязи подержать или ещё что. А потом действуй!

Эсфи закрыла глаза и послушалась, вспоминая, как Амарель почти так же учил её. С лёгким шелестом листья поднялись в воздух, и она едва не вскрикнула от радости.

— А теперь отпусти, — велела Тарджинья. Эсфи открыла глаза, отчётливо увидела её лицо — такое серьёзное, что захотелось пошутить, — и осыпала Тарджинью листьями. Та замерла, расхохоталась и кинула в неё веточкой, которую выудила из волос.

— А попробуй поднять Мэриэн вместе с лошадью, — предложила Тарджинья, когда они возвращались во дворец.

Перед глазами у Эсфи снова возникла безрадостная пелена, так что разглядеть, улыбалась Тарджинья или нет, было невозможно.

— Боюсь, — призналась Эсфи. — Уронить же могу! Это тебе не листья, камешки или цветы!

— Да, ронять меня ни к чему, — сдержанно согласилась Мэриэн.

— Но людей поднимать и опускать — полезное умение, если ты будешь… например… сражаться! — выпалила Тарджинья, и Эсфи удивлённо переспросила:

— Сражаться?

— В твоей стране захватчики, — поторопилась объяснить Тарджинья. — А если случится народный бунт, и кто-то должен будет его возглавить? По-моему, наследница афирского престола — единственная, кто на это сгодится!

— Ты правда думаешь, что я смогла бы возглавить людей?! — Эсфи была захвачена этой мыслью.

— Об этом «правда думает» советник Кереске, — заметила Мэриэн, за чьей спиной ехала Эсфи. — Ему хорошо бы от нас избавиться. А то вдруг Королевские Лисы всё-таки узнают, что у Эсфи проснулся дар…

— И возьмутся за неё всерьёз? — договорила Тарджинья.

— Нечего говорить обо мне так, как будто меня тут нет! — капризно проговорила Эсфи. Она пыталась скрыть волнение, но ведь Тарджинья верно сказала. Что, если бы Эсфи могла использовать свой дар для того, чтобы прогнать бей-ялинцев? Она надеялась, более того — мечтала вернуться, но чтобы так… Ей стало страшно!

После бала, поздно вечером, Эсфи постучалась в комнату Тарджиньи. Рядом стояла Мэриэн — из-за случая со зверинцем она никуда не отпускала Эсфи одну, даже просто погулять.

— Заходите, — голос Тарджиньи был грустным и больным.

Но, высунув голову из-под одеяла и увидев подруг, она тут же его отбросила и слезла с кровати.

— Как ваши дела? Я вот на ярмарку ходила, сейчас расскажу!

— А Мэриэн танцевала, — вставила Эсфи.

— Ну уж и танцевала… Только разок, — Мэриэн усадила её на стул и села сама. Стулья располагались вокруг небольшого стола, и, протянув руку, Эсфи нашарила на нём целую стопку бумаг.

— Опять?.. Вы же построили канал и купальни!

— Всего пару купален! — досадливо отвечала Тарджинья. — И туда сразу нашлись смотрители из придворных! Везде пролезут! А смотрителем третьей пусть станет Ирза, я уже договорилась с советниками. Сказала, что он принадлежит к очень древнему, но обедневшему ихранджанскому роду, на всякий случай…

— То есть, место для Ирзы нашлось, — казалось, Мэриэн это радовало так же, как саму Тарджинью.

— Нашлось, — довольно отозвалась джинния. — Но вы про ярмарку послушайте… что я там видела… Кукольный театр, и все куклы были на ниточках, дёргались, словно живые, а человек за них говорил то басом, то писклявым голосом!

— Я бы тоже на это глянула, — с завистью пробормотала Эсфи. — А что ещё было?

— Играли на разных инструментах, а один — смельчак! — протянул верёвку от одной крыши дома к другой и прогулялся… надо было мне сказать дома, что я выйду замуж только за того, кто протянет верёвку над пропастью и пройдёт, не оступившись! — хихикнула Тарджинья.

— Тогда бы к тебе не сватались, — заметила Эсфи, осторожно разглаживая одну из бумаг. — А что ещё ты видела?

Тарджинья вдруг замолчала. И ответила не так весело:

— Было представление… Бродячие актёры изображали жрецов бога Ээре — пели молитвы, вырядившись в серые балахоны, и размахивали изображениями солнца. Такие, знаете, грубо намалёванные изображения, словно в насмешку. И чем это закончилось: откуда ни возьмись, прибежали вооружённые люди, тоже в сером, схватили актёров и куда-то поволокли, избивая палками! Тут уже все начали разбегаться.

Эсфи раздумала завидовать Тарджинье. Уж лучше на балу с Клоделией беседовать!

— А кто это были? Стражники… они иначе одеты!

Мэриэн кашлянула и пояснила:

— С благословения Королевских Лисов, жрецы Ээре организовали отряды горожан, чтобы блюсти порядок в городе. Шутки, песни, а скоро и одного неосторожного слова хватит… Мне об этом сказала Лингелия. Ещё позавчера.

Воцарилось неуютное молчание.

— Нечего нам тут делать, — вздохнула Эсфи.

Твёрдая ладонь легла ей на руку, и голос Мэриэн звучал так, что Эсфи сразу и охотно ей поверила:

— Мы вернёмся домой. Только научись владеть своим даром, и мы вернёмся.

Тарджинья, судя по движению, вскочила с кровати.

— Правильно! И я с вами поеду. Вот только… — она осеклась.

— Что? — тревожно спросила Эсфи.

— Его Мудрейшество наверняка не захочет, чтоб я уезжала. Он настаивает, чтобы я стала его помощницей, и я обещала дать ответ, как закончим строить третью купальню.

— Посмотрим, — Мэриэн не любила загадывать наперёд. — Сначала Эсфи пусть научится всему, чему надо.

— У Кереске нет права удерживать тебя, — Эсфи встала, подошла к Тарджинье и обхватила её обеими руками, утверждая своё собственное право. — Ты — не подданная короля Аранжи, не приносила клятв…

— Слушайте, — голос Мэриэн стал взволнованным. — У меня есть идея!

Эсфи помнила, что говорила Тарджинья: «Применяй волшебство, когда можешь», и задумалась, не делать ли это в своей комнате. Разумеется, в отсутствие Маргреты. Стоило служанке уйти отдыхать — а Эсфи часто её отпускала, — как она сосредоточилась. Вскоре, к радости Эсфи, у неё прояснилось зрение, а столбик кровати мелко задрожал.

— Попробуем, — прошептала она и стала поднимать всю кровать. Вместе с собой. Это получилось не сразу, а в третий раз кровать повисела и грохнулась на пол. Чудом не сломались ножки. Эсфи взвизгнула и закрыла голову руками — казалось, сейчас примчится стража.

Но всё было спокойно. Так, Дар Земли… Эта кровать сделана из дерева, когда-то оно надёжно прорастало корнями в почву, и ветер колыхал его верхушку…

— Ну, давай, кровать, — Эсфи подняла её и бережно опустила на пол два раза, а потом, утомлённая, но счастливая, услышала писк и шорох. Любопытный ларм притаился, чтобы полюбоваться зрелищем?

Эсфи улыбнулась и представила себе ларма — это человечек с тоненькими, как былинки, ручками и ножками. У него морщинистое личико и широкополая шляпа на голове, и вся одежда и обувь его сшиты из золотых листьев. Сложив ладони вместе, Эсфи вообразила, что человечек — у неё. Был у стены, а в это мгновение…

…очутился в плену рук Эсфи. Ларм был совершенно таким же, как она и подумала! Он огляделся и поднял свои изумрудно-зелёные глаза на Эсфи. Снова улыбка так и расцвела у неё на лице. И конечно, Эсфи не думала стискивать человечка так, чтобы он не удрал — ему же будет больно!

«Умница, — пропищал голосок в её голове, и личико ларма выражало полное одобрение. — Научилась! Хоть такого маленького, как я, но перетащила!»

«И больших научусь перетаскивать!»

«А я тут неспроста явился», — ларм помешал ей предаваться грёзам, и Эсфи насторожилась.

«Что-то случилось? Лисы? Или советнику Кереске… плохо?»

Всё-таки он был старым, может, заболел, мелькнуло в голове у Эсфи.

«Нет и нет! Советнику плохо не станет. Мы его храним от невзгод, — чуточку напыщенно сказал ларм. — Дело в другом. Недавно он посылал нас в Афирилэнд…»

Эсфи вся превратилась в слух, поглаживая человечка по шляпе. Ему это явно понравилось.

«На севере зреет восстание. Завоеватели не могут справиться с народом. И они обложили афирцев слишком большой данью. А в народе ходит слух…»

«Какой слух?» — заинтересовалась Эсфи.

Ларм резво спрыгнул с её ладони на пол и выпрямился, приняв такую позу, как если бы торжественно выступал перед толпой.

«Что принцесса — то есть вы — жива. И вернётся непременно. И что у неё есть великий дар волшебства, который спасёт афирцев».

Эсфи нагнулась, подхватила ларма и благодарно прижала к груди. Она снова начинала плохо видеть, или это были слёзы — и, глотая их, она беззвучно поклялась: