Глава 17

Когда Радагар предложил мне выбрать между двумя союзами — с Аустайрами или же с Эйхами — должна признать, я надолго задумалась. Будь моя воля, с островов следовало бы изгнать и тех, и других.

Я так и сказала ему.

— Аустайры создали Орден Луны. Ты же понимаешь, что после этого ни один чародей не выступит на их стороне.

— Орден Луны давно уже не подчиняется им, — Радагар пожал плечами, — но, разумеется, они мне так же малосимпатичны, как и тебе. Я просто не хочу принимать решение за нас двоих.

Да… он не хотел принимать решение… подозрительные нотки чудились мне в его словах. Порой мне казалось, что все решения приняты уже давно, а я только играю предназначенную мне роль.

— Эйхов тоже к трону приближать нельзя, — продолжала рассуждать я, — поправь меня, если я не права, но нам рассказывали, что они не только призывают демонов, но и приносят человеческие жертвы своим богам. Я даже соваться на их острова не хочу.

— И тем не менее нужно выбирать, — парировал Радагар, — это будет четвёртый голос в мою поддержку.

— Четвёртый голос против императора, ты хочешь сказать.

Улыбка заиграла на его губах.

— Видишь ли… других кандидатов на титул императора, кроме моей милости, нет. К тому же после того, как пять семей выступят против моего кузена, у нас появятся доказательства их участия в заговоре…

— У нас, — уточнила я, — но эти доказательства будут подразумевать и то, что заговор устраивала я. Ведь это я вела переговоры с каждой семьёй.

— Тебе ничего не грозит, — Радагар нежно улыбнулся и попытался поцеловать, но я вывернулась из его рук, — и потом, — уже жёстче заявил он, поняв, что обычный его трюк не прошёл, — разве ты не выиграешь, если всё пройдет хорошо?

Я промолчала и, отвернувшись от него, уставилась в окно, на парк, где золотые кроны деревьев медленно теряли листву.

Да, я выигрывала… Речь уже не шла о том, чтобы мне пришлось жить в нищете. По крайней мере я могла не сомневаться в том, что буду наслаждаться достатком и роскошью до тех пор, пока я нахожусь рядом с ним. Пока он благоволит мне… И даже не гордость здесь говорила во мне — хотя и она мешала мне успокоиться. Опасение, что это не я играю с ним, что он играет со мной.

— Тебе ведь много сотен лет, — осторожно проговорила я, — и много лет ты наблюдал за мной. Ты знаешь все мои желания. Так чего я хочу?

Радагар взял меня за плечи, разворачивая к себе лицом. Провёл рукой по волосам.

— Власти, — коротко бросил он, — как и я.

Да, он попал в цель. И всё же это было не то.

— Ещё.

Радагар молчал.

— Чтобы я тебя поцеловал, — наконец сказал он.

Я отвернулась от него. Нет. Снова не то.

— Я схожу с ума.

— Да. Тебе нужно отдохнуть.

— Давай съездим куда-нибудь.

— Куда? На носу зима.

— И всё-таки… разве твои Эйхи не подождут несколько дней?

Радагар усмехнулся и приподнял бровь.

— Значит, ты выбираешь их.

— Конечно, — буркнула я, — ведь если у трона будут Аустрайхи, они отдадут все силы на то, чтобы очистить острова от демонов… А я…

«А я не могу тебя потерять».

Я сглотнула и замолкла, не глядя на него.

Губы Радагара коснулись моего виска.

— Аустрайхи подождут, — прошептал он, обжигая мою кожу своим горячим дыханием, — я распоряжусь, и слуги выяснят, где их слабые места.

Впервые я покинула город и оказалась на просторе — ни стен, ни башен, ни стражи у каждых ворот.

Радагар, безусловно, знал, что покрытые травой холмы западных островов поразят мое воображение.

Здесь почти что не было людей. Только мы и те слуги, которые сопровождали нас. Да ещё рыбаки, чья деревушка притулилась у разрезавшей остров надвое реки.

Мы ходили к ним покупать рыбу — сами, потому что я хотела увидеть, как живут люди за пределами дворцов. Но этот выход не произвел радостного впечатления. Рыбаки сквернословили и были грязны, они пахли рыбой, как и всё кругом. И единственная в деревне таверна тоже не стала открытием — она походила на ту, из которой мать забирала моего отца. А я стояла у неё за спиной и держалась за подол.

И всё-таки эта поездка принесла свою пользу. Среди золота и глазури, покрывавших стены дворца Физэна, я стала забывать, что жизнь бывает и другой. Эта роскошь душила, но теперь я начинала понимать, что на самом деле люблю её.

И вечером, когда мы вернулись в шатёр, я целовала Радагара жарко, как никогда. Силясь вложить в свои поцелуи всю благодарность за то, что он сделал для меня.

Он брал меня, и я выгибалась навстречу, ощущая, как тону в черноте его глаз. А потом мы пили вино — он подносил кубок к моим губам. Другая его рука обнимала его. А перед нами горел костёр — единственное спасение от подступавших со всех сторон холодов. И я чувствовала себя живой. Чувствовала себя хрупкой статуэткой в его объятиях. Чувствовала, что принадлежу ему, даже если и призвала его я сама.

— Ты завладеваешь моей душой, — тихо прошептала я, склонившись над ним, когда думала, что он уже уснул.

Он подхватил мой локоть, заставил уронить щёку ему на грудь, и вскоре я тоже погрузилась в сон.

Утром я проснулась раньше него. Выскользнула из горячих объятий и, накинув на плечи меховой плащ, направилась к ручью. Долго смотрела на своё отражение, искажённое водой.

Физэн, пожалуй, был прав — слишком большой, надломленный горбинкой нос никак не мог служить украшением моего лица. А и этот слишком пристальный взгляд, чтобы можно было меня полюбить. И губы плотно сжатые… как будто в ожидании подвоха.

По крайней мере, такой я показалась себе тогда.

Может ли быть так, что Радагар в самом деле желает меня? Ещё недавно я не задавала себе этот вопрос. Радовало уже то, что его руки обнимают, касаются, гладят - не отталкивают. Но сейчас…

Может быть, всё, что происходило с нами, было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой?

Я долго сидела так и разглядывала себя, пытаясь вспомнить, интересовались ли мужчины мной или нет. Получалось, что даже в нашем закрытом тесном мирке кроме Густава я не привлекала никого.

Впрочем, платья и красота никогда не занимали первое место в списке моих интересов. Я полностью погрязла в книгах, древних заклятьях, изучении иных миров… Радагар был прав. Если бы кто-нибудь спросил, с кем я больше хочу встретиться — с королём или с демоном из иного мира — я, безусловно, выбрала бы демона.

И не только потому, что демон был бы мне более верен, чем король…

Что притягивало меня к Радагару с самого начала — любопытство? Поиски нежности или тепла? В любом случае сейчас мои чувства к нему изменялись, и я не могла подобрать названия тому тёплому пламени, которое разгоралось в груди. Которое побуждало искать каждой новой встречи с ним.

Я сама не заметила, как он появился за моей спиной и обнял.

Руки его теперь согревали мой живот, и в голове начинало мутнеть от этой близости, снова по всему телу разгорался жадный огонь.

— Почему ты сбежала? — спросил он.

Я улыбнулась и откинулась назад, вглядываясь в его лицо. Мне не хотелось врать. Не хотелось уловок. Не хотелось строить между нами стену, которую мы строили каждый день до сих пор. Каждый опасался другого, каждый боялся передать власть, и кто-то должен был сделать первый шаг, передать другому ключи от разделивших нас ворот.

— Я пришла посмотреть, могу ли нравиться тебе. Или ты просто выполняешь свой долг.

Лицо Физэна стало серьёзным, а взгляд — задумчивым.

— Можешь, — без колебания заявил он.

— Физэн считал, что нет.

— Физэн был дураком. Потому сейчас его с нами и нет.

Я опустила глаза, одновременно прислоняясь к его плечу виском.

— Радагар… Сколько тебе лет?

— Не помню, — его слова звучали искренне, — думаю, что больше шестисот. В разных мирах время идёт по-разному.

— А из какого мира пришёл ты сам?

Радагар снова улыбнулся.

— Как я могу рассказать? Нет единой системы координат.

— Как он выглядел? Что было там?

Радагар разомкнул объятия, укладываясь боком на траву, а я осталась сидеть, всматриваясь в него сверху вниз.

— Ты ведь видела его, — произнес он.

— Я видела осколки. Пышные юбки… нарядные дамы… и музыка, какой нет у нас…

— И камзолы мужчин с безумными брыжжами жабо… в остальном он похож на ваш. Там так же борются за власть, так же есть ненависть и любовь. Все миры похожи один на другой.

Я повела плечом. Я бы предпочла, чтобы его слова не были истиной.

— Если бы это было так… Зачем было бы нужно столько миров?

— Не знаю, — Радагар пожал плечами, — я ведь демон… а не Господь.

— Ты веришь в богов?

— Я думаю, что кому-то пришлось сотворить те миры, в которых мы живём.

— А ты веришь… — спросила я, — что есть истинный мир?

Радагар задумался.

— Нет, — ответил он, — все миры равноценны. Возможно, все они порождены фантазией какого-то безумно могущественного существа, и на самом деле нет ни одного.

— Грустная мысль, — после долгого молчания произнесла я, — тогда выходит, всё, что мы делаем, не имеет значения.

— Тогда выходит, мы можем делать всё что угодно, — губы его вдруг приблизились к моим, но прежде чем втянуть в поцелуй, он продолжил: — любой наш поступок отразится миллионом бликов в миллионе миров. И в одном из миллиона этих волшебных пузырьков всё сложится правильно — так, как и должно быть.

Его губы коснулись моих и принялись ласкать мягко и настойчиво, заставляя огонь в животе запылать ещё сильней.

Он опрокинул меня на себя, и руки его отправились в путешествие по моей обнажённой спине.

Потом я вдруг обнаружила, что уже прижата лопатками к земле, и он ворвался в мое тело одним толчком, выбив из груди оглушительный вздох.

Я царапала ногтями его спину, силясь втянуть, вжать его в себя ещё плотней.

— А есть ли мир… — выдохнула я, когда набрала достаточно воздуха, чтобы говорить, но была прервана новым толчком, — в котором… мы… с тобой… одно?..

— Может быть, — его губы накрыли мой рот, принуждая замолчать. И я сдалась, окончательно растворяясь в нём, превращаясь в букет отражений и цветных брызг, рассыпавшихся по множеству миров, в поисков того одного, где он вечно будет со мной.