Теперь уже голый, Соломан подошел к мотоциклу и с силой ударил ее обжигающей ладонью по заднице. Райли подпрыгнула и закричала. Он взял ее маленькие ручки и обхватил ими руль, снова вытянув ее поперек байка.

— Твои оргазмы принадлежат мне, красавица, а не тебе, — прорычал он ей на ухо.

Ее дыхание стало прерывистым, и она изо всех сил вцепилась в байк, пока Соломан забирался на нее сзади. Он был так высок, что мог легко оседлать байк и остаться стоять на бетоне. Она оглянулась через плечо, широко раскрыв глаза, в которых смешались горячее желание и опасение. Интенсивный жар его глаз прожигал каждую часть ее тела, вытатуировав «мое» везде, куда бы он ни посмотрел.

Он положил широкую татуированную руку ей на поясницу и нежно погладил, успокаивающе проводя пальцами по позвоночнику. Она не ожидала нежного прикосновения и вздрогнула, когда по ее телу побежали мурашки. В то же самое время он просунул другую руку под нее, нашел ее влажный вход и грубо засунул пальцы обратно в ее тело, погружая их полностью. Она вскрикнула и выгнулась назад, но он удержал ее.

Когда она снова прислонилась к мотоциклу, позволяя ему продолжать, он начал описывать пальцами восхитительные круги по ее спине, одновременно погружая пальцы в ее тело с достаточной силой, чтобы прижать ее к байку, если бы она так сильно не цеплялась за него коленями. Двойственное ощущение нежности и грубости охватило ее, как огонь, сжигая изнутри.

— О черт! — она закричала, когда оргазм пронзил ее с неожиданной скоростью. Влага хлынула из ее лона на кожаное сиденье под ней. В данный момент у нее не было сил, чтобы думать об этом. Позже она устроит ему настоящий ад за то, что он так плохо обошелся с одним из ее любимчиков.

Она рухнула на мотоцикл, прижавшись разгоряченной щекой к холодному металлу топливного бака под ней. Она задыхалась, ее тело сотрясало от дрожи, в то время как Соломан покрывал ее задницу ее же соками. Она застонала, когда он обошел вокруг нее и надавил пальцем на крошечный бутон, пока тот с легкостью не скользнул внутрь. Она любила, когда его палец проталкивался через сморщенное кольцо, и ощущение затаенного дыхания в груди, когда задавалась вопросом, сможет ли ее тело справиться. Затем восхитительное, запретное ощущение наполненности.

Он не торопился с ее подготовкой, растягивая, используя ее собственный сочащийся сок из влагалища, пока она не приняла два толстых пальца. Она застонала от боли и экстаза, когда он начал вводить и вынимать их из ее задницы. Райли извивалась под ним, в поисках облегчения от полноты, постепенно приближаясь к другому умопомрачительному оргазму. Она чувствовала его член, горячий и тяжелый между ними, готовый взять ее сзади, как только она будет готова. Хотя никогда не испытывала этого, она жаждала его в своей заднице. Райли хотела, чтобы он владел ею. Каждой ее частичкой. Боже, он делал ее такой чертовски развратной, и ей это нравилось!

Она снова прижалась к нему задницей, заставляя его пальцы глубже проникнуть в ее невероятно горячие, тугие объятия. Райли задохнулась и задрожала от сильного, обволакивающего ощущения. — Пожалуйста, Соломан, — выдохнула она со сдавленным стоном. — Трахни мою задницу сейчас же, пожалуйста!

Она почувствовала, как он напрягся позади нее, а затем вытащил пальцы из ее задницы. Он приподнял ее бедра, прижался к ней и вошел в ее шелковистый жар. Соломан тщательно покрыл себя ее скользкими жидкостями, прежде чем войти. И не стал ждать. Он не наслаждался моментом. Ее отчаяние и слова высвободили зверя, который хотел взять каждую частичку этой женщины себе.

Он прижал головку набухшего члена к ее сморщенной дырочке и уверенно двигался по ее анальному проходу, пока полностью не оказался в невероятно тугих, жарких объятиях. Райли вскрикнула и выгнулась дугой, откидываясь назад, словно пытаясь сбросить его с себя. Его член был слишком большим, намного больше, чем его пальцы или игрушки, которыми они пользовались. Она не была готова. Он разрывал ее на части.

Он обхватил рукой ее живот и заставил лежать неподвижно, пока ее тело приспосабливалось к вторжению. Он наклонился вперед и, прижавшись губами к ее уху, прорычал: — Ты прекрасно справляешься.

Она тяжело дышала и хватала ртом воздух. Постепенно ее тело начало расслабляться, когда безумно тугая полнота спала. Он слегка ослабил хватку и нырнул рукой вниз по ее животу к ее лону. Соломан провел подушечками пальцев по ее клитору, вызывая дрожь в животе и, что удивительно, в анальном проходе. Райли ахнула и слегка покачала бедрами. Ее глаза широко раскрылись.

— Правильно, красавица, почувствуй, как это хорошо.

Он прижал ее немного крепче к члену и начал двигать бедрами, выписывая пальцами маленькие круги по ее гладкому, набухшему клитору. Ее вздохи становились все короче и неистовее по мере того, как нарастал оргазм. Она вся напряглась вокруг него, и ее задница крепко сжалась на его члене, душа его своим теплом. Это больше не было больно, это было так невероятно хорошо. Он входил и выходил из ее задницы со стонами удовольствия, заставляя ее чувствовать себя полноценной и зажигая крошечные огни по всему ее телу, пока она, наконец, не достигла очередного оргазма. Этот был другим, более глубоким. Райли кричала от удовольствия на весь гараж.

Соломан вскоре последовал за ней, хотя с удовольствием продолжал бы трахать ее задницу вечно. Ее идеальная, соблазнительная попка. Вместо этого он глубоко зарылся между ее ягодицами и обнял ее за талию, крепко прижимая к своей груди, пока он заливал ее задницу струями горячей спермы.

Соломан уткнулся лицом в татуировку ангела и слизнул капельку пота с ее лопаток. Райли вздрогнула и улыбнулась, опустив подбородок, чтобы поцеловать его татуированную руку. Она не могла поверить, что когда-то думала, что его руки были самой страшной вещью. Теперь она ощущала себя защищенной, когда он крепко держал ее, позволяя ей мягко дрейфовать по течению ее множественных оргазмов. В безопасности.

Она оглянулась через плечо, встретив темный, собственнический взгляд. Таким же задумчивым взглядом он всегда смотрел на нее после секса. Или после всего, что они делали вместе.

— Итак, теперь, когда мы испортили мой новый мотоцикл, я получу еще один? — невинно спросила она.