— Команда шесть, — но я заметила слабый намек на самодовольную улыбку на лице ее партнера Леона. Дальше по ряду, скрестив руки на груди, открыто улыбался Уилл.

Конечно же, Лана спасла наши задницы. Я у нее в долгу.

Дин, казалось, медленно осознал то же самое. Когда были зачитаны последние два голоса, он выпрямился, и я взглянула на него, радостно улыбнулась и потянулась к его руке. Я хотела обнять его, но такое открытое проявление дружелюбия сработало бы против нас.

Очевидно, Дин чувствовал, что любая демонстрация привязанность сыграет против нас. Он выдернул свою руку из моей и сурово нахмурился.

Я отстранилась, пытаясь отмахнуться от него, но его холодный отпор задел мои дурацкие чувства. Я прикусила щеку изнутри, чтобы не расплакаться. Это было глупо, но моя лодыжка болела, моя гордость казалась задетой, и мои эмоции готовы были вырваться наружу. Мне хотелось, чтобы Дин обнял меня, а не оттолкнул. Посмотрела на Лану, чтобы убедиться, что она тоже заметила мой маленький жест.

Она заметила. Выражение ее лица стало жестким и недружелюбным. Лана не одобряла моих проявлений привязанности к Дину.

— Команда Одиннадцать! Вы проходите в следующий раунд, — прокричал Чип, подходя к нам и помогая мне подняться на ноги. — Как ты себя чувствуешь?

— Готова продолжать игру, — легко сказал Дин своим ровным, самоуверенным голосом.

— Отлично, — добавила я, заставляя себя улыбнуться.

***

С помощью обернутой в рубашку палки, служившей мне костылем, мы смогли доковылять до лагеря, как только лодка высадила нас. Дин почти ничего не сказал мне, и это было к лучшему — я тоже не в настроении разговаривать с ним. Вся моя энергия уходила на то, чтобы идти, не калеча себя еще больше.

Когда мы вернулись в лагерь, я тяжело опустилась на бревно и в отчаянии обхватила голову руками. Я злилась на себя за то, что облажалась в этом испытании, злилась, что попыталась проявить чувства с Дином, а он отверг меня, потому что это умный ход. Расстроилась, потому что Лана заметила и была недовольна мной. Этот день с самого начала — одно сплошное дерьмо.

К моему удивлению, Дин сел рядом со мной и начал убирать волосы с моих плеч, потирая напряженный узел у основания шеи.

— Как ты себя чувствуешь?

— Глупо, — призналась я. — Я почти все испортила для нас. — Я решила не упоминать о том, что он оттолкнул меня в присутствии остальных. Глупо было обижаться из-за этого.

— Такое случается. — Он притянул меня к себе на колени, заботясь о моей поврежденной ноге, и начал покусывать мою шею. — Не кори себя за это.

— Слишком поздно, — ворчливо проговорила я, но обвила руками его шею и наклонилась так, чтобы его губы могли иметь лучший доступ к моей коже.

Он приблизился ко мне, скользнув языком по моим губам. Я приоткрыла рот, чтобы впустить его, двигаясь своим языком навстречу ему, и негромко всхлипнула, забыв о своей раненой лодыжке. Дин тихо застонал и скользнул руками по моим бедрам, перемещая меня в своих руках. Приподнял свои бедра в намекающем движении.

— Ты можешь подвинуть ногу? — выдохнул он в мой рот, а потом прикусил нижнюю губу, как будто не мог оторваться от меня ни на мгновение.

Мне это показалось хорошей идеей. Он положил руки мне на бедра, чтобы я не упала, а я обхватила его за плечи, и мы немного неловко маневрировали, высматривая мою раненую ногу. Через некоторое время я смогла оседлать его, сидящего на бревне, сильно прижавшись лоном к его твердому члену. Он казался огромным и горячим даже через его шорты, и я, согнув бедра, с радостью услышала учащенное дыхание Дина. Он схватил меня за задницу и еще сильнее прижал к себе, наклонил лицо, чтобы уткнуться ртом в мою грудь через бикини. Я ахнула, когда он коснулся моего соска, и запустила пальцы в его волосы, чтобы удержать на месте, сфокусировавшись взглядом на его напряженном, красивом лице. Его короткая копна темных, выгоревших на солнце волос, торчала в разные стороны, как колючая трава.

Что-то шевельнулось у него за головой. Я подняла глаза как раз в тот момент, когда он отодвинул ткань моего бикини, обнажив сосок, и снова прижался к нему губами.

Стон удовольствия замер у меня в горле при виде Ланы и Леона, направляющихся к нам по пляжу.

Я схватилась за свой купальник, чуть не откинув голову Дина назад.

— Эбби, что...

Я ерзала у него на коленях, пытаясь высвободиться из его хватки, пока они не увидели нас в таком очевидном положении и не догадались, что мы задумали.

К сожалению, моя больная нога серьезно подрывала мою способность двигаться. Я беспомощно вертелась на Дине несколько мгновений, прежде чем он оглянулся через плечо и увидел то же самое.

— Дерьмо. — Он быстро встал, все еще держа меня на руках, а затем опустил на поваленное бревно, служившее нам скамейкой.

— Я схожу за водой, — сказал он, оставив меня одну на бревне и направившись к другой стороне костра, чтобы взять наш котелок для воды. Я уже собралась возразить, когда увидела его в профиль — и массивный бугор, которым он щеголял в шортах. Хорошо, вода, вероятно, умный ход. И все же, когда я поднесла руку к глазам и, прищурившись, посмотрела на берег, залитый солнцем, к которому приближались Лана и Леон, у меня перехватило дыхание.

Лана хмурилась, когда я поздоровалась с ней, как будто она догадалась, что мы задумали, и была вне себя от злости, что снова поймала нас с поличным, как будто мы парочка похотливых подростков. Леон смотрел без всяких эмоций, до такой степени, что я задалась вопросом, видел ли он что-нибудь. Оба несли на плечах рюкзаки.

— А где Дин? — резко спросила Лана.

Я повернула голову в сторону густых джунглей в нескольких шагах от песчаного лагеря.

— Он пошел за водой. В чем дело?

Она посмотрела на мой купальник и закатила глаза. Я быстро взглянула вниз — поверх сосков, которые стояли по стойке смирно, у меня было гигантское влажное пятно, оставленное губами Дина, прямо в центре буквы "И" в имени «Эбби».

Как неловко. Пристрели меня сейчас же, господи. Я покраснела и пожалела, что не могу встать со своего места и схватить футболку. Вместо этого я скрестила руки на груди и потерла их, как будто мне холодно... в стоградусной гнетущей тропической жаре. Да.

Леон посмотрел на меня как на сумасшедшую.

— Вы, ребята, уже прочитали вызов племени?

— Вызов племени? — Я взглянула на сундук с сокровищами и, конечно же, увидела длинный свиток, торчащий с одной стороны. Конечно. Игра продолжалась, хотя мы с Дином уже не обращали на нее внимания. — Моя травма лодыжки немного отвлекла нас, — сказала я и вытянула ногу перед собой, чтобы напомнить им.

Это полностью изменило тему разговора. Лана тут же села рядом со мной и обеспокоенно посмотрела на мою лодыжку.

— Насколько все плохо?

— Растяжение связок, — призналась я. — Думала, что сломала ее, но врачи сказали мне, что если я не буду опираться на нее всем весом, то смогу нормально ходить через неделю или около того.

— Через неделю! — воскликнула Лана, как будто это конец света.

— Ты собираешься покинуть шоу? — спросил Леон, стоя надо мной и заслоняя солнце огромными татуированными плечами. — Выйти из игры?

— Я? Нет. Я хочу продолжать играть. — Мысль о том, чтобы выйти из игры и подвести Дина? Мне даже в голову не приходила. Он очень хотел выиграть, а я хотела проводить с ним время. Несмотря на жуков, песок и стресс от игры, я, как ни странно, наслаждалась собой. — Я здесь для того, чтобы выиграть. — Ну, вроде того. Больше похоже на то, что я находилась в этом шоу, чтобы собрать информацию для своей книги.

Как ни странно, я почти не думала о своем договоре на книгу с тех пор, как приехала на остров и встретила Дина. Вспомнив об этом сейчас, я почувствовала себя... нечистой. Как будто я его обманывала. Раньше меня это не слишком волновало. Будет ли он злиться на меня, когда мы выберемся отсюда?

Интересно, есть у нас будущее, когда мы отсюда выберемся? Почему я вообще об этом подумала?

Лана и Леон продолжали обсуждать мою лодыжку. Больно ли ходить? Думала ли я, что смогу выступать в сложных условиях? А как насчет помощи в лагере? Я терпела их допросы, отвечая в основном «я не знаю» и «да, но это больно». Лана, наконец-то, раскрыла причину своего допроса.

— Леон присоединился к нашему союзу, — сообщила она. Я взглянула на большого татуированного парня, и он кивнул мне.

— Я должна сказать Дину, — пробормотала я, не зная, что и думать об этом. Еще один человек? Если Уилл все еще с нами, значит, нас сейчас пятеро. — Как думаешь, остальные пять объединились?

— Нет, — ответил Леон. — Шанна в моей команде, и к нам никто не обращался. Она будет голосовать вместе со мной, на следующем голосования.

Так что на самом деле — шестеро. Очень много, если нас всего осталось только десять человек. Но я ничего не сказала, потому что Лана вела эту игру и казалась абсолютно уверенной в своих действиях.

— Так какой у нас план?

— Мы объединяемся, о чем ты бы знала, если бы проверила свою островную почту, — сказала она, бросив на меня многозначительный взгляд, который заставил меня покраснеть и снова прикрыть руками грудь. — Значит, нас десять человек, и все на одном берегу. Если шестеро из нас проголосуют одинаково, это значит, что мы сможем убрать остальных четверых.

Это казалось очевидным вопросом, но я все же спросила:

— А что будет, когда нас останется шесть?

— Самые большие призы будут в финале четырех, — сказала она, как раз когда Дин появился из кустов, потный и с ведром воды (и без стояка, слава богу). — Это будешь ты, я, Леон и Дин вчетвером. Мы можем решить, кто пойдет после этого.

— А как насчет Шанны и Уилла?

— Мы им не говорим, — сказала Лана с напряженным взглядом, когда Дин двинулся к нам. — Договор о последней четверке остается с нами здесь, на этом пляже, поскольку в новом лагере у нас не будет никакой личной жизни.

— Новый лагерь? — спросил Дин, вытирая лоб рукой. Он окинул меня обеспокоенным взглядом, словно проверяя, все ли у меня в порядке, а затем снова сосредоточился на Леоне и Лане.