— Заживёт. Тем более, что оно того стоило, — я касаюсь своего носа и улыбаюсь.

Его глаза светятся теплом, и он улыбается в ответ.

— Ага, спасибо, кстати, за разбитый нос.

— По крайней мере, я не пнула тебя по рёбрам.

Трей стонет.

— Нэш, мне кажется, отделал меня и за тебя, и за себя.

Я вмиг становлюсь серьёзной.

— Как твои рёбра? — я тянусь, чтобы коснуться его торса, но останавливаю себя, понимая, насколько это интимный жест.

— Да всё хорошо, — он заканчивает перевязывать мою рану, и я кладу ладонь на его руку, прежде чем он отстранится.

— Слушай, я с вами всю дорогу. Тренировки. Извлечения. Всякая всячина. Просто скажи мне, что делать, и я это сделаю, — наклоняю голову к плечу и улыбаюсь. — Не забывай: я теперь в «Грани».

Я закатываю рукав, напоминая ему о скрытой татуировке.

Его пальцы слегка скользят по заживающей коже, вызывая мурашки.

— Давай я нанесу немного мази. Не хочу, чтобы туда попала инфекция.

Он достаёт с полки баночку и наносит жёлтый крем по саднящим местам. Мазь охлаждает и успокаивает кожу.

— Спасибо, — я разворачиваю рукав, закрывая внутреннюю татуировку, пока он убирает остатки и выбрасывает окровавленный бинт.

— Ты пойдёшь сегодня ночью? — спрашивает Трей, прислонившись бедром к стойке.

— А ты хочешь, чтобы я пошла? — отвечаю я вопросом на вопрос, и тут же хочу забрать свои слова обратно.

— Думаю, для тебя это будет полезный опыт, — он уклоняется от прямого ответа.

— Я там буду, — я делаю паузу. Мне хочется задать вопрос, но боюсь показаться надоедливой. — Когда, говоришь, мы отправимся спасать мою маму?

— Я этого не говорил, — Трей подходит к металлическому столу и расставляет руки по обе стороны от меня. — Давай встретимся в моей комнате завтра после обеда. Я позову несколько человек, которым могу доверять, и мы обсудим план действий. Как тебе такое?

Мои губы расплываются в широкой улыбке. Я так счастлива, что хочу поцеловать его. И мне приходится приложить всю свою силу воли, чтобы сдержаться.

— Звучит отлично. Спасибо!

Наши взгляды встречаются, и у меня перехватывает дыхание.

Он некоторое время смотрит на меня так, а затем прочищает горло и отталкивается от стола. Кажется, я знаю, что значит этот жест. Если он прочищает горло — это знак того, что он смущён или чувствует себя неловко. И это приводит меня к мысли… Почему ему со мной неловко?

***

Надев джинсы и тёмно-синюю рубашку — одну из немногих вещей, которые я взяла с собой в лагерь, — я направляюсь к группе людей из «Грани», ожидающих в туннеле у склада с припасами. Около двух десятков человек пришли, чтобы принять участие в миссии. Я использую этот термин в наиболее широком значении, потому что пока что не уверена, чего следует ожидать.

Трина занимает место впереди группы, а я остаюсь позади с рыжеволосым парнишкой, который выглядит как мой брат-близнец. Он, конечно же, выше меня — ну а кто нет? — но весь такой нескладный, с очень тонкими руками и ногами. Он приподнимает уголки губ, пока я бочком подбираюсь к нему, вставая рядом, и жду Трея с инструктажем.

— Ты ведь Сиенна, так?

Я киваю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на его веснушчатое лицо.

Он наклоняется ко мне.

— Я наблюдал за тобой, с тех пор как ты сюда пришла. Кажется, Трей хочет назначить тебя одним из добытчиков. Видимо, ты хороша во взломе, — он ухмыляется, обнажая зубы. — Знаешь, а я ведь тоже добытчик. По сути, мы будем работать вместе. Я буду инь, а ты ян, как хлеб и масло.

Я запрокидываю голову и хохочу.

— Как, ты сказал, тебя зовут?

— Гарретт.

— Приятно познакомиться с тобой, инь-хлеб-Гарретт, — протягиваю руку.

Фыркнув от смеха, он берёт мою ладонь и несильно сжимает.

— Ты здесь всю свою жизнь? — спрашиваю его.

— Большую часть. Мою маму убили во время одного из извлечений, — он достаёт фотографию из заднего кармана и показывает мне. На ней запечатлена симпатичная светловолосая девушка.

И тогда я вспоминаю, что это именно на него мне показывал Трей тогда, в столовой. Парень, чья мать погибла при попытке спасти первую партию гемов.

— Мне жаль, — говорю мягким тоном.

Он пожимает плечами и убирает фотку.

— Не стоит. Это всё часть вечного круга жизни. Мы все когда-нибудь умрём. Её смерть, по крайней мере, была достойной.

— Но разве тебя это не злит? То, что сделало правительство?

— Да конечно злит, но я не могу изменить прошлое. Только сделать будущее лучше.

Я улыбаюсь ему. На мгновение у меня создаётся такое впечатление, словно я говорю с братом или кем-то, кого знаю уже много лет.

— Когда ты успел стать таким мудрым?

Он вновь пожимает плечами, губы искривляются в улыбке.

— Не знаю. Кажется, родился таким.

Я смеюсь. Впервые я чувствую себя настолько легко, с тех пор как забрали маму.

— Ну, а теперь твоя очередь, Сиенна. Скажи, почему ты решила присоединиться к «Грани»?

Прикусив губу изнутри, я раздумываю над ответом, как вдруг громкий свист пронзает воздух в туннеле.

— Привет всем, — выкрикивает Трей. — Спасибо, что пришли сюда сегодня. Давайте перейдём к делу и разобьёмся на три группы. Я возглавлю одну, Нэш — другую, а Джефф — третью. Проследите за тем, чтобы никто из членов вашей группы не потерялся. Всё ясно?

Трей делит собравшихся на группы, называя имена каждого в толпе, и те направляются к своему лидеру. Когда очередь доходит до меня, я смотрю на него выжидательно. Само собой, я хочу, чтобы он направил меня в свою группу, но в самом крайнем случае, я надеюсь, ему хватит здравого смысла не посылать меня к Нэшу.

— Сиенна, ты будешь у меня в группе.

Подавляя улыбку, я двигаюсь к месту, где собирается его команда. Трина и Шрам, он же Кейд, уже ждут там вместе с остальными, которых я не знаю. Трина посылает мне широкую улыбку и выходит вперёд, чтобы встать рядом со мной. Она представляет меня остальным участникам группы. Я запоминаю, что жилистого парня с каштановыми волосами зовут Сэмюэл, а девушка с волосами всех цветов радуги, которую он крепко держит, — это Эбби.

Когда Гарретту говорят, что он в группе Нэша, его плечи опускаются от расстройства. Похоже, он не любит Нэша так же сильно, как и я. Но при всём моём сочувствии Гарретту, я рада, что не оказалась на его месте.

Распределив всех, Трей обращается к Джеффу и его группе.

— Сегодняшнее извлечение не должно вызвать трудностей. Там будет только ночная охрана. Справишься?

Джефф кивает:

— Разумеется, босс.

— Я скину всю инфу на твой линк. Будьте осторожны. Встретимся уже в лагере.

— Понял.

Наша группа из восьми человек направляется к чёрному пикапу Трея. Передние места занимают Трина и Кейд, все остальные забираются назад. Я залезаю внутрь и прислоняюсь спиной к стенке. Рельефная часть, подскакивая на дорожных ямах, впивается в мою задницу, и я смещаюсь назад, в то время как Трей выезжает из тоннеля и едет рядом с пикапом, не включая фары. Нэш и Джефф следуют за нами на собственных грузовиках. Мы караван «Грани», крадущийся в ночи, но для чего — понятия не имею.

— Сиенна, ты уже знакома с остальными? — обращается Сэмюэл со своего места в углу, где они с Эбби прижались друг к другу. Его рука легла на её плечи, как бы защищая.

— Ещё нет, — говорю я, переводя взгляд на ещё двоих членов нашей группы. Крутой момент в ночной вылазке в том, что у всех видны внутренние татуировки.

Сэмюэл указывает на девушку с парнем, сидящих с противоположной стороны:

— Это Лорел и Хэнк.

Они поднимают руки в молчаливом приветствии. Лорел — миниатюрная блондинка, примерно моего возраста, и я узнаю в ней ту девушку, которая разговаривала с Треем после его выступления в столовой. Её внутренняя татуировка в виде жёлтого растения, увивающего руку, с маленькими цветочками по краям выглядит очень мило и изящно. Хэнк — полная её противоположность. Высокий, темнокожий, мускулистый, он выглядит как тип, которому лучше не переходить дорогу. И оранжевое растение, спускающееся вниз по его руке, служит тому доказательством.

— Привет, — говорю я с кивком. Они кивают в ответ, а потом вновь отворачиваются к темноте, окружающей нас.

Мы выехали на трассу. Ветер развевает мои короткие волосы, мурашки бегут по коже, я прижимаю руки к груди. Мне нравится, как кожа светится в темноте, словно на моей руке появилось своё личное созвездие. Откинув голову назад, я смотрю на ночное небо. Где-то там, очень далеко от города, видны тысячи звёзд, а небо загорается огнями, как врата в небеса.

Раньше я смотрела на звёзды со своим отцом и представляла, что эти маленькие огоньки были маленькими прорехами в космической материи, которые вели в другой мир. Мир, который смотрел на нас сверху вниз. Мир, который плакал, когда плакали мы, смеялся, когда смеялись мы, и разделял нашу боль, когда мы терпели неудачи. Но я становилась старше, жизнь принимала всё более циничные обороты, и я понимала, как глупо было с моей стороны верить в подобную чушь. Никто не смотрит на нас. Никто не сочувствует нашей боли. Есть только мы и наши жалкие жизни.

Я вздыхаю, когда мысли возвращаются к маме. Я не хочу думать о том, как она сейчас там, в этой дыре. Не могу себе позволить рисовать в голове картинку с грязным полом тюремной камеры, в то время как сама катаюсь по округе в компании незнакомцев. Я нахожу утешение в мысли о том, что скоро у нас будет план. Завтра Трей созовёт группу доверенных друзей, и мы найдём способ, как это решить.

Положив руку на край кузова, я всматриваюсь в темноту. Тени пустыни сменяются на пути к городу. Вместо тёмных силуэтов кактусов и коротколистных юкк появляются разрушающиеся постройки. Полагаю, мы направляемся к одному из зданий правительства в Пустоши, но, к моему удивлению, Трей сворачивает к Гейтвею. С выключенными фарами он проезжает мимо брошенных казино. Тёмные очертания «Мегасферы» вырисовываются впереди, и на мгновение у меня возникает мысль о побеге.

Наш пикап и грузовик Нэша останавливаются перед «Мегасферой», и мы все выбираемся наружу. Я борюсь с желанием побежать на самую верхушку, откуда видно всё. Никто, наверное, и не заметит, что я пропала.