ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЛАВКА Зика Уоллеса занимала большое деревянное строение, которое в Сломанном могло бы сойти за сарай. В Грани оно, должно быть, сходило за респектабельный магазин, решил Уильям, поскольку над дверью висела гигантская голова аллигатора, а под ней была надпись «КОЖА ЗИКА».

Уильям распахнул дверь и не забыл придержать ее для Серизы. Внутри магазина было прохладно и сумрачно. Длинный прилавок делил пол пополам, предлагая разнообразные ножи, аллигаторскую кожу, ремни и различное барахло. За прилавком рядом с большим арбалетом сидел мужчина.

Уильям оценивающе посмотрел на него. Лет сорока с небольшим, худощавый, вероятно, все еще быстрый. Кожа как грецкий орех — загорелая и морщинистая. Волосы, когда-то черные, а теперь ни туда, ни сюда, стянуты в хвост. Глаза темные, веки опущенные.

Их взгляды встретились.

— Чем я могу вам помочь? — спросил мужчина.

— Мне нужен Зик, — ответил Уильям.

— Это я. Что я могу предложить вам и вашей леди?

Сериза повернулась к нему.

— Привет, Зик.

Зик вздрогнул.

Это длилось полсекунды, всего лишь мелькание на лице мужчины, но Уильям уловил это: брови подняты, глаза широко раскрыты, губы растянуты. Это было единственное человеческое выражение, с которым он был хорошо знаком — страх. Зик Уоллес боялся Серизы.

Мужчина пришел в себя быстро, за одно мгновение.

— Здравствуйте, мисс Мар. Как поживаете в этот прекрасный вечер?

— Хорошо, спасибо. — Она прошлась вдоль прилавка, разглядывая безделушки.

Уильям поднял рыбью голову.

— Мне нужно это чучело.

Зик посмотрел на голову.

— Это угорь «Госпо Адира».

Сериза поморщилась.

— Да, и он очень гордится тем, что убил его.

— Секте это не понравится, — сказал Зик.

— Ты можешь это сделать или нет? — В голосе Уильяма послышалось рычание.

Зик нахмурился.

— Рыбье чучело хитро делается. Надо соскрести мясо со щек и черепа, а затем замочить его в спирте, чтобы остальная часть мяса затвердела. Я их не делаю, но мой племянник, Коул, иногда берется за них.

— Если речь идет о деньгах, то они у меня есть. — Уильям вытащил из кармана одну из монет «Зеркала» и бросил ее Зику. Она выглядела как обычная монета, за исключением гравировки адрианглийского льва. У льва на настоящих монетах было три когтя, а не четыре.

Зик поймал монету в воздухе и посмотрел на нее.

— Право. Ну, вы же знаете, как говорят… деньги решают все. Как я уже упоминал, рыбные чучела не так просты, и есть несколько способов сделать их. У меня есть несколько образцов в подсобке. Если вы выберете то, что вам нужно, мы можем обсудить цену.

Он направился к маленькой двери. Уильям последовал за ним. Они прошли в заднюю комнату, и Зик закрыл за собой дверь.

— Я ждал тебя вчера, — прошептал он.

— Мы столкнулись с акулами, — ответил Уильям.

Зик поморщился.

— Я так и думал, что это должно быть что-то вроде этого. Это же Сериза Мар. Я чуть голову себе не сломал, пытаясь придумать, как свести тебя с Марами, а ты входишь в мой магазин бок о бок с ней, как закадычные друзья.

Уильям присел на край стола.

— А что случилось с ее семьей?

— Это болотники — местные Эджеры. Большая семья, очень старая, богатая землей, бедная деньгами. У них есть семейный дом на болоте. Люди называют их крысами за глаза, потому что их чертовски много, и они бедные и злые. Мары не боятся ни крови, ни тюрьмы, и они держат обиду, как будто это их семейное сокровище.

Зик посмотрел на первый этаж через глазок в двери.

— Мары враждуют со своими соседями, Ширилами. Семья Ширилов не такая уж большая — мать и трое сыновей, но у них есть деньги, и они используют много наемных работников. Старуха всем заправляет, дергает сыновей, как марионеток за ниточки. Ходят слухи, что Густав Мар и его жена Джен исчезли несколько дней назад, и в этом замешаны Ширилы. Такой трюк достаточно трудно провернуть. Ведь и Мары и Ширилы это семьи Легиона.

— Что это значит?

— Это значит, что у них есть старая магия, — сказал Зик. — Эти семьи берут свое начало от древнего Легиона, высаженного столетия назад на болотах. Ширилам понадобилась бы помощь, чтобы взять Густава живым. Лагар Ширил очень хорошо владеет своим клинком, но Густав еще тот сукин сын. Его дочь из того же теста… если у тебя с ней будут неприятности, не рассчитывай на милосердие. Парень на дотации Ширилов говорит, что «Рука» замешана во всем этом. — Зик нахмурился. — Она становится нетерпеливой.

Все стало яснее, но ненамного.

— Что-нибудь еще?

— Это все, что у меня есть. Если мне понадобится связаться с тобой, где ты будешь?

— В ее доме.

Брови Зика поползли вверх.

— Тебя пригласили в Крысиную нору? Ты, должно быть, чудотворец.

Уильям спрятал улыбку. Ну, а то.

Зик распахнул дверь.

— Приятно иметь с вами дело.

— Это все твое, — прорычал Уильям.

Сериза оторвала взгляд от прилавка.

— Ты закончил?

— Да. — Уильям кивнул.

— Зик, мы можем воспользоваться твоей задней дверью?

— Конечно.

Через мгновение они уже были на улице, и Уильям вдохнул запахи болотного городка, кружащиеся вокруг него.

— Взял с тебя все, что у тебя было? — Глаза Серизы смеялись над ним.

— Я держал себя в руках.

— Уверена, что так и было. — Задняя часть магазина выходила на болото, и Сериза направилась прямо к нему. — Наша поездка в эту сторону.

— Нас подвезут?

— Да, мой кузен, — ответила она. — Пойдемте, лорд Билл. Мы и так заставили его ждать достаточно долго.

— ЖЕНЕВЬЕВА…

Мягкий настойчивый голос донесся до нее сквозь туман, затуманивший разум, и притянул к себе, требуя внимания.

— Женевьева…

Джен медленно открыла глаза и увидела расплывчатый мир, окутанный пеленой света, слишком яркого для ее расширенных зрачков. Боль приходила постепенно, становясь плотной и тяжелой. Горячие когти впились в ее внутренности, и мир закачался и содрогнулся. Чье-то лицо заслонило ей обзор. Оно казалось до смешного большим, больше, чем она, больше, чем комната, темнее, чем свет.

— Ты меня слышишь, Джен?

— Да, — прошептала она сквозь мучительный ритм своего дыхания. Она знала этот голос. Она знала его очень хорошо.

— Твоя дочь, Сериза, ходила в Сломанный и вернулась. Зачем ей это понадобилось? Скажи мне. — Рука погладила ее по волосам, и снова послышался голос, нежный, дружелюбный, заботливый. — Я знаю, что ты устала. Расскажи мне, зачем Сериза ходила в Сломанный, и я дам тебе отдохнуть. Давай, дорогая.

Ее сухие потрескавшиеся губы зашевелились, выговаривая слова.

— Иди к черту, Паук.

Боль усилилась и внезапно взорвалась, как огненный взрыв. Ее уши наполнились звоном бесчисленных колокольчиков. Огонь скользнул ей в грудь и опускался ниже, обжигая ноги. Он обжег кожу, расплавил мышцы и вонзил зубы в кость. Инстинктивно она попыталась свернуться в клубок, как новорожденный, но не смогла. Мир стал вращаться вокруг нее в хаосе, все быстрее и быстрее с каждым подъемом ее груди, как будто подпитываемый ее дыханием. Джен Мар вырвало, и она погрузилась в забытье.

СЕРИЗА шагала по извилистой тропинке, прислушиваясь к хору цикад, расположившихся в подлеске. Ночь поглощала Трясину. Она подкрадывалась на мягких лапах, нежно и осторожно, как болотный кот, с поднятыми ушами и широко раскрытыми глазами. Красные и желтые цвета неба погасли, превратившись в темно-синие и пурпурные. Слева во мраке простиралась ленивая, широкая река Мертвецов. Пока остывающий воздух высасывал тепло из спокойного потока, последние стрекозы ночного ткача устремились к воде, покалывая поверхность, ловя водяных блох своими хитиновыми коготками.

Она любила ночь. Мир почему-то казался больше, небо — огромным и бесконечным, мягкая темнота — полной возможностей и волнений. Да уж. Сейчас волнение было последним, в чем они нуждались. Пробежка по тропинке в надежде увидеть, как лорд Билл споткнется о какой-нибудь выступающий корень, была настолько захватывающей, насколько она надеялась. До сих пор он ни разу не споткнулся. Было похоже на то, что человек мог видеть в темноте.

Он прошел сквозь Кента и его головорезов, как острый нож сквозь спелую грушу. Даже не вспотел. Она никогда не видела ничего подобного. Однажды Кальдар повел ее в кино на боевик в Сломанный, и она все время смеялась над нелепыми ударами и пинками, но должна была признать, что драки действительно выглядели красиво. Драка Уильяма не выглядела красивой. Она была ужасной. Он двигался так плавно, так быстро и уверенно, что она просто стояла и смотрела на него, пока он не закончил.

Она пожалела, что не могла посмотреть еще раз, на этот раз в замедленной съемке. Он мог убить их всех голыми руками. Он выглядел так, словно наслаждался этим. И после всего этого он подскочил с вопросом: «Разве я не крут?» после чего смотря на его лицо, хотелось рассмеяться, чего он явно добивался. Я оставил тебе одного. Хе-хе. Он даже не запыхался.

Она на секунду взглянула на огромное и холодное небо, что простиралось над ней. Почему именно сейчас? — мысленно спросила она. Почему я не могла встретиться с ним месяц назад, когда я могла флиртовать, смеяться и не волноваться о том, что отправлю семью на бойню?

Она оглянулась на него. Лорд Билл трусил по дороге, бесшумно, как ночная тень. Она не слышала его шагов, хотя всю жизнь прислушивалась к странным звукам на болоте.

Если он так хорошо владеет своими руками, интересно, как он управляется со своим клинком?

Она могла победить его. Конечно, она могла победить его. Но было бы интересно посмотреть, что он сможет сделать вблизи.

Ей следовало оставить его в Сиктри. Это было бы самым разумным решением, но она никогда не утверждала, что умна. Он знал про «Руку» и был готов сражаться с ней, и на данный момент этого было достаточно. Она разберется со своими чувствами позже. Когда они благополучно доберутся до Крысиной норы, она вымоется, у нее будет тарелка с едой и кружка горячего чая.

Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не рассмеяться, когда он отказался дать ей денег вперед за то, что она привела его к Зику. Это был настолько эджеровский поступок. Он до сих пор не заплатил ей. Она подавила смешок. Она могла поспорить, что Зик забрал все деньги, а лорд Билл был слишком горд, чтобы отказаться от сделки.