Глава 24

Снова открыв глаза, я обнаружила, что уже стемнело. Сердце пустилось вскачь, потому что я ощутила чьё-то присутствие в комнате.

Слегка приподняв голову, увидела руку кого-то, кто стоял прямо перед кроватью.

Я сглотнула и стала искать кнопку вызова.

— Это ищешь? — спросил Сеймур, показывая кнопку в своих руках.

— Как же ты выжила, моя маленькая птичка?

Ко мне вернулся голос, и я закричала. Сеймур исчез, а в комнату ворвалась Констанс.

— Это просто сон, ты в безопасности, Елена. Ты в безопасности, — прошептала она, и я снова зарыдала.

Я была такой сильной, а теперь все исчезло, и вернулась старая Елена, только что открывшая, что драконы существуют. И даже хуже, я стала намного слабее, чем была когда-либо.

Мне не хотелось засыпать, но утомление брало верх, и все повторялось снова.

Я постоянно просыпалась от кошмаров, где ко мне приходил Сеймур, это каждый раз казалось правдой. А если Сеймур не приходил, то мне снилось произошедшее в лесу.

Я больше никогда не смогу смотреть на деревья как раньше.

Единственное, что крутилась в мыслях, это фраза девушки той ночью, когда нас с Энни забрали. О том, что меня сломают, жёстко.

Меня сломили, и, честно говоря, не думаю, что на этот раз я смогу восстановиться.

Четыре месяца проныры-журналисты не находили ничего интересней, чем писать «где же она?» Теперь я вернулась, и им не терпится поистязать меня снова.

Бекки и Сэмми приходили каждый день, но я не хотела их видеть. Я ещё не готова.

На Блейка я плевать хотела с высокой колокольни. Я была уверена, что он просто держался от меня как можно дальше. Я даже видеть его не хотела. Я постоянно обновляла свой магический заслон от посторонних звуков.

Констанс тоже заходила, много раз. Но ни разу не сказала ничего против, не прервала меня и не попросила прекратить это. Ни разу.

Королева Маргарет и король Гельмут хотели забрать меня к себе, и, если честно, это была отличная идея, но Совет уже вынес свое решение.

Мне следовало вернуться в академию. Потеряно слишком много времени, что бы это ни значило.

Поэтому у меня не осталось выбора, кроме как собрать свои вещи на десятый день и ждать, когда Мастер Лонгвей и Констанс приедут за мной.

Одна из медсестёр принесла и отдала мне выписку.

Я скучала по Энн и переживала за неё. Не сомневалась, что Сеймур отыграется на ней, зная, что она мне как сестра. Я постаралась не думать об этом. На этот раз ей не справиться. Её убьют. Я не смогу помочь ей.

Пока лежала в больнице, ко мне приходили ещё Джимми и Моник.

Моник изо всех сил старалась не разреветься и говорила обо всем, что произошло за последние четыре месяца, мудрое решение. Я ничего не хотела слышать о Блейке и прервала её, когда она впервые упомянула его имя. Джимми покачал головой и улыбнулся мне.

Это большее, что я смогла получить от него. Он почти не говорил.

Изабель и сэр Роберт также появлялись изо дня в день.

Сэр Роберт раз сто пытался узнать название города Виверн, но я молчала. Понимала, что с моей стороны это эгоистично, а ему приходилось смиряться. Когда давление оказывалось слишком сильным, я просто закрывала глаза и выстраивала вокруг магический щит. Всё уже поняли, что если я так делала, то им пора на выход.

Ко мне приходило множество людей, и иногда репортерам тоже удавалось прорваться.

Их снимки всегда помещали на первые полосы. Это могло бы быть унизительно, если бы мне не было плевать.

Я уложила последние вещи в кожаную сумку, которую принесли Бекки и Сэмми. Знала, что они хотели как лучше, но я ещё не была готова.

Не хотела слышать, как они меня искали — надо было меня найти.

Джордж — один из лучших следопытов в Драконии, если не лучший в Пейе. В том сне, в пещере, Пол оказался прав. Я не слишком-то и нужна своим друзьям.

Король Гельмут тоже пытался рассказать мне о своих поисках.

Он говорил, что организовывал поисковые кампании, но все они возвращались с пустыми руками.

Он даже спросил, уверена ли я, что была именно в городе Виверн.

Так как людей Виверны просто терпеть не могли.

Я знала, где была, это был точно их город, и там точно люди ездили на именно этих драконах.

Я не хотела, чтобы они вообще что-то искали.

Ага, я так и сказала королю Гельмуту. Мне уже было на все и на всех плевать.

— Елена, — послышался из-за двери тихий голос Констанс, возвращая к реальности.

Я обернулась и увидела её ласковую улыбку. Это так тяжело.

Казалось, словно они все меня предали, потому что никто по-настоящему даже не пытался меня искать.

— Ты готова?

Я кивнула, лишь бы только остановить дальнейший поток слов. Я обернулась на сумку на кровати. Надела свитер и очки.

Бекки купила их на мой день рождения, и я вздохнула, надевая их.

В коридоре все доктора и медсестры, ухаживавшие за мной последние десять дней, улыбались.

Они ничего не говорили. Да и что им было сказать? Скорейшего выздоровления? Так я не больна — меня изнасиловали. Меня выворачивало от этого, а ещё от тех ублюдков.

Это было одной из причин, почему я не хотела видеть Блейка. Он так походил на Билли. И это из-за Блейка, из-за того, что слишком скучала по нему, я и доверилась Билли, поверила его словам, когда он сказал, что он поможет мне.

Так же я вспоминала, что он оказался жив и здоров. И это ещё одна причина моего огромного разочарования.

Если говорить честно, то я не знала, почему решила, что он должен был разыскивать меня, когда обнаружила, что он жив, но часть меня действительно верила, что где-то глубоко в нем оставалось что-то хорошее, и, возможно, тот поцелуй мог его изменить, но — нет.

Даже когда Констанс сказала, что тот поцелуй связал нас дентом, поэтому вокруг все было в крови. Он все так же остался Блейком, и всегда будет разочаровывать меня. Бросать меня в самые тяжёлые моменты. Хватит, больше никаких шансов.

Это ужас я пережила из-за него.

Я вытерла слезы и постаралась приготовиться к тому, что может ждать меня снаружи.

Дыши глубже, Елена.

Я открыла дверь и обнаружила… Эмануэля.

Он с огромным сочувствием посмотрел на меня и улыбнулся. А когда я уже не смогла стоять прямо, сгреб в объятья. От этого я оцепенела, словно статуя. Сделала шаг в сторону, не в силах поднять глаза. Хотя чувствовала облегчение, что нет вспышек камер, раздражающих вопросов, Кевина, вообще никого. Это был просто Эмануэль.

— Теперь я сам, — сказал он Констанс.

— Они могут поджидать у академии, — обеспокоенно произнесла Констанс.

— Я знаю, что делать, Констанс. Не беспокойся.

Я ещё раз взглянула на неё, и она в ответ ласково улыбнулась, и я прыгнула в джип, припаркованный прямо у входа.

— Кто может быть у академии? Пресса?

— Не переживай. Мы поедем другим путем. Я нашёл ещё одну дорогу в академию, — ответил он, слегка нахмурившись в начале последнего предложения.

— Почему их не было в больнице? — я не могла поверить, как легко мне с ним было говорить до сих пор.

Он парень, но почему-то с ним спокойно.

— Констанс сказала, что сожрёт каждого, кто сунется, а я подтвердил.

К собственному удивлению я рассмеялась. Настоящим смехом. Я себе не могла представить, как бы это выглядело, и сделали бы они так по-настоящему, но в голове родилась картинка, как Ласточкокрылый и Коронохвост хватают людей когтями и целиком отправляют в пасть.

Затем вспомнила о Кевине. Ему постоянно угрожали, но он никогда не сдавался.

— Серьёзно, Эмануэль, как вам это удалось?

— Мы попросили их вежливо, Елена. В тот день парочка пробралась внутрь под видом медсестёр и сделала снимки, пока задавала вопросы. Это было совершенно беспардонно, и я действительно припугнул их, — он вздохнул. — Кевин — отдельная песня, и когда ты полностью поправиться, он хочет эксклюзивное интервью для «Лишь Кевин».

Я нахмурилась. Терпеть не могла его шоу, и да, я была постоянно в центре внимания после вскрытия хранилища.

— Когда ты действительно будешь готова, Елена. Не сегодня или когда-либо в ближайшем будущем.

Я кивнула.

Тишина повисла надолго.

— Где же тебя носило, Елена, мы везде обыскались, но так и не нашли тебя.

— Я уже говорила, где. Пожалуйста, больше не надо об этом.

— Елена, есть те, кто поможет привлечь их к ответу, поверь. Те семь идиотов…

Я взглянула на него, и прочитала боль на лице.

— Откуда ты знаешь, сколько?

Он вздохнул пару раз. Честно говоря, мне было абсолютно наплевать, что это за боль. Может, ему на ланч попался испорченный буррито или больной олень.

— На тебе остался их запах. Я их унюхал, — проговорил он скороговоркой, и показалось, что ему стало легче.

Он их унюхал.

— Сколько ещё человек знают?

Я разозлилась, что об этом узнал Эмануэль. Он последний, кому бы я рассказала.

— Ещё пара, те, кто действительно сможет призвать их к ответу, Елена.

Я кивнула, а по щеке скатилась слеза, и я отвернулась к окну, чтобы стереть её. Теперь он будет смотреть на меня иначе, словно я больное животное, нуждающееся в заботе.

— Эй, я все равно найду их, и они пожалеют, что родились, слышишь?

Я кивнула, но не обернулась к нему. Я действительно не хотела об этом говорить.

Он свернул на второстепенную дорогу, не ведущую к академии, и сердце немного припустило бег.

Я знала, что он услышал это, потому что прикрыл глаза и взглянул в свое окно.

— Я никогда не обижу тебя так, Елена. Ты для меня принцесса, и так и останется.

— Прости, думаю, мне нужно немного больше времени.

Я потерла ладони и положила голову на колени. Чувствовала себя просто идиоткой.

— Сколько угодно. Это дорога, о которой говорил раньше, чтобы не встретить репортёров, пожелавших нарушить запрет.

Я села, выпрямив спину, глубоко вздохнула и кивнула.

Пару миль мы ехали по лесу. Сердце стучало чаще, и я старалась дышать глубже. Чувствовала, что Эмануэлю это совершенно не нравится. Не то чтобы я ему не доверяла, хотя, все-таки не до конца, просто теперь не могла насладиться красотой леса. Каждый раз, видя такое скопление деревьев, невольно вспоминала все, что произошло той ночью.