Рыжуха

(рассказ)

Мы учились в шестом классе, когда к нам привели новенькую. Новая ученица была высокого роста с длинной рыжей косой. Все с любопытством уставились на неё, и кто-то прошипел довольно громко: «Гля … рыжуха какая».

С тех пор прицепилась к девочке кличка Рыжуха. Не знаю почему, но мы с первых дней невзлюбили её. Всех раздражал её высокий рост, большие глаза – ромашки, а главное — не такой, как у всех, ярко-рыжий волос. Даже толстая длинная коса не вызывала в нас, девчонках, зависть, а скорее раздражение. Раньше приход нового ученика вызывал в нас любопытство и желание скорее познакомиться. Тут же получалось совсем наоборот. Никто не захотел подружиться с Рыжухой. Но оставить ее в покое мы тоже не могли. Какой-то злой интерес овладевал нами. Мы следили за каждым её шагом и радовались её промахам. Отчуждение к себе девочка почувствовала сразу же и, не зная, как преодолеть такой барьер, уединилась. На переменах она одна стояла у окна, а мы, девчонки, собирались кучкой в коридоре и сплетничали об учителях, мальчишках и, конечно, о Рыжухе, какая она воображала и зазнайка, что не хочет ни с кем знаться. Когда Рыжуха проходила мимо, мы отворачивались и замолкали, будто она в чём-то была виновата перед нами. На уроках новенькая отвечала очень хорошо, но тихо, словно боялась оступиться и упасть. Учителя хвалили её, подбадривали, но это не помогало, скорее злило нас еще больше, особенно тех, кто плохо учился.

— И за что этой мямле пятёрочки ставят?

— Подлизываться к учителям надо уметь, — язвили девчонки, хотя знали, что это неправда.

— Зубрит бедненькая ночи напролет и думает, что умнее всех в классе, — ворчала Зойка, которая еле тянула на тройки.

Я не поддерживала подруг, но и не заступалась за Рыжуху. Больше всего доставалось ей от мальчишек. Во время занятий они ещё помалкивали, а по дороге домой отводили душу:

— Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой!

— Рыжая, рыжая — рыжая бесстыжая!

И что дались им её волосы? Ну и дураки же эти мальчишки.

— Хватит вам, на себя посмотрите, — как-то заступилась я за Рыжуху, — чтоб языки ваши отсохли.

Рыжуха посмотрела на меня блестящими от слез глазами, и мне стало очень жаль её. Мы стали с ней общаться, хотя подругами стать так и не пришлось. Когда нам давали на дом трудную работу, мальчишки прикидывались овечками и бессовестно лезли к ней за помощью, как ни в чём не бывало. Рыжуха оказалась незлопамятной девчонкой, помогала вчерашним обидчикам, однако авторитет от этого её не поднимался. Какое-то время мальчишки помалкивали, а потом снова начинали дразнить, будто это доставляло им удовольствие. Чтобы избежать насмешек, Рыжуха выходила из дома поздно и иногда опаздывала. Это давало нам новый повод посмеяться над ней. Однажды, когда она, несмело постучавшись, вошла в класс, насмешник - Игорь Щипцов громко сказал: «Светло-то как стало».

— Солнышко, солнышко, — зашипел кто-то из мальчишек.

А учительница по биологии тогда сказала:

— Да, Соколова, ты, действительно, в классе солнышко. Гордись! Только постарайся больше не опаздывать.

Опаздывала она ещё и потому, что ездила в музыкальную школу на автобусе, который часто задерживался.

Однажды дежурных не было в классе, и Татьяна Ивановна, учительница русского языка, попросила Розу, сидевшую на первой парте, сходить за мелом.

— Что я … рыжая что ли? — дерзко выпалила та.

Это уже было сверх всякой меры. Рыжуха, как ошпаренная кипятком, выбежала из класса.

Татьяна Ивановна укоризненно и как-то очень грустно посмотрела на Розу, на всех нас.

— Однажды, — немного помедлив, сказала она, — я видела, как куры щипали одну слабую больную курицу. Они её клевали-клевали, пока насмерть не заклевали. Так вот и вы, к сожалению, напомнили мне тех глупых безжалостных кур.

Мне стало ужасно стыдно за себя, за своих одноклассников, за Розу, которая покраснела и что-то мямлила в своё оправдание. Рыжуха скоро вернулась, положила мел на стол, торопливо побросала учебники в сумку и, высоко подняв голову, будто никого вокруг не было, вышла из класса.

— Держите! С урока сбегает! — выкрикнул неугомонный Игорь и, видя, что никто его не поддерживает, уже тише добавил, — ей всё можно.

— Я бы на её месте поступила также, — сказала Татьяна Ивановна, — каждый человек должен иметь чувство собственного достоинства.

Мне было не по себе. Почему ни я и никто другой из класса не вернул её? Неужели мы все такие бессердечные? Думала я и самое страшное находила в том, что нам нравилось издеваться над Рыжухой, которую никто в классе по имени не называл.

— Больше не дам её в обиду, — решила я, но Рыжуха больше не пришла ни на другой день, ни на третий. Её перевели в один из шестых классов, которых было много в нашей огромной школе. Сначала мы помнили о ней, а потом забыли, к тому же она училась в другую смену.

Прошли годы. Выпускной бал. Цветы, поздравления, музыка. Вручение аттестатов и, наконец, вручение медалей.

— Наша школа гордится нашими выпускниками, — сказал директор, — в этом году много серебряных медалей и среди них одна золотая, которую заслужила Ольга Соколова 11б класса.

На сцену несмело поднялась красивая высокая девушка в белом платье с распущенными золотистыми волосами. В зале раздались дружные аплодисменты, а в задних рядах, где мы сидели, зашептались:

— Кто это? — Не узнаёшь что ли? Рыжуха наша… помнишь, ушла от нас.

— Не может быть.

— Красивая какая и умница, — сказал кто-то из родителей

Потом вышел ведущий: «Давайте поздравим Олю ещё с одной победой: недавно она стала лауреатом областного конкурса по классу фортепиано».

И снова громкие аплодисменты.

— Во, даёт! — не выдержал Игорь Шипцов.

Зал шумел. Девушка села за фортепиано и, пробежав по клавишам, запела чистым, как родник, слегка дрожащим от волнения, голосом:

— Когда уйдём со школьного двора по звуки нестареющего вальса…

В зале стало тихо, будто все мы растворились в этой песне, слились в единое целое и задышали одним дыханием, которым завладела юная фея с золотистыми волосами. А песня летела, уносила нас в далёкое детство, которое картинками всплывало в памяти, и прощалось с нами навсегда. Но вот растаяли в воздухе последние ноты, смущённо кланяется всем Ольга, а зал рукоплещет, не унимается.

— Вот вам и Рыжуха! — с восхищением и каким-то внутренним сожалением сказал Игорь.