— О, Боже мой, — шепчу я, вытирая слёзы. — Не знала, что ты был там тогда. Мне жаль. Я знаю, должно быть, очень трудно стать очевидцем такой трагедии. А Ройял…

Марк качает головой, пытаясь взять себя в руки, но я вижу, что он продолжает мучиться, что ему больно.

— Стать свидетелем такого — это самое тяжелое, что у меня было в жизни. А в довершение всего Ройяла той ночь отправили в тюрьму. Он сломал офицеру нос, когда тот сукин сын пытался увести его от убитой невесты. Тот коп это заслужил, но суд не обратил на это внимания. Офицеры Пайтон и Купер постарались, чтобы он не видел дневного света, пока не вынесут приговор. Они не могли повесить на него убийство, потому что это была самооборона, поэтому ублюдок, чей нос он сломал, обвинил его в нападении. Ройял провёл в тюрьме пять недель, после того как потерял любовь всей своей жизни. Это было невыносимо, но я чувствовал себя беспомощным, потому что не мог сделать ничего, чтобы помочь ему. За все пять недель он и слова не произнёс. Его родители позаботились обо всём, они должным образом похоронили Оливию, но держались подальше от Ройяла и ни разу его не навестили.

Закрыв лицо руками, мотаю головой, придя в ужас от того, через что Ройялу пришлось пройти. Я и представить не могла. Мне невыносимо всё это слышать, и я прихожу в ярость.

— Так что, получается, Ройял был в тюрьме, когда они хоронили Оливию? Те придурки его не выпустили?!

Марк кивает.

— Да… Он был сломлен, отказывался с кем-либо говорить. Ройял закрылся в себе, так что я навещал его каждые несколько дней, просто чтобы он знал, что не одинок и что я на его стороне. Работа в маленьких городках отличается от работы в мегаполисах, Авалон. Это единственная причина, по которой я ненавижу здесь жить.

— Чёрт, — шепчу я, — ко всему этому он ещё и ребёнка потерял. Он не заслуживается всей этой боли. Он не…

— Да, — тихо произносит дядя. — Он не мог справиться со всем навалившимся на него дерьмом, так что, пока он был за решеткой, они подписали документы на отказ от дочери. Это был единственный раз, когда отчим его навестил. Я сперва удивился такому поступку, но потом понял, что Ройял сломлен. Он прошёл через такое, что не каждому под силу. Я понимал, что ему было бы тяжело растить дочь, так что старался держать своё мнение по этому поводу при себе и поддерживал его. — Марк выдыхает. — Это она, малышка, с которой ты только что познакомилась. Это его дочка, — продолжает Марк. — Вот почему она так дорога мне. Той ночью она потеряла всё, и я был там и видел, как она лишилась семьи.

Сердце замирает, я пытаюсь вздохнуть, но, кажется, у меня не получается. Марк, должно быть, ошибся. Этого не может быть…

— Что ты только что сказал?

— Прости, что взвалил это на тебя, но ты должна знать. Эта маленькая девочка — дочь Ройяла. Я её постоянно навещал. Я защищаю и оберегаю её. Знаю, что Ройял не говорит о ней. Никогда.

Почувствовав слабость, я опираюсь о машину и качаю головой:

— Нет. Это не может быть правдой. Она мертва, — тихо отвечаю я. — Это какая-то ошибка. Ройял сказал, что она умерла. Он сказал…

Марк подпрыгивает ко мне и хватает меня за руку.

— Что ты такое говоришь? — кричит он, поддерживая меня. — Что значит, Ройял сказал, что она мертва?

— Он сказал, что они обе мертвы, — плачу я. — Блейн сказал мне то же самое. Они оба думают, что потеряли её.

Марк обнимает меня, пока я плачу, уткнувшись лицом в его рубашку.

— Ройял думает, что его дочь мертва. А теперь он ушёл. Чёрт, он ушёл, и я не могу сказать ему, что она жива!

— Твою мать! Этого не может быть. Пайтон, сукин сын! Готов поспорить, он в этом замешан, они провернули всё это вместе с родителями Ройяла, будь они прокляты. Я знал, что этот кусок дерьма был ёбнутым на всю голову.

— О чём ты толкуешь? — спрашиваю я. — Что это значит? Почему они так с ним поступили? — Я отстраняюсь от Марка, чувствуя себя полностью разбитой. — Как ты мог подумать, что Ройял отдал бы свою дочь? Он никогда бы так не поступил!

Удар за ударом, Марк бьёт кулаком по машине.

— Значит, родители Ройяла подделали его подпись, а вместе с Пайтоном убедили его, что она мертва. В суде у него не было ни малейшего шанса против Ройяла. Чёрт, я никогда не говорил с ним о ней, потому что не хотел бередить старые раны. Я всегда думал, что он отказался от Кайли, потому что ему было слишком больно даже смотреть на неё. Дерьмо, я был таким идиотом! Ты права. Я должен был понять, что он не отдал бы её. Вот блядь!

— Я хочу её забрать, — выпаливаю я. — Скажи, что мне нужно сделать, чтобы я могла забрать её отсюда.

Марк кивает головой.

— Сделаю всё, что в моих силах. — Дядя пристально смотрит мне в глаза. — Уверена в своем решении? Не возлагай на свои плечи то, к чему не готова. Я должен знать, что ты действительно хочешь взять эту девочку, что будешь оберегать и любить её как свою.

— Пожалуйста, — прошу я твёрдо и уверенно, — я люблю его. Это его ребёнок, я полюблю её тоже. Я ещё никогда ни в чём не была так уверена, как сейчас. Помоги мне.

— Хорошо, — отвечает дядя тихим голосом. — Только не бросай эту малышку. Если Ройял не вернётся… Вы будете вдвоём против всего мира. Ты будешь её семьёй. Тебе следует это понимать.

— Я понимаю… — шепчу я в ответ.

Ему никогда не придется об этом беспокоиться. Эта малышка уже часть моей жизни, а Ройял — другая её часть. Я не успокоюсь, пока эти части не станут одним целым.