Глава 8

Коул

Как далеко мог уйти ребенок за тридцать секунд?

Она едва держалась на ногах. Малышка ковыляла, как пьяная на каблуках, и не знала, куда идти. Даже птица могла найти дорогу с севера на юг.

– Она, должно быть, где-то поблизости, – Пайпер выбежала из комнаты, но остановилась в холле, глядя вверх, вниз, влево и вправо, когда весь особняк открылся перед ней. – Ты пойдешь на восток. Я пойду на запад.

– Она всего лишь ребенок, – пожал я плечами. – Она не может сломать больше вещей, чем это сделала ты.

Пайпер взбесилась.

– Она может сломать себе шею!

– Что?

– У тебя есть лестница.

– Она не сможет спуститься по лестнице?

– Она совсем малышка! – застонала Пайпер. – Она прыгнет с разбега и упадет с нее. Просто... найди ее!

Найти ее. Конечно. И что потом?

Пайпер побежала прочь, зовя своего ребенка, пока она обыскивала коридоры.

Боже правый, я был слишком напуган, чтобы сделать хоть шаг. Почему Пайпер так беспокоилась о лестнице, когда я был достаточно большим, чтобы раздавить любого ребенка, который пробежит под моей ногой? На всякий случай, я стал широко шагать.

Была причина, по которой я жил один в своем особняке площадью двадцать тысяч квадратных футов. Это было единственное место, которое мне подходило.

Я был ростом шесть футов шесть дюймов и весил двести восемьдесят фунтов чистых мышц. Бык в посудной лавке не имел бы ничего против меня. Я был зверем, рыщущим по лесу, и как только я достигал цивилизации, я все портил.

Я знал свои ограничения и обязательства. Вот почему мне было комфортно только в двух местах: в моем собственном доме, где я ничего и никого не мог сломать, и снаружи, на футбольном поле, где я сталкивался с людьми, которые могли справиться с ударом.

Но ребенок?

Боже. Три дня назад я сломал спину другому игроку. В какой вселенной Пайпер считала хорошей идеей привезти ко мне ребенка? Мне нельзя было доверять во всем, что требовало мягкого прикосновения. Мое тело... не было способно на мягкость.

Я зарабатываю на жизнь убийствами. Я трахаю женщин, в то время как они думают, что могут справиться со вкусом дикой стороны.

А все оставшееся время?

Я жил один. Я работал с командой, когда они проводили групповые встречи и тренировки, но я проводил свои собственные тренировки, закрывшись в своем собственном доме.

Не для того, чтобы обезопасить себя от них... а чтобы они были в безопасности от меня.

Ребенка не было на кухне, и она не проползала через столовую. Дверь в патио и бассейн была закрыта, так что она не собиралась искупаться. Если бы был на ее месте, то я бы спустился в бар, но что-то подсказывало мне, что малышка еще не обменяла молоко на Маргариту.

Большинство свободных комнат были закрыты, но одна дверь оставалась открытой. Я услышал визг прежде, чем увидел ее.

Крошечная принцесса Пайпер вошла прямо в мою комнату. Вероятно, это было самое безопасное для нее место, где не было открытого огня, алкоголя или мраморной лестницы.

Я остановился в проходе, глядя, как она ступила на коврик.

Роуз раскачивалась под играющую музыку, в которой говорилось то, что не включают на канале Дисней.

– Эй, красавица... – позвал я Пайпер, мой голос отдавался эхом. – Я нашел ее.

Ребенок? Роуз? – повернулась, когда я заговорил. Она что-то булькнула. Я не был уверен, должен ли я расшифровать это или нет. Я больше понимал водителя, который доставлял мне китайскую еду.

Что мне оставалось делать? Улыбка обычно срабатывала. Люди улыбались детям.

Я попытался, но мне показалось, что я скорее оскалил зубы.

Роуз поморщилась. Боже. Даже малышка знала, что моя улыбка была неестественной и странной.

Она потопталась ногами и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она была взволнована? Ей было грустно? Кто, черт возьми, знал!

Песня отвлекла ее. Она снова подпрыгнула на крошечных ножках и раскинула руки вверх и вниз.

Как и всем мужчинам, мне часто хотелось, чтобы у меня дома танцевала полуголая женщина. Интересно, а джинны переиначивают желания? Танцующего ребенка я не заказывал.

Пайпер ворвалась в комнату, и Роуз помахала маме. Она стала приближаться к динамикам. Но Пайпер поймала ее и надела на малышку штаны, прежде чем она смогла уйти.

– Спасибо, что нашел ее, – сказала Пайпер. – Она любит музыку. Должно быть, услышала, как она играет.

– Она... умеет танцевать?

Пайпер поцеловала Роуз в щеку.

– Да. Она также умеет ходить, говорить, есть... почти все, кроме вождения и голосования. Мы даже можем досчитать до двадцати, если ты не возражаешь против одиннадцати после девятнадцати, – пожала она плечами. – Ты когда-нибудь раньше был рядом с ребенком? С семьей?

– У меня осталось не так много от семьи, – начнем с того, что их никогда не было много.

– Ну, она не причинит тебе вреда. Сейчас, – Пайпер подняла ребенка и с ухмылкой представила ее мне. – Рози, это Коул. Коул, Рози.

Обычно цивилизованные люди пожимают друг другу руки. Роуз не протянула свой пухлый кулак. Это было хорошо. Меньше шансов случайно раздавить ее.

Я не знал, чего хочет от меня Пайпер. Как я должен был поприветствовать ребенка? Отметить хорошую работу генов, вероятно, будет оскорбительно. Я кивнул головой. Так безопаснее.

Но это оказалось совсем не так.

Глаза Роуз загорелись. Я думал, что позабавил ее, но это были только мои длинные волосы. Роуз схватила прядь, сжав ее в тиски.

Она потянула, почти вырвав клок из моего черепа.

– Ой! Господи Иисусе!

Ее сила чертовски удивила меня, и я взревел, когда она вырвала пряди из моей головы. Я отпрянул.

Затем начались гидротехнические работы.

Я никогда раньше не был рядом с детьми. Я понятия не имел, как громко они могут кричать, когда чудовище пугает их до смерти.

Глаза Роуз наполнились слезами, щеки надулись, а маленькие соболиные губки задрожали. Ребенок взвыл и уткнулся головой в шею Пайпер.

Мое сердце остановилось, разбилось и превратилось в пепел. Черт побери. Я не хотел ее пугать.

– Эффектно, – сказала Пайпер. – Неужели?

– Я... черт, прости.

– Коул, прекрати ругаться!

Она успокаивала младенца мягкими похлопывающими движениями по спине. Еще одна причина ненавидеть себя. Я последовал за Пайпер в кабинет, где она попыталась развлечь Роуз плюшевым животным. Это ничего не дало. Роуз крутилась, скулила и била маму кулачками в грудь. Она не поднимала глаз.

Как мне успокоить ребенка?

Лига назначила штраф, когда я облажался. Заткнется ли она, если я дам ей деньги на колледж?

И иногда тренер Скотт приказывал нам пробежать круги, когда мы на тренировке занимали не ту позицию, но я сомневался, что потение успокоит ребенка.

– Я не хотел кричать, – сказал я. – Я понятия не имел, что она может так сильно тянуть.

Пайпер вздохнула.

– Да, она сильнее, чем ты думаешь. Я чувствовала, как она тренируется, еще будучи у меня в животе.

Эта мысль заставила меня замолчать. Пайпер держала Роуз на руках, но я не мог представить, как она вынашивает ребенка.

Или мог? Такая красавица заслуживает семью. Ребенка. Счастье.

– Она просто капризничает, – сказала Пайпер. – Это был долгий день, и она голодна.

– О! Я могу помочь.

– Коул…

Нет, я сделаю это. Я смогу покормить ребенка.

Я так думал.

Я направился на кухню, но понятия не имел, что она ест. У Роуз была пара зубов, я видел их, когда она кричала. Это означало, что я могу не ограничиваться протеиновыми коктейлями.

Я бросил все, что смог найти, на поднос. Сырные палочки. Холодная куриная грудка. Немного коричневого риса. Банан. Половина итальянского сэндвича.

Я принес поднос в гостиную и со стуком поставил его на кофейный столик. Затем я отошел на приличное расстояние.

– Вот, – сказал я. – Дай ей что-нибудь.

Пайпер подняла бровь.

– Как бы сильно она не любила остатки курицы Кунг-По…

– Я принес все, что есть. И холодильник принесу, если это заставит ее перестать плакать.

Я не ожидал благодарной улыбки Пайпер, проблеска прощения.

– Я вижу ее любимую еду, – она потянулась за бананом. – Роуз, посмотри, что тебе дал Коул.

Сквозь всхлипывания, слезы и пухлые руки, потирающие лицо, Роуз взвизгнула от возбуждения.

– Баннен!

И вот так... она была счастлива.

Я рухнул на диван.

Я знал малышку меньше пятнадцати минут, и мое сердце уже не могло справиться с этим дерьмом. Я напугал ребенка, а затем сделал ее проклятый день, и все это в пятиминутном промежутке.

Роуз раздавила банан, и Пайпер забрала его у нее.

– Могу я воспользоваться твоей кухней, чтобы разрезать его?

– Ты осквернила это место сменой подгузника. Сделай все возможное, чтобы она перестала плакать.

– Дети плачут, Коул, – подмигнула Пайпер. – Привыкай к этому. Когда-нибудь они и у тебя будут.

Никогда. Она сошла с ума? Кто доверит мне ребенка?

Я последовал за Пайпер на кухню. Она посадила Роуз на барную стойку и стала кормить ее нарезанными кусочками банана. Малышка хихикала с каждым кусочком. Типа, забыла свое дерьмо. Я заработал миллионы долларов и жил в гребаном особняке, и все же я никогда не ощущал себя таким счастливым, как этот ребенок с ее проклятым фруктом.

– Ням-ням, – Пайпер промычала это слово.

– МММ, – передразнила Роуз.

– Скажи Коулу «спасибо».

Ее тоненький голосок растопил сердце.

– ...сибо.

Я ненавидел задавать вопросы. Я отвернулся от малышки и прокашлялся.

– Ты... где ее отец?

Пайпер колебалась так долго, что я пожалел о своем вопросе.

– Между нами нет никаких отношений, – сказала она. – Он... едва ли присутствует в ее жизни.

Это сделало наше приключение в джакузи более приятным.

– Ты растишь ее одна?

– У меня не было выбора, – она поцеловала ребенка в нос. – Я забеременела в колледже. Вообще-то, в аспирантуре. Я хотела получить докторскую степень.

– В чем?

– Во французской литературе.

– Бурно развивающаяся карьера, – сказал я, случайно оскорбив ее. Фигурально. – Я... никогда раньше не встречал никого с такой специальностью.

– А кого ты встречал?