Глава 1. Вера

Открыв глаза, я резко приняла сидячее положение, из-за чего сильно закружилась голова. В висках, казалось, раздавалась барабанная дробь, а сердце бешено колотилось, словно стремилось обогнать звуки громкого инструмента. Способность нормально дышать вернулась не сразу. Пижама стала мокрой в попытках впитать в себя весь холодный пот. Я дотронулась до щек и вытерла слезы.

Некоторое время я просто сидела: пыталась оправиться от последствий страшного сна, содержание которого никак не удавалось вспомнить. Когда такое происходило, рука тянулась к черному браслету, который находился на левом запястье. Браслету, который остался у меня от отца. Я покрутила его несколько раз вокруг запястья. По какой-то причине это всегда помогало расслабиться. Кожаный аксессуар напоминал об отце, вытесняя посторонние мысли из головы. Это единственная вещь, которая доказывала то, что и у меня когда-то был любящий отец.

Обнаженные ступни соприкоснулись с прохладной поверхностью деревянного пола. Казалось, совсем недавно мои ступни ощущали совсем иное – что-то более мерзкое. Когда добралась до ванной комнаты, закатала рукава своей пижамы, взяла в руку зубную щетку. Я уже поднесла ее ко рту, когда чуть выше браслета, в месте, которое ранее прикрывал рукав пижамы, заметила странный узор на руке. То был красный отпечаток, напоминающий силуэт чужих пальцев. На секунду в воспоминаниях всплыла костлявая рука, крепко сжимающая мое запястье. Однако видение растворилось в воздухе так же быстро, как и появилось.

Я встряхнула головой, чтобы прогнать пугающие образы, и сосредоточилась на умывании. Потом направилась к шкафу. Несмотря на жаркую погоду, я выбрала кофту с длинными рукавами. Красный след никто не должен видеть. Перед выходом из комнаты я взглянула на свое отражение в зеркале: серая кофта, идеально сочетающаяся с моими серыми глазами, и черные шорты. Я всегда выбирала удобную одежду, игнорировала платья и юбки, которые так любила носить моя мама. Я люблю бегать, лазать по деревьям, иногда даже дерусь с мальчишками. Такая одежда мне не подошла бы.

Я задержала свой взгляд на лице. Бледнокожая сероглазая девочка, на лицо которой спадали кудрявые медно-рыжие пряди волос – несвойственные нашей деревне элементы внешности, где у всех смуглая кожа, темные волосы и глаза. Это лишний раз доказывало, что мои корни в этой деревне не произрастали, видимо, предки мои жили где-то там, за чертой деревни – в месте, которое, возможно, прекраснее и оживленнее этого в тысячу раз. Возможно, даже в самом Верхнем Ордисе. А может и вовсе не дальние предки? Возможно, сами родители. Мама всегда была скрытной, однако ее ложь я чувствовала за версту.

Кроме мамы, у меня не было больше родственников. По ее словам, она и мой отец росли сиротами в местном приюте. Когда мне не было еще и года, отца убили грабители. Вот только никто в деревне об этом даже не слышал, сколько бы раз я не спрашивала.

Внезапно раздался стук в дверь. Он вывел меня из раздумий.

– Эбби, ты уже встала? – голос принадлежал маме.

– Да, мам.

– Тогда иди завтракать, – звук шагов медленно начал отдаляться.

Я аккуратно закрыла двери шкафа и направилась в кухню, обходя определенные дощечки в полу. Опыт подсказывал, что, если наступить на них, можешь провалиться «под дом».

Издали я услышала громкий голос, мелодичность которого не портили даже помехи. Завернула за угол и увидела в нашем стареньком телевизоре Бога Аурума, который величественно возвышался на Арене и говорил что-то о защите Простолюдин. По закону телевизор должен был быть даже у таких бедняков, как мы. Утро каждого жителя Ордиса начинается с речи Бога Аурума.

Дверь дома со скрипом распахнулась. С улицы зашла мама с ее любимыми фиолетовыми ромашками в руках. Она поставила цветы в вазу и нежно им улыбнулась.

Моя мама Элизабет – красивая женщина средних лет с густыми каштановыми волосами и серыми, пронизывающими душу, глазами. Именно глаза достались мне от нее. После смерти отца за ней пытались ухаживать многие мужчины из нашей деревеньки, однако она их к себе даже не подпускала. Я много раз ей говорила, чтобы познакомилась с кем-нибудь, но она не слушала. Максимум, на что я смогла ее уговорить однажды, это поговорить с местным торговцем овощей о чем-нибудь, кроме овощей. Они говорили о погоде. О погоде! Ну кто говорит о погоде полчаса? Что вообще можно говорить о ней столько времени?

Будто услышав телевизор только сейчас, мама резко изменилась в лице и перевела свой взгляд в его сторону.

– …знайте, что каждый из вас может рассчитывать на мою поддержку. Я…Нет, весь Верхний Ордис находится на вашей стороне. Мы будем защищать вас даже ценой…

Не дослушав до конца речь Аурума, мама фыркнула и выключила телевизор.

– Садись, – указала она на шаткий стул, затем продолжила разглядывать цветы.

На столе уже лежала половина буханки хлеба и молоко.

– Мам, что это за цветы? – спросила я, набив рот хлебом.

– Ромашки, дорогая.

– Конечно, я знаю, что это ромашки! Я имею в виду другое. Не проходит и дня, чтобы ты не принесла их в дом. В мире столько красивых цветов, а приносишь ты именно эти.

– Их каждый день дарил мне твой отец. Ты только посмотри на них: какой необычный цвет! – затем мама спохватилась и посмотрела на часы. – Солнце, не пора ли тебе в школу? Мисс Смитт снова будет жаловаться.

– Уже ушла, – крикнула я, убегая.

Я взяла сумку с книгами, захватила недоеденный кусок хлеба и выбежала на улицу. Снаружи уже ждали Эмили и Алан – мои лучшие друзья.

– Что, опять поесть не успела? – спросила Эмили и толкнула меня локтем в бок: – Ты не меняешься.

– Но ведь в этом есть и свои плюсы. Если бы я поела дома, вам бы не досталось, – я поделила буханку на три части и протянула две своим друзьям.

– Ты права, – улыбнулась Эмили, уже уплетая хлеб.

Путь до школы был коротким, ведь наша деревня невероятно мала. Здесь есть всего одна школа. В ней учатся дети со всех близлежащих деревень, но лишь до четырнадцати лет – именно в этом возрасте проявляется магия. В школе проходят экзамены, которые определяют, способен ли ты стать Магом. Людей, не под силу которым сотворить магию, называют Простолюдинами. После экзаменов всех Магов отправляют в академию в Вестабуле – столице всего Среднего Ордиса и самом большом городе, где профессора учат юных Магов контролировать свою силу. Простолюдины же в этом возрасте уже идут работать. Обычно это работа на ферме или же в домах у богатых Магов в качестве слуг. В Ордисе Простолюдины – это рабы, которые живут лишь для того, чтобы работать на Магов. У таких нет великого будущего. Но везде есть свои исключения. Иногда появляются уникумы, имеющие невероятный талант в каком-либо деле. Это, например, певцы, художники, великие ораторы. В мире очень мало талантливых Простолюдинов, но, если такие есть, почти все отправляются жить в Верхний Ордис. Это касается и талантливых Магов.

Что касается меня, с самого детства я мечтала стать крутым Магом и принять участие в Турнире Эредеса. Именно по этой причине попасть в Академию Вестабула сейчас – моя основная задача. Для этого я должна успешно сдать экзамен по магии через год, когда мне исполнится четырнадцать лет.

Минуя деревянную ограду, мы оказались на территории школы. Как и большинство зданий деревни, это ветхое, едва доживающее свои последние годы, здание. Оно имеет всего один класс, рассчитанный на пятьдесят человек, и одну столовую. Здесь учат детей читать и писать, преподают историю Ордиса, а также напоминают по несколько раз в день, насколько низкое место мы занимаем в этом мире.

Когда оказались на территории школы, заметили околачивающихся возле школы Рыцарей и сборище учеников на пороге школы.

– Что здесь происходит? – спросила я, когда подошла ближе.

– А вы что, не слышали? – раздался голос позади. – Ну конечно, что вообще может доходить до таких олухов, как вы? Трио неудачников.

Голос принадлежал Куперу – самому мерзкому мальчишке этой школы. Он доставал нас с первых дней моей дружбы с Эмили и Аланом. Хуже всего приходилось Алану. Купер постоянно дразнил его «девчонкой» из-за его внешности.

– Закрой свой рот, Купер! – выкрикнул Алан.

– Или что, сопляк? Ну что ты мне сделаешь? Попросишь своих девчонок избить меня? Ты сам-то точно пацан? Выглядишь, как баба.

Алан отступил, когда понял, что не в силах что-либо сказать или сделать задире. Купер такой массивный, к тому же высокий. А Алан? Из-за его тощего тела и милого личика его постоянно принимают за девчонку. Еще и волосы отрастил до плеч.

– Купер, завязывай! – встряла я, не в силах больше терпеть.

– А то что?

– А то сам превратишься в девчонку. Ты понимаешь, о чем я? – почти прошептала я Куперу, подойдя ближе.

– Л-ладно, – Купер сделал шаг назад, – Я, добрый Купер, расскажу, что происходит. Слышали, что стало с деревней Нэйза? – мы продолжили смотреть на Купера, – Ну конечно не слышали! Говорят, что ее полностью сожгли, а все жители мертвы. Тела же их разорваны на части. Мозги, ноги, руки – все разбросано по пепелищу.

«Так вот про какую защиту говорил Бог Аурум сегодня утром», – вспомнила я речь из телевизора.

– Фу-у-у, – простонала Эмили.

– Ха-ха. И все-таки говорят, что один житель выжил и тот с ума сошел. Утверждает, что видел дракона, извергающего пламя. Такой же чудик, как и вы! Вот Старейшина деревни и решил в качестве охраны приставить Рыцарей к ученикам, – мы переглянулись, а Купер прошептал: – По секрету, если все это правда, ну, то, что сказал тот ненормальный, то Рыцари не смогут защитить даже себя. Что уже говорить о нас? В таком случае, мы все по-кой-нич-ки.

Последнее слово раздалось мощным эхом в голове. Руки начали трястись. Казалось, между мной и окружающим миром появилась плотная стена, которая приглушала оставшиеся звуки с той стороны и усиливала тревогу и страх с этой. Однако два внезапных громких хлопка Мисс Смитт вывели из ужасного состояния.