Глава 10

Во время телефонного разговора с мамой у меня началась истерика: внутри все кипело от паники. Когда мама призналась, что дом в Герневилле окружили фотографы, ей едва удавалось вставить слово.

— Прости, мам. Мне так жаль.

— Кроха, послушай, — сказала она. – Это должно было когда-нибудь слу…

— Но я все ему рассказала. О тебе, — я задыхалась, — о папе. Что скажет папа? Он подаст на нас в суд?

Мама рассмеялась.

— Не глупи.

«Не глупи».

Мама так уверенно говорила. Сохраняла спокойствие.

А бабушка за моей спиной расхаживала по номеру, пытаясь поменять наши билеты на обратную дорогу. Разобравшись с этим, она позвонила старому маминому агенту, договорилась о встрече в Хитроу, откуда нас проводят без лишних проблем до дома.

Я прижимала телефон к уху, слушала, но не слышала маминых слов. Тихие утешающие звуки, говорившие, что она любила меня, что все будет хорошо.

Но все было плохо. Я знала, что совершила ужасную ошибку.

И голосок на задворках сознания шептал:

«Теперь он вспомнит, что у него есть дочь».

* * *

В аэропорту нас встретил какой-то мужчина. Он открыл дверцу нашей машины, когда она подъехала к тротуару. Я не успела заметить лицо мужчины — дверца закрылась — он прикрывал бабушку, проталкиваясь через толпу фотографов к охране аэропорта. А потом вернулся и протянул руку мне.

Он улыбнулся.

— Привет, Тейт. Я Марко.

Ему было под тридцать: точеные черты, черные волосы, пронзительные голубые глаза, но при этом он излучал спокойствие, а не панику, словно тысячу раз занимался подобным. Я взяла его за руку, ладонь была теплой. Его кожа была мягкой. Но я ощущала силу сухожилий и кости под ней, когда Марко потянул меня наружу.

К моему удивлению, мужчина не передал меня команде охранников. Он повел меня под слепящими вспышками, скрывая под своим пальто. Администрация аэропорта не хотела всего этого безумия, так что нас пустили через личный коридор в защищённую комнату, где мы дождемся своего рейса.

Бабушка вышла, сказав, что позвонит маме и поищет воды. Мне казалось, что ей нужно было хоть пару минут побыть вдали от меня и моих ужасных решений. Мои глаза опухли настолько, что я едва видела сквозь нависшие веки. Нос болел от того, что я постоянно терла его салфетками. Губы потрескались, и я не расчесала волосы.

Я посмотрела на ухоженного спокойного незнакомца, и его лицо было таким же, как и когда сто фотографов мешали пройти: губы чуть изгибались, взгляд был уверенным.

— Ты в порядке? – спросил он.

— Шутите? – я с дрожью провела ладонью по волосам. – Все отлично. А вы?

Он рассмеялся, но мне было совсем не смешно. Слезы душили.

— Я не хотела, чтобы это произошло, — сдавленно сказала я.

— Ясное дело, — он отмахнулся, словно это было меньшей из его тревог, и улыбнулся. Марко был слишком красивым для мужчины. Как эльф. Я вспомнила, как вместе с Шарли смотрела «Властелина колец» и потом долго смеялась, когда она отметила, что Леголас — самая красивая женщина в фильме. Марко был очень на него похож.

— Ян только в этом месяце появился на четырех обложках известных журналов, — сказал Марко. – Так что твое обнаружение – самая крупная история по обе стороны океана. Этот цирк не подавить.

Мне нужно было знать, были ли мы знакомы в прошлом.

— Не хочу показаться грубой… но кто вы?

Марко виновато прижал ладонь к груди.

— Прости. Конечно. Марко Оффреди. PR-менеджер. Через твой трастовый фонд меня наняли, чтобы справиться со всей этой шумихой и помогать тебе, пока это необходимо.

— Мой… траст? Наняли?

Он рассмеялся.

— Технически. Из траста мне платят за работу, но нанял твой отец.

Я закрыла один глаз, одновременно прищурив другой. Мысли путались.

— Ничего не понимаю. Я десять лет не общалась с папой. И не знала, что у меня есть трастовый фонд.

Если это и удивило Марко, он успешно это скрыл.

— Насколько я знаю, все деньги, которые твой отец был должен выплачивать в качестве алиментов, были отложены, — Марко развел руками, и одним этим жестом открыл весь мой мир. – Трастовый фонд покроет все расходы, когда ты покинешь дом.

Голова начала медленно кружиться. Я словно ехала в вагончике американских горок, медленно набиравшего скорость.

— Кто во главе траста?

— Ты, ведь тебе исполнилось восемнадцать.

— Но, — пролепетала я, формируя правильные вопросы в голове, — кто был во главе до меня?

— Твои родители.

Перед глазами начинало темнеть, и Марко стал размываться.

— Оба?

— Ян и Эммелин, — он склонился, изучая меня светлыми глазами. – Когда появились новости, Эммелин позвонила Яну, а Ян – мне.

— Я даже не знала, что они общаются.

— Они и не общались, — ответил он. – Только порой переписывались из-за документов.

А теперь общались.

— Ничего жуткого не происходит, — убедил меня Марко, наверное, ощущая мою панику. – Твои родители не ладят, но в их приоритете – ты. Я тут не ради Яна или Эммелин. Я тут для тебя, Тейт Джонс, Тейт Батлер, какой бы Тейт ты ни была. Я работаю на тебя.

Вся ситуация целиком представляла собой смесь восторга и тревоги. За виной и болью я ощущала любопытство и странное ощущение силы.

Марко, похоже, заметил мою реакцию. Он потянулся к кожаному дипломату у ног и вытащил пакетик орешков с сухофруктами, протянув мне.

— Хочешь мне все рассказать?

Впервые за долгое время я смогла улыбнуться и призналась:

— Не совсем.

— Я не буду судить, — сказал он. – Я знаю историю твоих родителей, но не знаю ничего о тебе после того, как ты покинула ЛА. Почему бы тебе не рассказать немного о том, на кого я работаю?

Я с тревогой взглянула на дверь. Бабушки пока не было.

Я посмотрела на Марко, он не отвел взгляда. Он медленно моргнул, мягко улыбнулся мне. Что-то было в его позе – он источал уверность, и мне хотелось сесть рядом с ним и прорыдать целый час. Я хотела доверять ему, но уже доверилась Сэму, и куда это привело? А если интуиция теперь меня подводит?

— Я призналась во всем не тому человеку, — сказала я. – И вот где мы оказались.

— Уверен, после подобного, заново делиться чем-то сложнее. Можешь о нем рассказать? – я промолчала, и Марко добавил. – Так я смогу понять, как лучше разобраться со всем происходящим.

— Я думала, у него те же чувства, что у меня, — тихо сказала я. – Мы… да.

Я поморщилась, и спокойствие на его лице сменилось искренним сочувствием.

— Он разбил твое сердце.

И я все рассказала. В деталях. О саде, встречах с Сэмом каждую ночь. Обо всем, в чем призналась, о нашем дне свободы на катамаране. Я призналась, что переспала с ним в тот день и почти каждый день после. Я рассказала ему, что Сэм казался первым человеком, который знал меня настоящую – Тейт, которой мне не позволяли быть.

— Что ты хочешь сделать? – спросил Марко, когда я закончила.

— То, что задумала мама, — я пожала плечами, мне было плохо. Это была правда и ложь. Я хотела облегчить ситуацию для нее и бабушки, но издалека меня манило что-то блестящее. – Я не знаю, что они с папой захотят для меня, когда мы приедем домой.

— Я тут не ради них. Я спрашиваю тебя, Тейт, — сказал он. Марко опустил подбородок на ладонь. – Чем ты хочешь заняться?

Качнув головой, я уточнила:

— О чем вы?

— Ты хочешь жить на солнце? – тихо спросил он. – Или снова вернуться в тень?