Глава 8

Следующим утром, когда Лютер и Сэм подошли к нашему любимому столику, я даже не могла поднять глаза на Сэма, не выдав себя глупой широкой улыбкой. Бабушка бы сразу поняла, что мне не только нравился этот парень, но и то, что мы занимались сексом и думали о возможном совместном будущем.

«Думаю, я влюбляюсь в тебя».

— Где Лютер? – спросила бабушка.

После ее слов я вскинула голову. Обычно Сэм, коротко поздоровавшись, брал тарелку и торопливо уходил к буфету. Но этим утром он был растрепан, выдвинул стул и тяжко сел.

— Еще в постели.

Сэм поймал мой взгляд, и его обычно веселые глаза практически ничего не выражали. Он скривился, хотел заговорить, но закрыл рот и перевел взгляд на окно, выходившее в сад. Я наблюдала, как Сэм начал грызть ноготь большого пальца. Мы молчали секунд десять, не знали, что сказать.

Все мои внутренности, словно в районе пяток оказались. Мы с бабушкой тревожно переглянулись.

Бабушка обеспокоенно нахмурилась.

— Ты в порядке, милый?

Сэм моргнул, резко вдохнул, словно забыл, где был.

— Да. Все хорошо. Просто очень есть хочу.

Без лишних слов он поднялся и ушел к буфету.

Бабушка проводила его взглядом, а я не сводила глаз со своей почти пустой тарелки. Сэм сейчас переживал из-за Лютера, и на протяжении всей поездки беспокойство его не покидало, но со мной из-за этого он не был холоден.

Со вчера изменилось лишь то, что Сэм признался мне в любви.

— Он сам не свой, — бабушка взяла вилку. – Но Лютер в последнее время выглядел болезненно. Может, поэтому Сэм подавлен.

Сэм вернулся с привычной горой еды на тарелке и стал запихивать все в рот.

— Сэм, — тихо позвала я, когда бабушка отошла за фруктами.

Не переставая жевать, он молча перевел на меня взгляд и вопросительно приподнял брови.

— Ты точно в порядке?

Мы смотрели друг другу в глаза секунд десять, а потом Сэм проглотил еду и опустил взгляд, накалывая очередной кусок яичницы.

— Нет.

Больше он на меня не смотрел, и дальше завтрак прошел в тишине, нарушаемой только скрипом столовых приборов.

* * *

Поговорить в лифте тоже не удалось, потому что с нами была бабушка. И когда я постучала в дверь их номера, пока бабушка отлучилась в туалет, никто не ответил.

Их с Лютером не было видно, когда мы уходили днем по делам.

Сэма не было в саду после ужина.

На следующий день он не пришел на завтрак.

— Может, они уже уехали, — заметила бабушка, рассеянно глядя в окно. Возможно, для нее тоже было странным, что они так резко пропали.

— Сэм говорил, что Лютер может быть болен, — сказала я.

Она кивнула.

— И я так думаю.

Мне перехотелось есть. Все было безвкусным: пресным и вязким.

— Милая, — мягко проговорила бабушка, — я знаю, что Сэм тебе нравился. Мне жаль.

Нравился.

Мне нравился шоколад. Нравились мои красные ботинки. Мне нравились солнечные дни, проведенные на пляже. Мне не нравился Сэм.

Но я кивнула, пытаясь проглотить кусочек грейпфрута.

После завтрака я поговорила с мамой по телефону, догадываясь, что она поняла все по моему расстроенному голосу. Она привыкла, что я много говорю, и когда мои ответы стали односложными, мама встревожилась и спросила обо мне, Сэме и бабушке. Я рассказала вкратце: Сэм и Лютер уехали, и я сомневалась, что мы сохраним связь. А с бабушкой мы собирались в Собор Святого Павла.

К горлу подкатила тошнота, когда я вспомнила, как Сэм говорил, что навестит меня, поедет со мной в Лос-Анджелес и поддержит на встрече с отцом. Это могло произойти и без Сэма, но он первым уговаривал меня попробовать. Он придал мне смелости и сил, которые я не ощущала раньше. Теперь же мне никак не разыскать Сэма. Он даже не взял мой номер телефона.

Я завершила звонок и убрала телефон в сумочку.

Я была подавлена, следуя за бабушкой к лифту. Все онемело. Я была, как сложенный под стопкой книг лист бумаги: вес других историй давил все интересное, что было там написано.

— Готова к приключениям? – слишком бодро сказала бабушка. Я видела, что она пыталась изобразить радость и показать, как справиться с разочарованием.

Я улыбнулась, понимая, что улыбка больше походила на гримасу.

— Ладно, милая, — она мягко рассмеялась. – Идем.

Она пошла впереди, расправив плечи и подняв голову, и толкнула двери. Я смотрела в пол и не заметила, как она резко остановилась. Я врезалась в ее спину, и бабушка пошатнулась.

Вспышки камер запечатлели неловкое столкновение. В ближайшие недели фотографии разлетятся повсюду. Хор голосов выкрикивал мое имя. Они знали мое имя. Бабушка повернулась, схватила меня за руку и потащила в отель. До меня дольше – намного дольше, чем до бабушки – доходило, что произошло.