Глава 11

Тони

- Пусть уж меня ненавидят за то, кто я есть, чем любят за то, кем я не являюсь.

Курт Кобейн (перефразировано с Андре Жид)

Конец Мая 2014

В кабинетах Корпорации «Роулингс Индастриз» было тихо. С учётом того, что рабочий день уже закончился, большинство людей разошлись по домам к своим семьям. У Тони не было такой роскоши. Он не хотел возвращаться в свой дом - вообще. Ремонт был завершен, но всё здание вызывало у него болезненные чувства. Подрядчики сказали, что запах дыма исчез, но когда он вошёл в парадные двери и прошел по коридорам, тлетворный запах проник в его чувства. Больше никто не мог его учуять - но Тони мог. Он был воплощением многих лет ненависти и мести. Это была отвратительная потеря счастья, которое навсегда стало для него недоступным. Это была смерть невинных людей, и смерть невиновности.

Был ли этот запах только в помещениях в Айове, или он почувствовал бы то же самое, если бы когда-нибудь вошел в дом в Нью-Джерси, тот, где он вырос? В конце концов, разве не там все началось? Тони никого не винил: он и так уже достаточно натворил. Но факт оставался фактом: он вырос в состоятельной яме зла. Подобно красному цвету его ярости, он притаился в каждом углу и скользил по коридорам. Жадность его дедушки, болезнь бабушки, пассивно-агрессивная ненависть отца и покорное одобрение его матери - все это смешалось, чтобы создать среду, которая породила и Тони, и Кэтрин. Он ни в коей мере не простил ей ни одного из ее поступков: тем не менее, она стала жить под этой крышей в возрасте двадцати лет. Стала бы она другой, если бы родители приняли ее и Софию? Стал бы он другим, если бы его воспитал кто-то другой?

Тони подумал о Софии. Она была Лондон, но она так отличалась от своей матери. Не говорила ли та женщина, которой стала София, красноречивее всяких слов о важности природы или воспитания? Каждый день он думал о жизни, потерянной слишком рано.

Тони также оплакивал Дерека. Мужчина заслуживал лучшей участи. Он с честью прошёл все испытания и трудности. Мистер Каннинхем из «Шедис-тикс» дал ему блестящие рекомендации, как и Брент, за то короткое время, что они проработали вместе. Его смерть была еще одним кусочком трагической головоломки.

Дом, который построил Тони, был построен как свидетельство человека, которого Тони никогда по-настоящему не знал, человека, который повлиял на события спустя много лет после своей смерти. Натаниэль боролся изо всех сил, жил на широкую ногу, любил тайно и грешил. Он позволил своим амбициям взять верх над здравым смыслом.

Когда Тони покрутил янтарную жидкость по бокам своего стакана, он признал, в первую очередь перед самим собой, он был ничуть не лучше. Если уж на то пошло, он был еще хуже. Натаниэль совершал ошибки из жадности и честолюбия. Грехи Тони были основаны на ложной потребности. Жалкое зрелище, заключил он, глотая содержимое стакана и налив в два пальца еще одну порцию «Джонни Уокера». Наслаждаясь медленным жжением, одновременно с тем, как виски притупляло его чувства, Тони оплакивал потерю всего, что, как он знал, было настоящим. Вся его жизнь была построена на лжи, возмездии и потребности в признании. Деньги, власть, престиж - все это было ради одного - наконец услышать, как Натаниэль произносит: «Молодец, сынок».

Он не мог даже мечтать об этом. Во сне Натаниэль сказал ему, что он потерпел неудачу.

Тони положил пиджак на стул и растянулся на длинном кожаном диване в дальнем углу своего кабинета. Черт возьми, он будет спать там всю ночь; он делал это довольно часто. Это было лучше, чем возвращаться в тот дом. Он бы продал этот чёртов памятник, если бы не Клэр. Он закрыл глаза, борясь с воспоминаниями. Даже воспоминания не были такими яркими, как раньше. Даже они потускнели от потери цвета. Была какая-то популярная книга, в которой говорилось об оттенках серого. Тони пришел к выводу, что теперь это его жизнь. Цвет исчез. Яркая зелень острова не могла преодолеть пелену отчаяния в затуманенном виски мозгу Тони. Было время, когда цвет был повсюду...

Он пригласил Клэр на свадьбу Калеба Симмонса. Он не знал, придет ли она, но она пришла. В первый же вечер, как они вернулись из дома Тима и Сью, Тони вспомнил, как стоял на кирпичной подъездной дороге под покровом звезд Айовы. Нежный июньский ветерок развевал волосы Клэр, она посмотрела на него и сказала: - Я удивлена, насколько мне нравится здесь. Я боялась, что плохие воспоминания возьмут верх над хорошими. - На следующий день она провела его через лес к своему озеру. Ее красивые изумрудные глаза сверкали, когда они бросали камешки в чистую воду и смотрели, как солнце отражается в призмах света, танцующего на волнах.

Вот почему он не мог продать поместье. Оно принадлежало ей. Она была единственной, кто когда-либо привнес жизнь и цвет на 6000 акров. До нее это был всего лишь памятник. После нее он был таким же мертвым, как и человек, для которого он был возведён, чтобы произвести впечатление. Только с ней это каменно-кирпичное строение было домом, даже когда она не хотела там находиться. Ее присутствие вселило жизнь и дух в кирпич и цемент.

Отчеты Роуча обескураживали. Чертовы врачи в государственном учреждении, где все еще содержалась Клэр, были безразличными и некомпетентными. Их данные были неоднозначными. Большая часть информации, которую ему удалось собрать, была получена из прослушиваемых телефонов Вандерсолов. Тони пожал плечами. Черт возьми, они могли бы с таким же успехом добавить это к его списку обвинений – просто до кучи!

Пожалуй, ещё одна порция выпивки была к месту.

Тони отказывался расставаться с Клэр. Даже если он не сможет увидеть ее, он никогда не перестанет смотреть на нее. Он не мог. Она была частью его. Разлука явно добавила его депрессии. Несмотря на все это, он всем сердцем верил, что ей станет лучше. Ей просто нужны были лучшие врачи – лучшие, которых можно было купить за деньги. У его успеха была и другая причина, кроме Натаниэля. С помощью своих денег Тони мог предоставить Клэр и Николь лучшее, что только мог предложить мир, даже если ему предстояло провести следующие три-пятнадцать лет за решеткой. Соглашение о признании вины было заключено, окончательное решение о вынесении приговора оставалось на усмотрение судьи. Клэр и Николь заслужили это и многое другое.

Завтра у Тони состоится встреча с советом директоров «Роулингс Индастриз», а затем последует веб-конференция с президентами дочерних компаний. Он молился о том, чтобы его признание вины и мирное соглашение о признании вины помогли бы отвлечь внимание от его компании. Это было не только для него, но и для тысяч людей, нанятых им. Даже это напомнило ему о Клэр. Эта чертова маленькая компания в Пенсильвании. Она сохранила им их рабочие места, и теперь его прошлое могло отобрать их все.

Нет, он скорее уйдет из компании, чем позволит этому случиться.

Тони посмотрел на часы; было чуть больше восьми вечера. Усевшись поудобнее, он понял, что засыпать еще рано. Но для Николь еще не так рано, чтобы спать. Его руки болели от желания подержать и покачать дочь. Он включил свой телефон, чтобы посмотреть на снимок, сделанный всего несколько дней назад. Ее щечки выглядели круглее, чем он помнил, и она улыбалась. Хотя это и разбило ему сердце, но в то же время ободрило его. Тони ненавидел Эмили всей душой, но был благодарен ей за заботу о Николь. Снимок пришёл от Кортни. Она, наконец-то, убедила Эмили разрешить ей прийти в гости. Тонкая улыбка появилась на губах Тони. Кортни умела найти подход ко всем. Дай Бог, ей скоро также разрешат навестить Клэр.

К счастью, Джон и Джейн успешно заключили соглашение о признании вины для Клэр. ФБР пошло навстречу и согласилось снять обвинение в пособничестве и подстрекательстве: с этим оставалось только покушение на убийство. На видео было видно, что Клэр действовала в целях самообороны. Прокурор обсудил нападение при отягчающих обстоятельствах; однако, именно ее психическое состояние скрепило сделку. Объявленная недееспособной для судебного разбирательства, Клэр была освобождена от всех обвинений.

Тони и Эвергрин пришли к решению. Это было решение Тони, но Эвергрин согласился. Снятие обвинений с Клэр не заставило прокурора выглядеть неважно. Он поймал гораздо большую рыбку в лице Энтони Роулингса.

Прежде чем Тони успел отпраздновать свободу Клэр еще одной порцией напитка, он услышал стук в дверь своего кабинета. С любопытством, он спросил: - Кто?

- Это я, мистер Роулингс. Могу войти? - Из-за закрытой двери донесся приглушенный голос Патриции.

Тони встал и открыл дверь.

- Патриция, почему вы все еще здесь? Вы должны быть дома.

Она подняла пластиковый пакет, в котором оказались контейнеры и улыбнулась.

- Вам нужно поесть.

Покачав головой, Тони провел рукой по растрепанным волосам и позволил ей войти. –

Спасибо, но вам не нужно было этого делать. Я мог бы позвонить...

Патриция открыла сумку и поставила контейнеры на стол переговоров. Улыбнувшись, она сказала: - Вы могли бы, но не сделали бы.

Она была права. Тони не собирался есть. Он, честно говоря, даже не задумывался об этом. Заметив, как она накрывает на двоих, он спросил: - Вы что-то заказали и для себя тоже?

- Я так и сделала. - Она качнула головой в сторону бара. - Я также считаю, что вам не следует пить в одиночестве.

С тех пор, как он вернулся из рая, Патриция помогала ему во всем, что касалось «Роулингс». Он никогда не сможет отблагодарить ее за долгие часы, которые она потратила на составление отчетов, вводя его в курс дела и помогая ему адаптироваться в мире генерального директора. Не то, чтобы Тим, Том и Брент не помогали - они делали это. Но Том и Брент были перегружены юридическими вопросами, а Тим все еще принимал ежедневные решения относительно всех видов деятельности. Тони не видел необходимости возвращаться к этой роли только для того, чтобы потерять ее, когда начнется тюремный срок.