Его рвение рассмешило Патрицию. Едва ступив на планширь, она быстро и легко взобралась по трапу, размахивая кружевными юбками. Энтони немного рассердился на излишние советы, которые ему давали, но вскоре уже вскарабкался на борт вслед за остальными.

— Где капитан? — спросила Пэт. — Отец приболел и отправил меня с сообщением для него.

— В своей каюте. Когда я увидел, кто к нам плывет, я не сообщил ему. Ну, и мне жаль слышать о старике. Но нет худа без добра. Но не будь его, я увиделся бы с вами лишь сегодня вечером. Раньше мне не освободиться. Только не говорите, что у вас есть еще какие-то поручения.

Патриция подставила лицо ветру и улыбнулась.

— Худо на этом не закончилось. Раз Джо слег, мне придется остаться и помочь. Я замещаю его за прилавком.

Нед Поулин поморщился.

— Тогда я помогу вам. Тоже буду сидеть за прилавком! Уверен, что сумею разделать курицу лучше, чем вы.

Она покачала головой, поджав губы.

— Джо этого не позволит. Вы увидите меня, только когда будете заказывать ужин.

— Значит, я закажу все, что у вас есть. — пригрозил он. — И все съем. И вернусь за новой порцией. Вам не избавиться от меня так легко!

Патриция снова рассмеялась, наслаждаясь его добродушной шуткой, но тут на палубе появился капитан Стивенс и подошел к ним.

— Мистер Поулин, вы не сообщили, что у нас почётная гостья.

— Прошу прощения, сэр, я сам был так поражён...

— Надеюсь, ваш отец в добром здравии, мисс Патриция.

— Увы, нет. Я привезла вам послание от него.

— Вы не желаете спуститься в кают-компанию?

Энтони остался наедине с высоким и симпатичным помощником капитана. Какое-то время они молчали — Энтони с интересом рассматривал корабли вокруг. Вчера в Фалмут прибыл один из крупнейших парусников на австралийской линии, после худшего перехода в своей богатой истории. Обрывки рассказов о ней Энтони слышал во время обедов капитана у Прокуренного Джо. Судно, постоянно борясь с неблагоприятной погодой, с трудом добралось до Фалмута после ста семидесяти девяти дней в плавании из Брисбена, в конце этого долгого испытания потеряв часть оснастки у берегов Португалии. Поэтому, вместо того чтобы гордо и уверенно встать на якорь в бухте, оно приняло лоцмана и вошло в гавань зализывать раны.

— Ну, сынок, как шли дела у Прокуренного Джо, пока меня не было? Я слышал, сюда опять приезжала бродячая труппа?

— Да.

— Тебе бы посетить Ливерпуль, сынок. Там есть настоящий театр. Совсем недавно я был в мюзик-холле, смотрел отличное представление.

И Нед Поулин принялся рассказывать о спектакле.

— Хорошее у вас было плавание? — спросил Энтони, ещё разглядывавший побитое непогодой судно.

— Что? Плавание? А, неплохое. Столкнулись со встречным ветром у карнарвонского побережья. А тот тип, Том Харрис, досаждал твоей кузине в моё отсутствие?

Энтони поднял взгляд на помощника капитана.

— Да почти нет... Мы только раз его видели.

— Что ж, будем надеяться, что больше не встретим его, пока я на берегу, — сказал Поулин. — Не то у меня возникнет соблазн натянуть ему на уши его цилиндр. Вот бы он попал на борт хотя бы на пару переходов.

Они болтали несколько минут, пока вновь не появилась Патриция в сопровождении капитана.

Энтони перелез через борт и спустился в лодку.

— До свидания, капитан Стивенс. До свидания, мистер Поулин.

— До свидания, мэм.

— Надеюсь, что буду иметь удовольствие заглянуть к вам нынче вечером, — сказал Нед.

Патриция улыбнулась.

— Надеюсь, вы к тому времени проголодаетесь.

Спустя мгновение она присоединилась к Энтони в лодке, и он принялся грести к берегу.

Нед махал им с палубы, и девушка махала ему в ответ.

И ни один из них не был бы так беззаботен, знай они, что принесёт наступающий вечер.

Глава десятая

В их отсутствие доктор Пенроуз нанёс Джо третий визит, и кажется, был рад и воодушевлён выздоровлением пациента — настолько, что после его ухода Джо объявил о намерении этим вечером встать с постели. Это выходило далеко за рамки разрешённого медициной, и тётя Мэдж с Патрицией делали всё возможное, чтобы его разубедить.

Но Джо, как обычно, был непреклонен. В воскресный вечер, возможно, придёт много народа, и ресторан нуждается в хозяйском присмотре. А кроме того, он чувствует себя лучше, и доктор сказал, что он выздоравливает, а этот постельный режим — не более чем обычная врачебная прихоть, единственный смысл которой напустить на себя важности и стребовать лишних два шиллинга за визит. И так три визита меньше чем за неделю для них довольно накладно, небось Пенроуз считает, что им некуда девать деньги — приходит так часто и так мало делает. А этак-то всякий сумеет с важным видом постоять у кровати, сколько угодно. Они, доктора, все одинаковы. Пенроуз не лучше доктора Боррата Кларка, с которым Джо спорил из-за счёта, когда жена захворала в последний раз. А Фанни приготовила достаточно картошки на вечер? Не дать клиентам вволю картошки — сущее расточительство.

Ему помогли облачиться в сюртук из альпаки с высоким белым воротником и сопроводили по лестнице вниз. Потом принесли прописанный молочный напиток, который Джо проглотил, кривясь и недовольно ворча. Потом, прежде чем дочь и жена успели его остановить, потянулся к своей странной трубке, в дрожащей руке над чубуком вспыхнула спичка. Облачко синего дыма скрыло худое высохшее лицо, которое, появившись снова, имело уже куда более довольный вид. Прокуренный Джо наконец-то опять становился самим собой.

Ресторан уже начинал наполняться. Благодаря летним штормам последней недели, вынудившим корабли искать прибежища, в бухту зашло множество судов. Команде парусника тоже позволили спуститься на берег, но в заведение «У Джо Вила» пришли только три помощника капитана. А остальные моряки наслаждались свободой в череде кабаков.

Нед Поулин прибыл около половины шестого и, обнаружив, что Джо снова на месте, стал уговаривать Патрицию прогуляться с ним вечером. Она согласилась, но ненадолго, и оба вернулись после семи. Тогда Поулин направился за девушкой на кухню, он твёрдо решил помочь. А позже вечером на ужин явились ещё девять человек из команды парусника, финны и шведы, и в сильном подпитии. Они заказали роскошный ужин, поднялись в верхний зал ресторана, но обнаружив там трёх помощников капитана, развернулись и с хохотом потопали в нижний, где можно расслабиться без надзора начальства.

Вскоре после этого Энтони вручили ещё один напиток для Джо и приказали остаться с дядей, пока тот не выпьет. Всю ту неделю Энтони жаждал расспросить про содержание отцовского письма, однако такой возможности не представилось. Теперь, с некоторой тревогой и извинениями перед пожилым дядей за беспокойство, он наконец решился заговорить на эту тему.

Джо слезящимися глазами посмотрел на него поверх стакана с мерзким питьём.

— Я только раз встречал твоего отца, — сказал он, — как мне понять, что у него на уме? Конечно, он предлагает платить за твою учёбу, ведь у меня лишних денег нет. Но я сомневаюсь, что это покроет затраты. Парню вроде тебя еды потребуется немало, а ещё одежда, и мало ли что. Нам стоит хорошенько подумать.

— А он совсем не хочет, чтобы я приехал в Канаду?

— Я сам в молодости был старателем, — ответил Джо. — В такое время не хочется быть с кем-то связанным. Нужна свобода, возможность путешествовать налегке и не в самых лёгких условиях. Отец твой сказал, что весной будет в Виннипеге, и может, тогда ты присоединишься к нему. Но он понимает, что ты не должен сидеть без дела этой зимой. Твоя тётя выяснит насчёт школы, и мы поглядим, что сможем сделать на то, что прислал твой отец. Да, это не много, но по одёжке и протягивай ножки. На пару фунтов-то не разгуляешься. — Он поставил на стойку пустой стакан и передёрнулся от отвращения. — Фу, пакость! Пища для младенцев. Для взрослого не годится. Да, вот она жизнь — пьёшь молоко, когда молод, потом взрослеешь и начинаешь понимать, что к чему, а в старости приходится опять возвращаться к этому молоку...

И он снова поспешил раскурить трубку.

Вошли два посетителя — парусный мастер и боцман с парусника, оба немцы. Парусный мастер — безобидный и приятный коротышка, но боцмана Тодта, белокурого, широкоплечего и с подлым характером, на судне ненавидели, хотя он и был одним из лучших моряков флота. Они о чём-то посовещались, издавая гортанные звуки, потом оплатили еду и двинулись в зал. За ними почти по пятам пришли ещё три моряка с пензанского буксира, который тем вечером привёл в гавань повреждённый бриг. Потом два корнуольца с обветренными от непогоды лицами, и третий — слегка перебравший с выпивкой рыжий инженер из Шотландии. Пока они обсуждали заказ, вошёл одинокий гость — Том Харрис.

Он ждал, пока обслужат других. Не слишком-то он сегодня похож на денди, подумал Энтони, — на Харрисе были кепка и твидовый костюм.

При виде него Джо явно рассвирепел, однако молчал, ожидая, когда они останутся наедине. Когда остальные посетители разошлись, он отложил разделочный нож и вилку и, взяв свою трубку, провёл мундштуком по усам.

— Чего вам надо?

— Рад видеть вас в добром здравии сэр, — беззлобно отозвался молодой человек. — Я слышал, вы приболели.

— Не будем об этом, — ответил Джо. — Итак, чего надо?

— Поесть. Сегодня не воскресенье. — Харрис осмотрел стойку. — Разумный способ вести дела. Такое разнообразие блюд из мяса, птицы и прочих деликатесов в любом пробудит обжору. При одном взгляде на все это...

— Я не нуждаюсь в ваших советах, — ответил Джо, дрожа от слабости и раздражения. — А если пришли повидать Патрицию, вас ожидает разочарование.

— Я хочу есть, — сказал Харрис. — Ничего более. Раз в данный момент я в Фалмуте, то и пришёл туда, где кормят лучше всего. Это разумный выбор. И думаю, не в ваших принципах отказывать клиентам?

Он вытащил соверен и положил на стойку.