Изменить стиль страницы

Глава 3

Осень старалась не показывать своего раздражения, пока Кирэлл вел ее по другому длинному коридору к комнате, где должен был быть накрыт ужин для всей семьи. На ней было простое зеленое платье, которое ей не принадлежало. Хотя глаза Кирэлла вспыхнули желанием, когда он увидел, как платье облегает ее фигуру, это все еще было платье, которое носила его сестра, когда она считалась ребенком. С Осенью ведь было совсем иначе.

Кирэлл, напротив, был одет в одежду, которая когда-то была сшита для него и сидела идеально, но теперь была немного тесновата. Черные облегающие брюки были заправлены в темные сапоги выше колен, а пышная белая рубашка закрывала руки и грудь и была заправлена в пояс. Он даже не потрудился застегнуть пуговицы рубашки, оставив свою мускулистую грудь обнаженной. Кирэлл выглядел так внушительно, что даже ее дракон поднял голову и фыркнул от восхищения.

Они никогда бы не пришли на один из ее семейных ужинов в таком виде. Все было бы проще, ужин был бы наполнен смехом, любовью и признанием. Чем-то, чего, как Осень была уверена, здесь не будет. По крайней мере, для нее.

Она была чужой. Проблемой, которую было необходимо решить. Такой же, какой стала в день, когда очнулась в больнице, крича о ящерицах-убийцах.

Нет, здесь она не найдет любви и признания. По крайней мере, не в семье Кирэлла. Даже Никси на самом деле не была на стороне Осени. Она была просто против Маайке.

Все головы повернулись, и разговоры прекратились, когда она и Кирэлл вошли в комнату. Это придало Осени еще больше решимости не показывать, как это на нее действует, и она подняла подбородок, молча бросая вызов.

Кирэлл почувствовал, как пальцы Осени сжались в его руке, когда они вошли в комнату, и, взглянув на нее, увидел, что ее подбородок слегка приподнялся. Это была его Осень, его бесстрашный маленький Высший. Он не мог бы гордиться ею больше. Сегодня все пошло совсем не так, как он ожидал. Не так, как он обещал. Но все же она была рядом с ним, гордая и готовая встретить его семью в чужом платье.

Ни одна женщина, особенно Драгун, не согласилась бы на такое. Знакомство с семьей пары было значительным событием. Он знал женщин, например, Маайке, которые годами придумывали наряд для этого случая и хранили его в своем шкафу. Они настояли бы на том, чтобы поехать домой и переодеться, прежде чем предстать перед семьей пары.

Оторвав от Осени взгляд, Кирэлл попытался увидеть все происходящее ее глазами. Не слишком большая комната, все другие были больше. Дом был вырезан в скале первым Черным Праймом, который давным-давно объявил этот горный хребет своим. Хотя время смягчило зазубрины когтей, их все еще можно было увидеть, если посмотреть на потолок. Потомки добавили сюда деревянные украшения и гобелены.

Его мать и отец стояли у широкого стола, занимавшего большую часть комнаты. За столом могли усесться двенадцать человек, но обычно собиралось не более девяти. Это был тот самый стол, за которым они ели каждый день. Место, где накрывали семейные обеды. И где они говорили о своей жизни, мечтах и заботах. Стол стоял под углом к окну, и можно было наслаждаться видом. Одна из дверей вела на балкон, соединявший все комнаты на этом этаже.

Кирэлл нахмурился, когда понял, что его родители одеты в одежду, которую носили только для самых официальных мероприятий Совета. Отец ненавидел эту одежду. Маайке, одетая в замысловатое платье, демонстрирующее ее многочисленные достоинства, стояла рядом и потягивала вино из бокала. Его братья и сестры стояли поодаль там, как обычно, и были одеты намного проще. Все смотрели на него так, словно он привел к ним что-то экзотическое. Впрочем, так оно и было.

Положив руку на талию Осени, Кирэлл подвел ее к ближайшей группе.

— Осень, это мои братья Зеб, Джариат и Радко, — Кирэлл жестом указал на каждого из них, произнося их имена. — Братья, это моя пара, Осень.

— Приятно познакомиться, — сказала Осень, одарив каждого из них легкой улыбкой. Она знала, что мама бы расстроилась, если она хотя бы не попыталась быть вежливой. Забавно, что даже спустя все эти годы уроки мамы все еще оставались в памяти. — Кирэлл много рассказывал мне о вас.

— Неужели? — скептически спросил самый высокий из мужчин.

— Да, — ответила она. — Это была довольно долгая поездка, поэтому, чтобы заполнить время, Кирэлл рассказывал мне истории обо всех неприятностях, в которые попадали его братья. Особенно ты, Зеб, — она заметила, как глаза Зеба слегка расширились, когда прозвучало его имя. — Похоже, тебе понравилось поджигать волосы Никси… и это не всегда было случайно.

— Что? — возмутилась подошедшая Никси.

— Ну же, Никси, — Зеб умиротворяюще поднял руку, стараясь не ухмыляться. — Ты же знаешь, что молодым Драгунам поначалу бывает трудно контролировать свой огонь. Даже тебе было трудно, — напомнил он ей. — Я отчетливо помню, как ты однажды подожгла этот гобелен во время ужина.

Он указал на стену позади них, и, обернувшись, Осень увидела, что гобелен, висевший там, покрыт черными подпалинами внизу.

— Тогда мой огонь появился в первый раз! — сердито сказала Никси брату. — Это больше никогда не повторялось. Кстати, тебе было почти шестьдесят, когда ты наконец овладел своим огнем.

— Ты уверена? — тихо спросила Осень. Она не знала почему, но ей очень нравилось дразнить Зеба. Он почему-то напомнил ей Джека.

— О чем ты? — спросила Никси, переводя взгляд с Осени на Кирэлла, который с трудом сдерживал улыбку, и на Зеба, который изо всех сил старался выглядеть невинным. — Ты хочешь сказать, ты специально сжег мои волосы? В тот вечер был ежегодный Бал! Это было мое первое появление!

— Нет! Нет! Конечно же, нет, — Зеб сделал шаг назад, когда из носа его сестры показались клубы дыма. — В тот раз это была случайность.

— В тот раз, — прорычала Никси, и ее дым начал темнеть.

— Что-то не так? — спросила Никсел, подходя ближе. Ее взгляд скользнул по лицам детей, прежде чем остановиться на Осени. Было хорошо понятно, что именно по мнению леди Никсел было «не так».

— Нет, мама, — заговорил Кирэлл прежде, чем кто-либо успел ответить. — Мы просто вспоминали детские шалости.

Он указал на гобелен позади себя.

На мгновение выражение лица Никсел смягчилось — видимо, это было любимое воспоминание матери Кирэлла. Но потом женщина поняла, что Осень заметила ее чувства, и ее лицо стало бесстрастным.

— Я все понимаю. Ну, так как все наконец собрались, можно приступать.

Кирэлл заметил, как изменилось выражение лица его матери, и на мгновение подумал, что она, возможно, потеплела к Осени. Но когда оно снова стало холодным, он отвернулся и повел свою пару к столу.

— Осень, это две мои сестры, Равенна и Эйлин, — сказал он ей, останавливаясь перед ними.

Взгляд Осени скользнул по ним, и хотя она знала, что девушки намного старше ее, они не выглядели таковыми. Если бы они были на Земле, она могла бы поклясться, что Эйлин — ее ровесница, а Равенна — всего на несколько лет старше.

— Здравствуйте, — сказала Осень.

— Здравствуй, — только и сказали они в ответ, прежде чем повернуться и последовать за матерью к столу.

— Отец, — поприветствовал его Кирэлл, занимая обычное место старшего сына по правую руку от отца, который сидел во главе стола.

Он подвинул Осень к себе с другой стороны, и Никси заняла место рядом с Осенью, бросив на Зеба уничтожающий взгляд, когда тот, казалось, собирался запротестовать. Кирэлл был благодарен сестре. Он не хотел, чтобы Зеб сидел близко к Осени. Но затем он взглянул через стол и увидел, что Маайке быстро заняла обычное место Никси, рядом с их матерью, которая подошла к месту прямо напротив Осени.

Как только все заняли свои места, отец отодвинул матери стул, чтобы она могла сесть. Каждый мужчина сделал то же самое для женщины рядом с ним. Это был этикет, который родители Кирэлла вдалбливали в своих детей с момента, как те смогли сидеть за столом. Правда, обычно им пользовались только в присутствии гостей.

Когда Осень села, Кирэлл заметил легкую улыбку, мелькнувшую на ее губах. Гадая, что же послужило причиной этого, он поднял глаза и увидел, что Маайке стоит у стола одна. Равенна заняла место рядом с Маайке, а Джариат и Эйлин заняли два места по ту же сторону стола. Джариат помог сестрам, прежде чем занять свое место, не замечая, что Маайке все еще стоит.

Маайке стояла и смотрела на Кирэлла так, словно ожидала, что он оставит свою пару и придет ей на помощь. Не отрывая от нее взгляда, Кирэлл выдвинул свой стул и сел.

— Киран, — тихо прошептала Никсел мужу. Киран нахмурился на мгновение, а затем, увидев Маайке, оскорбленно стоящую на месте, понял, в чем проблема.

— Мои извинения, Маайке, — сказал он, отодвигая ее стул. — Я не хотел вас оскорбить.

— Конечно же, нет, старейшина Киран, — сказала она, одарив его, как она надеялась, сочувственной улыбкой. — Вы всегда были добрым и вежливым хозяином. Я прекрасно понимаю, как взволновали вас сегодняшние… события. Вас обоих, — ее взгляд на мгновение задержался на Никсел, а затем остановился на Осени. — Надеюсь, что причина этих событий будет объяснена и устранена до того, как об этом станет известно.

— Я… — Киран и Никсел могли только смотреть на Маайке, удивленные тем, что она ведет себя так, будто это и ее дело тоже.

— Устранена? — холодно прошипела Осень, переводя взгляд на Маайке. — Ты только что угрожала мне, Маайке?

— Осень… — Кирэлл положил руку ей на плечо, надеясь успокоить пару, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Подумаешь, — усмехнулась Маайке. — Ты всего лишь мелкая Младшая, пытающаяся стать частью самой богатой и могущественной семьи на Монду.

— Маайке, — теперь была очередь Кирана попытаться остановить склоку.

— Нет, это как раз и пытаешься сделать ты, — Осень поднялась, склонившись над столом, ее дракон требовал, чтобы она бросила вызов этой женщине, которая хотела присвоить их пару. — Через Кирэлла. Но он мой!