— Всё из-за тебя! Какого лешего тебя понесло с ними торговаться?

Джудас пожал плечами, но поза его оставалась несколько нервной.

— Я надеялся, что мы сможем избавиться от этой парочки и вернуться к своим делам.

— Кстати, а где они?

Варна и Джудас синхронно оглянулись туда, где скрывался маг, и в ту же секунду ошмётки одного из мёртвых змееподобных существ зашевелились, медленно сползаясь в кучу.

— Чтоб тебя… — пробормотал Джудас, первым заметивший движение, и Варна, посмотрев туда же, поддержала его проклятье.

Тело драконида медленно собиралось в единое целое, вновь обретая плоть, пока проклятая тварь не встала в полный рост и не подхватила брошенный на землю клинок.

— Мы все умрём, — Джудас издал нервный смешок.

— Я не собираюсь умирать на забытом большаке от мечей подколодных змей, — возразила Варна. Однако не успела она договорить последнее слово, как обнаружила, что язык снова не слушается её.

В самом центре поля битвы, на месте медленно оседающих обратно на землю струй воды, в воздухе замерцала светящаяся спираль. Зелёные завитки переплетались в ней с алыми цепочками ромбов, внутри которых проползали значки незнакомых Варне рун. Небывалое умиротворение окутало воительницу. Так бы она и стояла, любуясь парящим в воздухе миражом, если бы сапог Кигана не ударил её по икре.

Варна вскрикнула, выставляя молот перед собой, и обнаружила, что Джудас точно так же стоит неподвижно, покачиваясь из стороны в сторону, как кролик, зачарованный змеёй.

— Твоих рук дело? — поинтересовалась она, оглядывая таких же неподвижных врагов.

— Нет, — Киган качнул головой. Руки его крепко сжимали посох, и он, как показалось Варне, сам не знал, чего ждать в следующий момент.

Оживший драконид медленно, как сомнамбула, двигался в направлении одного из своих недавних соратников.

Ещё не успев выбрать цель для нового удара, Варна увидела, что невольник, покинув своё укрытие, со всех ног несётся к ним.

— Давен! — разнёсся в воздухе его пронзительный крик, и теперь Варна поняла, что слышала именно его, когда бой только начался.

Даору оставалось бежать пару шагов, когда один из драконидов издал торжествующий крик. Отбросив в сторону щит, он простёр руку в направлении бегущего Сильверина, и с пальцев его сорвались острые, как стрелы, шипы.

Даор вскрикнул, попытался упасть на землю плашмя, но не успел — в шаге от невольника материализовалась фигура в чёрном плаще и, сбив его с ног, протащила по земле.

— Пусти! — вопил Даор. Маг тоже что-то кричал, но слов его было не разобрать в раскатах грома, накрывших поле битвы.

Наконец, Даору удалось вырваться. Руна, такая же, как на плащах врагов, пылала у него над головой, а Вермандо катался по дороге, держась за руку, повреждённую в пылу схватки.

Ослепляющий свет исходил от магического знака во все стороны, так что Варна зажмурилась, и поняв, что дальше медлить нельзя, снова ринулась в бой.

Она слышала, как Киган бормочет свои заклятья у неё за спиной. Даор тем временем продолжал бежать вперёд, пока не рухнул на колени у неподвижного тела Давена, шепча:

— Нет! Нет! Нет! Ты не можешь умереть сейчас!

Во всполохах яркого света Варне с трудом удалось разглядеть, как один из драконидов бросается к Даору. Она хотела было прийти на помощь, но увидела, как рука невольника поднимается вверх. Он не читал никаких заклятий. Ладонь его оставалась открыта, но драконид замер неподвижно в трёх шагах от него. Развернулся и пошёл прочь, но уже спустя мгновение мотнул головой и, обернувшись к Варне, снова ринулся в бой.

Киган тоже видел — или ему показалось, — как там, где невольник сидел на земле, бормоча что-то над неподвижным телом их вожака, замерцал перламутровый силуэт дракона, медленно раскрывавшего крылья для полёта.

Друид моргнул, пытаясь справиться с палящими лучами света, и на сей раз не сумел разглядеть уже ничего — лишь две тени, дерущиеся между собой в двух шагах от их попутчика.

Джудас не видел ничего, а через мгновение, после того, как чары наконец спали, обнаружил, что ещё и не слышит. Мощные потоки хлестали по щекам, едва не сбивая с ног. Свет медленно гас, и, когда он совсем исчез, Джудас обнаружил, что ледяной вихрь окружил самый центр поля битвы — то место, где над телом Давена сидел коленопреклонённый раб. Драконида, попытавшегося преодолеть эту преграду, мгновенно взметнуло в воздух и закружило потоком ветра.

Пользуясь возможностью, Джудас метнулся вперёд и рванул врага на себя. Уронил на землю и ударил ножом в пасть.

Он видел, что и Варна ударом молота расправилась со своим противником.

Киган поднял посох и нанёс сокрушительный удар последнему из драконидов.

С удивлением понимая, что сердце его всё ещё бьётся, Джудас перевёл дух. Так же и двое его друзей стояли, ощупывая себя и проверяя, не изменилось ли количество рук и ног.

Вермандо с негромким стоном поднялся с земли. Прихрамывая на одну ногу и придерживая повреждённую руку здоровой, он заковылял к ним.

Всё пространство кругом было завалено ошмётками чешуйчатых тел. Джудас, поначалу рассчитывавший поживиться добычей, с разочарованием понял, что благочестивые братья не оставили после себя даже кольчуг.

Он всё же присел на корточки и подобрал валявшийся на земле среди другой падали амулет — цепочку крупных зубов, похожих на клыки, нанизанных на толстую хлопковую нить.

Никто из друзей не смотрел на него.

Как только четвёрка немного пришла в себя, все они воззрились на Давена и Даора, всё ещё окружённых магическим вихрем.

Джудас видел, как шевелятся губы невольника, но шум ветра не давал ни ему, ни кому-либо другому расслышать слова.

Киган, не двигаясь с места, с сожалением разглядывал изуродованное ожогами лицо.

— Надо же было так… — пробормотал он, но никто не услышал его.

Даор тоже не слышал и не видел никого. С того самого мгновения, когда он увидел, что Давен падает на землю, он перестал контролировать себя. Ему было безразлично, переживёт он этот бой или умрёт, потому что жизнь его лежала сейчас там, в дорожной пыли, у ног других бойцов.

Едва появилась возможность, он кинулся вперёд и теперь замер, медленно двигая над обожженным телом рукой. Ни тогда, когда Вермандо бросился на него и в воздухе замерцал магический знак, ни потом, когда он остановил драконида одним движением руки, Даор не осознавал, что творит. Не понимал он этого и сейчас. Чувствовал только одно — что не может отпустить. Не может позволить Давену снова оставить его. Он не помнил прошлого и не знал, что произойдёт в следующий миг, полностью превратившись в это одно-единственное, нестерпимое и пронзительное чувство.

Он видел перед собой лицо Давена — таким, каким никогда не видел его наяву. Пепельные волосы разметались по плечам, а лицо, лишённое шрамов, было молодым, и улыбка играла у Давена на губах.

— Люблю тебя… — шептал он, сам не осознавая, что говорит.

Он не видел ни дороги, ни елового леса — лежавшего перед ним на земле воина окружал таинственный сад. На деревьях у них над головой распускались перламутровые цветы. Струи ручья звенели неподалёку, и рука Давена медленно путешествовала по его щеке.

«А если мне придётся выбирать: твоя жизнь или наша любовь?» — голос Давена был серьёзен, но движения оставались нежными, а в глазах искрился смех.

«Мне всё равно, что будет потом», — Даор увидел, как его собственная рука скользит над безупречно красивым, мужественным лицом.

«Ты не можешь говорить так, мой принц. Твоя жизнь стоит больше, чем любая другая жизнь. Твоё будущее — будущее всех Островов».

Даор поймал руку, гладившую его по щеке, и поднёс к губам.

«Для меня не будет жизни, если со мной не будет тебя».

 

Пробуждение было мгновенным. Как в лёгкие утопленника хлещет обжигающий воздух, так лёгкие Даора обожгло огнём.

Сад, цветы и счастье на лице Давена исчезли в один миг, сменившись запахом пыли и палёной плоти, видом собственных дрожащих пальцев, всё ещё скользивших над неподвижным лицом.

Давен открыл глаза и пристально посмотрел на него.

— Рин… — одними губами прошептал он.

— Люблю тебя… — выдохнул Даор и без сил рухнул на грудь воина.

Послышался топот ног. Ещё не осознавший до конца, где находится, Давен обхватил Сильверина одной рукой, прижимая к себе в бессмысленной попытке защитить ото всех вокруг.

Он резко сел и огляделся по сторонам.

— А малыш-то с сюрпризом, — Джудас присвистнул и остановился в шаге от них.

— Давен, надо уходить, — голос Варны проскрежетал по ушам, как металл по стеклу.

— И я бы попросил вернуть мне раба. Мы договаривались, что ты будешь брать его на ночь, а не держать при себе день напролёт.

Давен вздрогнул, услышав эти слова.

— Если даже к ним не подоспеет подкрепление, то над перевалом вот-вот хлынет ливень, дорогу развезёт, и мы застрянем здесь до завтрашнего утра.

Всё ещё не в силах вернуться в реальность, Давен посмотрел на Кигана. Тот раздражал его сейчас меньше всех — и всё-таки раздражал.

— Да, — согласился он. Не выпуская Даора из рук, попытался встать.

— Мой раб! — напомнил Вермандо, выжидающе глядя на него.

Давен опустил взгляд на бледное лицо Даора.

— Он не может идти, — сказал он и подхватил невольника на руки.— Доберёмся до стоянки, тогда и поговорим.

Давен и сам ещё нетвёрдо держался на ногах, но Даора в это мгновение не выпустил бы из рук ни за какие пироги.

— Мы всё ещё хотим посетить этот храм? — спросила Варна и следом за Давеном зашагала вверх по дороге.

— Да, — Вермандо и Давен ответили в унисон. Чародей с подозрением покосился на него, но Давен продолжил смотреть только вперёд.

— Нам придётся найти укрытие и сделать ещё один привал. На бой ушло много сил, да и ты Даора так долго не пронесёшь, — заметил Киган.

— Я подумаю о твоих словах, — ответил Давен, не замедляя шаг.

— А кто-нибудь объяснит мне, что здесь только что произошло? — поинтересовался Джудас.