— О, я определённо могу вести себя профессионально, — соглашается Эйден, хотя его слова звучат совсем не так.

Грейс выглядит сомневающейся.

— Это детский лагерь, так что никакой, эм…

— Обнажёнки? — спрашивает Эйден.

— О, Боже, — выдыхает Грейс. У меня в голове мгновенно возникает изображение этой девушки, находящейся подо мной и выдыхающей эти же слова так же. Чёрт, я только согласился на две недели профессионального поведения, как эта женщина, произнеся только одну фразу, сделала меня жестким, точно камень. — Я уверена, что все мы можем согласиться с тем, что надувные куклы и… обнажёнка… не применимы?

— Не уверен, что Эйден способен удержать одежду на себе в течение двух недель, — отмечаю я.

Грейс моргает.

— Да. Эм, ты не можешь раздеваться…

— Я обещаю не снимать футболку, до тех пор, пока Ной перестанет срывать твоё платье.

Рука Грейс подлетает ко рту. Это видимо только моё воображение, что выдох, который она выпускает, может выдать её сексуальное разочарование? Я едва могу подавить рычание, которое поднимается в горле. Я определённо не даю никаких обещаний, когда дело доходит до того, чтобы не срывать одежду с тела этой девушки.

— Нет причин для чего-то непрофессионального, — произносит Грейс дрожащим голосом. — Мы взрослые люди. Профессионалы. Нет необходимости, чтобы снимать чью-то одежду, верно?

Она нервно смеётся.

Этот смех. Он тёплый и неловкий, и делает её более симпатичной, чем она была раньше. Вот, чёрт. Снять с неё одежду — это абсолютно единственное чего я хочу.

Когда я поднимаю глаза, Эйден улыбается мне. К чёрту профессиональное поведение. Пусть победит сильнейший, и нет никакого грёбаного способа, что это будет Эйден Джексон.

13

Грейс

— Эм, да. Мне просто нужно всего несколько минут до начала совещания, пожалуйста? — мои слова вылетают так быстро, словно я только что выпила четыре порции эспрессо, и никак не могу замедлить их, поэтому звучу как полу нормальный человек. Дженис странно смотрит на меня? Она, определённо, необычно смотрит на меня.

— Вы в порядке, мэм? — спрашивает Дженис, нахмурив брови. — Вы немного покраснели. Я слышала, что здесь что-то происходит. Могу принести вам витамин С, если хотите. Или, может быть, чашку чая?

— Хорошо. Я в порядке. Я в полном порядке. Думаю, это аллергия. Должно быть, аллергия. Мне нужна всего минутка. Шестьдесят секунд. Может быть, несколько минут, — развернувшись, я, прежде чем она успевает сказать что-нибудь ещё, влетаю в свой кабинет, закрываю и запираю за собой дверь, а потом снова прислоняюсь к ней.

— Боже мой, — слышу я собственный голос. Слова звучат так, будто выходят из чего-то чужого рта, гортанные и хриплые.

Я стою, прислонившись спиной к двери, грудь тяжело вздымается. Каждая клеточка моего тела, кажется, находится в состоянии повышенной готовности, каждый дюйм меня возбуждён, и я не думаю, что смогу отдышаться. Мои руки покрыты гусиной кожей, соски затвердели в лифчике.

Я даже не думаю о том, что буду делать дальше. Я задираю юбку до бёдер, полностью игнорируя ворчливый внутренний голос, который интересуется, какого чёрта я собираюсь делать прямо сейчас в своём офисе, когда Дженис и агенты спецслужбы прямо за дверью, а я уже опаздываю на совещание.

Я практически спотыкаюсь, направляясь к своему столу, пьяная от похоти, моя ладонь приземляется на стопку бумаг, которая скользит вперёд, рассыпаясь по полу с другой стороны. Обычно меня волнует тот факт, что я только что отправила на пол важные документы. Конечно, обычно я лучше себя контролирую. Обычно я не была бы так поглощена страстью к двум мужчинам — двум мужчинам! — что стягиваю свои трусики вниз посреди собственного офиса.

Просто Эйден — беззаботный Эйден с его неуместным юмором и игривым обаянием — появился в моём офисе, предлагая посетить летний лагерь, выглядя так, впитывая своими глазами каждый дюйм моего тела. И Ной — задумчивый, грубый, напряжённый Ной — стоял так близко ко мне, что, если бы захотел, он мог бы притянуть меня к себе и закончить то, что начал той ночью.

И да поможет мне Бог, именно этого я и хотела.

Мои трусики вокруг бёдер, я протягиваю руку между ног, подавляя стон, который угрожает сорваться с губ, когда мои пальцы прижимаются к клитору. Я представляю, как Эйден одаривает меня дерзкой, самоуверенной улыбкой, поднимая взгляд от моих ног, прежде чем его рот возвращается к своей работе. Я кружу по клитору, мои движения безумны не только потому, что я нахожусь в совершенно неподходящем месте, чтобы касаться себя, но и потому, что уже почти доведена до края тем, как сильно я хочу Эйдена.

Я хочу ощутить его язык внутри себя, распасться на части, когда он доведёт меня до оргазма, прижимаясь ртом к моим бёдрам. Я хочу провести рукой по его мускулистой груди, вниз по точёному прессу, обхватить пальцами его жёсткий член и направить его себе в рот. Я практически истекаю слюной, думая о вкусе его предэякулята, когда он соприкасается с моим языком, и о том, как твёрдый член ощущается между моими губами.

А ещё есть Ной…

Крепко держась одной рукой за стол, я наклоняюсь вперёд, сильно прикусываю губу и засовываю два пальца в свою мокрую киску. Я представляю, как Ной издаёт низкое рычание, схватив меня за ягодицу, а другой направляет кончик своего члена к моему влажному входу. Я представляю, как он входит в меня, его член заполняет меня одним быстрым движением, а головка давит на то место, которое посылает возбуждение, проходящее через меня волнами.

Согнувшись, с юбкой, задранной до бёдер, и трусиками, опущенными до середины бедра, я трахаю себя пальцами, набирая скорость, пока представляю себя заполненной Ноем в то же самое время, когда мои губы обхватывают член Эйдена. Когда я представляю, как они входят в меня — Ной находит своё освобождение, проникая всё глубже и глубже в мою киску, руки Эйдена в моих волосах, пока он трахает мой рот — я падаю через край. Оргазм настигает меня, и я стою, тяжело дыша.

Мой офисный телефон звонит, пока я стою с пальцами внутри меня, отчаянно пытаясь успокоиться. Свободной рукой я нажимаю кнопку динамика.

– Да?

Я узнаю голос одного из операторов Белого Дома на другой линии.

– Пожалуйста, дождитесь звонка от Президента Соединенных Штатов.

Блядь. Я едва успеваю убрать пальцы и взять себя в руки, как на линии появляется отец.

– Да, папа?

Моё сердце всё ещё колотится так сильно, что грозится выпрыгнуть из груди. Чувствую, как покраснело моё лицо, и я изо всех сил стараюсь говорить нормально, отрешаясь от того, что меня прервали в самом взъерошенном и растрёпанном состоянии, в котором я когда-либо была.

Когда-то я думала, что смогу жить нормальной жизнью в Денвере, вдали от политики Вашингтона и карьеры моих родителей. Ну и шутка. Нормальным людям Президент не звонит, когда те мастурбируют.

*****

— Я не знаю, что на тебя нашло, но мне нравится новая Грейс. Жаль, что не могу увидеть это лично.

— Нет никакой «Новой Грейс», Ви, — протестую я в трубку, переворачивая страницу газеты, хотя ничего и не читала. Слова расплываются, крупный шрифт заголовков сливается воедино и становится неразборчивым. Моя вечерняя рутина включает в себя чтение нескольких газет — это старомодно, учитывая, что все новости сейчас онлайн, но мне это нравится — за исключением того, что я просматривала одну и ту же газету в течение часа, не видя ни одного слова на страницах.

— Ты уверена в этом? — спрашивает Ви.

— Уверена ли я? — Чёрт нет.

Я согласилась провести две недели на ранчо с двумя самыми горячими, самыми свободными профессиональными спортсменами в мире, одного из которых я видела почти голым, а другой держал свои руки на моей груди. Теперь я слишком много фантазировала о том, как они трахают меня — одновременно — чтобы быть нормальной, и на днях мне пришлось замкнуться у себя в офисе, чтобы мастурбировать через тридцать секунд после их ухода, потому что не могла сдержаться.

Я даже не знаю, где сейчас, чёрт возьми, старая Грейс — девушка, которая прекрасно себя чувствует на диете, состоящей из работы и отсутствия секса. Новая Грейс, кажется, завладела моим телом.

— Абсолютно уверена, — вру я.

— Потому что мне кажется, что новая Грейс может быть немного шлюхой, — шутит Ви.

— Вовсе нет! — протестую я, пытаясь подавить образ, всплывающий в моей голове: я склоняюсь над столом, трахая себя пальцами при мысли о том, что Эйден и Ной одновременно берут меня. — Я согласилась только потому, что это хороший замысел для благотворительности. Два профессиональных спортсмена в лагере будут великолепно справляться с детьми. Им понравится это.

— Верно. Это не имеет ничего общего с тем, чтобы испытывать похоть к этим профессиональным спортсменам.

— Ладно, — признаю я, мой голос слегка дрожит. — Эта ситуация с ранчо — худшая идея на свете. Что на меня нашло?

Ви фыркает.

— Ну, очевидно, ты хочешь, чтобы в тебя проникли…

— Я не хочу, чтобы в меня кто-нибудь проникал, большое спасибо. Они… это совершенно неприемлемо. Эйден запустил надувную куклу над моим домом, потому что хотел привлечь моё внимание!

— Это сработало, не так ли? Я имею в виду, он уже привлёк к себе внимание, когда открыл дверь голым, давай будем честными.

— Конечно, Эйден привлекательный. Совершенно очевидно. Он весь мускулистый и покрытый татуировками, и у него определённо что-то есть от плохого мальчика, но…

— Как и Ной, — замечает Ви.

— Ной другой. — Он не такой заносчивый, как Эйден, который явно привык к тому, что женщины бросаются на него. Он тише Эйдена, более напряжённый. Когда я думаю о том, как Ной смотрел на меня в тот вечер, будто хотел съесть, то становлюсь влажной. Я прочищаю горло. — Ни один из них не является хорошим выбором. Они оба настолько далеки от того, чтобы быть подходящими, насколько это возможно.