А потом — однажды вечером, в самом начале октября, Грег произнёс:

— Мне надо уехать.

Дэниэл вскинулся, остановился и посмотрел на него. Это заявление было столь неожиданным, что в первую секунду он не смог ответить ничего.

Их отношения были настолько эфемерными, что Дэниэл никогда не пытался предсказывать, что будет потом. И в то же время с каждым днём молчаливое присутствие Грэга казалось всё более естественным, неотъемлемым для него.

— Куда? — выдавил он, чувствуя себя собакой, которую завезли на дальнюю станцию, чтобы бросить на перроне.

Грег слабо улыбнулся и, протянув руку, коснулся его щеки кончиками пальцев. Он не делал так ни разу до этих пор, и Дэниэл тут же поймал его кисть, чтобы прижать ладонью к щеке. Он закрыл глаза и сосредоточился на этом новом, необычайно настоящем чувстве. Чувство пронизывало его насквозь, так что слёзы подступали к глазам и, заметив, видимо, как выступает влага на ресницах, Грег вздохнул и, приблизившись к нему, легко коснулся губами лба.

— Ты совсем расклеился, Дан… — он запнулся, — Дан.

Дэниэл сглотнул.

— Это всё потому, что у меня нет тебя.

Грег покачал головой, хотя Дэниэл всё ещё стоял, закрыв глаза.

— Нет, — сказал он, — ты просто устал. Мне нужно уехать ненадолго, — он замешкался, — я бы хотел взять тебя с собой.

— Куда? — вопрос вышел тихим, а голос звучал слабо, потому что Дэниэла не очень-то интересовал ответ — куда больше значило то, что Грег вообще уезжает от него.

— В Европу. Я выбирал между Веной и Парижем, и выбрал Париж.

— Зачем?

— По работе, — Грег улыбнулся. — В Вену лучше ехать весной. И если сейчас я закончу с Парижем… Туда мы можем поехать вместе с тобой.

Дэниэл открыл глаза.

— Ты серьёзно?

— Да.

Дэниэл покачал головой. Ему уже было стыдно за недавний приступ.

«И правда, — подумал он. — Что это со мной».

— Я буду тебя ждать.

Грег вздохнул и отвёл взгляд.

— Было бы лучше, если бы ты жил своей жизнью, — сказал он.

Теперь не ответил Дэниэл.

А на следующий вечер Грег пропал.