Глава 14

Миша

– Ты правда хочешь, чтобы я его почитал? – спрашиваю я Эллу, уставившись на дневник ее матери у себя на коленях.

Она, роясь в сумки на полу, кивает головой.

– Да, я просто хочу знать, сумеешь ли ты отыскать в нем какие-нибудь счастливые моменты. – Она смотрит на меня, одетая лишь в красно-черный бюстгальтер и в тон ему трусики. – Если нет – то и не надо мне его читать. Но если что-то найдешь, тогда я почитаю – хочу узнать что-нибудь о той радостной стороне ее жизни, которую я никогда не знала.

Я потираю заднюю часть шеи, испытывая нервозность из-за чтения чего-то настолько личного.

– Ладно, если ты этого хочешь.

– Да. – Она выпрямляет ноги и поднимается с черным платьем в руках. – Но только если ты сам этого желаешь.

Мне хочется отказаться, но ни за что так не поступлю. Только не после вчерашнего, когда она зашла в дом после разговора со своим отцом и объявила, что готова двигаться дальше и не собирается дочитывать дневник, желая оставить все в прошлом. Без понятия, с чего вдруг такие заявления, но я не буду ничего предпринимать, чтобы повлиять на ее решение.

– Наверное, почитаю немного. – Перекладываю дневник с колен на кровать, затем наклоняюсь вперед и хватаюсь за край короткого, обтягивающего платья, которое она собирается надеть. – Сразу же после того, как ты мне скажешь, куда ты, черт возьми, идешь в этом?

– Потусоваться с Лилой, – отвечает она. – А что? Что не так с платьем?

– Оно короче, чем большинство моих рубашек, – со звенящими в голосе ревностными нотками говорю я ей. – Твоя задница будет торчать.

Она выхватывает у меня платье.

– Не будет, – упирается она, наклоняясь и надевая его. – Кроме того, Лила велела надеть именно это платье.

Я поднимаюсь на ноги, пока она натягивает обтягивающую ткань и просовывает руки через тонкие лямки. Оно идеально облегает ее тело, но низ едва прикрывает бедра.

– Зачем? – спрашиваю я.

Она взлохмачивает пальцами волосы.

– Не знаю. Тебе придется спросить у нее. Она только сказала, что это сюрприз.

– О, я так и сделаю, – уверяю ее и затем выхожу из комнаты на поиски Лилы.

Ее я обнаруживаю на кухне вместе с Итаном, перед ними по всей столешнице и столу разбросан целый арсенал красных и черных свечей, таких же цветов лент и другой декоративной фигни, а также оберточной бумаги, ленточек и пакетов, полной рождественских подарочных бантов. Лила, Элла и моя мама потратили полдня на покупки. Элла вернулась домой усталая, но с сумкой, полной свадебных украшений, и, полагаю, с рождественскими подарками. Она никогда не была любительницей шопинга, и могу предположить, что это Лила и мама приложили руку к такому изобилию свадебных украшений и подарков, нежели Элла.

– У меня к тебе вопрос, – обращаюсь я к Лиле, отодвигая стул и присоединяясь к ним за столом. Она заставила Итана завязывать ленточки, и, хотя он не выглядит счастливым, продолжает этим заниматься, что забавно.

– Ни слова, – предупреждает Итан, делая бант из черной ленточки. – Я постоянно наблюдал, как ты делал всякие глупости ради Эллы, и не говорил ни слова.

Я верчу в руке свечу.

– Нет, ты говорил много слов, которые меня чертовски раздражали.

Он качает головой и бросает бант, глядя на Лилу.

– Можно уже с этим закончить? – Он сгибает пальцы, словно испытывает судорогу. – Я больше не чувствую кончиков пальцев.

Лила обрезает ножницами кончик красной ленточки.

– Ни за что. У нас еще около сотни. – Она откладывает ленту и ножницы. На ней темно-синее платье, усыпанное блестками. Оно не такое облегающее, как у Эллы, но такое же короткое, если не короче. – Так что ты хотел спросить, Миша? И если речь идет о твоем рождественском подарке от Эллы, я не собираюсь говорить тебе, что это.

– Дело не в подарке, – говорю я, качая головой. – О чем ты говоришь? Мы с Эллой не дарим друг другу подарков. – За исключением прошлого года, когда я подарил ей обручальное кольцо, но это совсем другое.

– Может быть, раньше так и было, – улыбается она. – Но в этом году она сделает тебе подарок.

Дерьмо. Значит ли это, что мне тоже надо ей что-нибудь подарить? И если да, то что? Я качаю головой. Так я отклоняюсь от темы. Отодвигаю свечу в сторону и складываю руки на столе.

– Я не об этом хотел тебя спросить. Хочу знать, куда, черт возьми, ты ведешь Эллу сегодня вечером.

Лила пожимает плечами и тянется за очередным рулоном ленты.

– Погулять.

– Куда? – спрашиваю я.

– Какое это имеет значение? – отвечает она, распутывая кусочек ленты на руке.

– Потому что она одета как шлюха, – резко говорю я, стремясь выбить ее из колеи.

Но она не обращает внимание на тон моих слов.

– Она не выглядит как шлюха. Она приоделась для прогулки.

– Так не одеваются для прогулок, – замечаю я и указываю на ее платье.

– Что плохого в моей одежде? – Она невинно хлопает ресницами. – Я всего лишь надела платье.

– В этом я соглашусь с Мишей, – вмешивается Итан, хрустя костяшками пальцев. – Мне совсем не нравится это платье.

В глазах Лилы пляшут веселые огоньки.

– Прошлой ночью оно тебе нравилось.

– Да, когда я был единственным, кто мог тебя в нем видеть, – произносит он, протягивая руку к груде лент, которые Лила распутала.

Лила усмехается, отодвигая стул от стола.

– О, вы двое и ваша ревность. – Она гладит Итана по голове. – Это так восхитительно. – Она встает позади него и целует его в макушку. – Пойду гляну, готова ли Элла, – певуче произносит она. Итан не спускает взгляда с ее задницы, когда она направляется к выходу и выкрикивает через плечо, – Миша, не стесняйся сделать что-нибудь полезное и начни завязывать банты.

Я таращусь на Итана.

– Она это серьезно?

Он перерезает красную ленточку.

– Да. – произносит Итан и бросает ножницы на стол. – Но это твоя вина.

– Почему, черт возьми?

– Потому что ты не смог просто сбежать в Вегас и тайно жениться.

Я протягиваю руку через стол и беру рулон ленты.

– Все это больше смахивает на твою свадьбу, чем мою.

Он кивает в знак согласия.

– Да, и все же ты прав. Нам не пришлось бы сидеть здесь, завязывать ленточки, как пара подкаблучников.

Я тереблю ленту, сдерживая смех.

– Ладно, что я должен делать?

Вздохнув, он показывает мне, как завязывать ленту, и следующие двадцать минут до прихода Эллы и Лилы мы сидим за столом и завязываем бантики. Элла останавливается в шаге от стола и скрещивает руки на груди. Ее волосы свободно струятся по плечам, глаза подведены черной подводкой, губы тронуты розовым блеском. В этом коротком платье и в туфлях на каблуках, ремешки которых опоясывают лодыжки, ее ноги выглядят едва ли не бесконечными.

– Ну, посмотрите на себя, – нотки веселья звучат в ее голосе. – Такие хитрющие завязывают бантики.

Я поворачиваюсь на стуле и рассматриваю ее потрясающее идеальное тело, представляя, как позже ее длинные ноги будут обвиваться вокруг меня.

– Лучше ничего не говори, Элла Мэй, а иначе лишишься ленточек на своей свадьбе.

– Вот и хорошо, – отвечает она, оттягивая подол платья.

Лила толкает ее в спину.

– Эй, я думала, тебе понравилась идея с ленточками.

Лицо Эллы принимает извиняющееся выражение.

– Нет, я сказала, что из всех глупых, вычурных украшений, с которыми вы, ребята, на меня набросились, красные и черные ленты были наименее раздражающими.

Лила разочарованно хмурится.

– Значит, тебе не нравится?

Элла вздыхает.

– Нет, нравятся. Извини, я сейчас не очень хорошо себя веду. Ты помогаешь мне, и я должна быть тебе благодарна.

Теперь вздыхает Лила.

– Не лги мне. Если тебе не нравятся ленты, значит так и быть. Мы можем сделать что-нибудь еще.

Итан бросает на меня странный взгляд, а затем откидывается на спинку стула, сверху обхватив его рукой.

– Знаешь, если бы я не знал лучше, то подумал бы, что это вы двое собираетесь пожениться.

Каблуки Лилы стучат по полу, когда она подходит и целует его в щеку.

– Пора вам вернуться к работе и завязывать бантики, – приказывает она, направляясь к задней двери, и Элла следует за ней.

Когда Элла проходит мимо меня, я хватаю ее за локоть и притягиваю к себе так, чтобы она опустила голову, а затем прижимаюсь губами к ее уху.

– Пожалуйста, не попадайте в неприятности.

Она наклоняет голову и смотрит на меня.

– Когда это я попадала в неприятности?

– Если ты хочешь, чтобы я прошелся по списку, – отвечаю, – так и быть, но это, вероятно, займет остаток ночи.

Она бросает на меня сердитый взгляд, пытаясь сдержать улыбку, но та все же проскальзывает, и Элла крепко меня целует.

– Я приложу усилия, чтобы не ввязываться в драки, – заверяет она, отступая, немного задыхаясь от поцелуя. – Или любые другие неприятности.

– И постарайся не разбить мою машину, – кричу я, когда Лила открывает дверь.

– Ты разрешаешь им взять свою машину? – спрашивает Итан, глядя на меня как на сумасшедшего.

Я пожимаю плечами.

– А на чем еще они поедут?

– Лучше бы пешком, – бормочет он, а потом кричит Лиле и Элле: – не садитесь за руль пьяными и не засовывайте долларовые купюры в трусы всяким чувакам.

– Мы не собираемся в стрип-клуб, – уверяет Лила, но потом хихикает, снимая куртку с вешалки.

Элла надевает кожаную куртку, слегка прикрывая платье, отчего я чувствую себя немного лучше. Она открывает рот, намереваясь что-то сказать, но Лила хватает ее за руку и вытаскивает на улицу, захлопывая за собой дверь. Томас и моя мама отправились поужинать, и пока мы с Итаном сидим и осмысливаем только что происшедшее, в доме воцаряется тишина.

– Ты чувствуешь себя их сучками? – спрашивает он, кружась на стуле с лентой в руке.

Я смотрю на гору лент и свечей на столе.

– Да, вроде того.

Мы обмениваемся взглядами, а затем одновременно отталкиваемся от стола и вскакиваем на ноги.

– Итак, вопрос в том, – говорит Итан, снимая куртку со спинки стула, – хотим ли мы пойти в бар или в какое-нибудь шумное место, вроде вечеринки?

– Мы можем последовать за ними, – шучу я, подходя к вешалке у задней двери. – Поиграем вечерок в сталкеров. – Я хватаю куртку и надеваю ее, делая вид, что это шутка, но в глубине души абсолютно серьезен. Мне не нравится, что Элла ушла в таком виде. Она не только слишком красива и сексуальна, но в этом городе у нее есть своя история – люди, которые либо слишком любят ее, либо ненавидят. И если дерзкая Элла привлечет к себе внимание, особенно будучи в нетрезвом виде, может произойти много дерьма.