ГЛАВА 7

Макс

Прежде чем уйти, беру свою тарелку с пиццей. Честно говоря, немного взбешен, что приходится доказывать, что я хороший парень какой-то цыпочке, которую даже не знаю.

По крайней мере, думаю, что я хороший парень.

Мой желудок скручивается в узел.

Отлично. Теперь она заставляет тебя сомневаться в себе. Ну и стерва.

Эй, мозг. Не смей так о ней говорить. Мне бы не хотелось надрать тебе задницу.

Мой мозг улыбается и одобрительно кивает.

Видите? Хороший парень.

Знание того, что кто-то не любит тебя по такой глупой причине, полный отстой. Но это заставляет меня задуматься, не был ли ее бывший парень-придурок любителем пофлиртовать, тем, кто очаровывал других женщин перед ней. Качаю головой при мысли о желании сломать нос несуществующему бывшему бойфренду Елены. Тот, у кого есть такая женщина, ни за что не рискнет потерять ее из-за такой дурости.

Это не имеет значения. Я полон решимости завоевать расположение девушки. Помяните мое слово, мы будем друзьями. Если бы только мог заставить ее увидеть, какой я отличный парень…

Стоя перед ее дверью, держу тарелку в одной руке и поднимаю другую, чтобы постучать. Через несколько секунд Елена открывает дверь, одетая в самую уродливую темно-синюю фланелевую пижаму, которую когда-либо видел. Понятия не имею, как ей удается выглядеть в ней так сексуально. Ее волосы собраны в беспорядочный узел на макушке, и я улыбаюсь тому, как очаровательно она выглядит.

Нахмурив брови в замешательстве, она начинает спрашивать:

— Что ты...

Я делаю шаг вперед и спотыкаюсь о развязанный шнурок. Тарелка вылетает из моей руки, и словно в замедленной съемке наблюдаю, как три куска пиццы летят по воздуху и размазываются по передней части ее пижамной рубашки.

Разинув рот и оцепенев от шока, она стоит с широко раскрытыми глазами. С ее губ срывается всхлип. Я пялюсь на томатный соус, забрызгавший ее, и ничего не могу с собой поделать.

Фыркаю и смеюсь.

Мой смех стихает, когда вижу, как ее лицо заливается ярким румянцем. Нижняя губа дрожит, а глаза блестят от слез. Она смиренно кивает и закрывает дверь у меня перед носом.

Черт!

— Елена, пожалуйста, открой дверь. Я осел. И не должен был смеяться, но признай... это было забавно.

Моя грудь сжимается, когда слышу сопение с другой стороны двери. Твою ж мать. И беспомощно провожу рукой по волосам. У меня в голове все шло совсем по-другому сценарию. Она открывала дверь, видела пиццу в моих руках и улыбалась. Говорила, что умирает с голоду, и что я ее герой. Мы заходили внутрь, разговаривали и общались, а потом каждый раз, когда ели пиццу вместе, улыбались бы друг другу, зная, что вся наша дружба началась с поедания любимой выпечки.

Серьезно, Вселенная, это бы убило тебя, если бы ты сделала меня ее пиццевым героем? Я разве много прошу?

Слышу, как она шаркает прочь от двери, и быстро стучу снова.

— Елена, Кексик, мне правда очень жаль. Пожалуйста, открой дверь. По крайней мере, позволь мне помочь с уборкой. — Я стукаюсь лбом о закрытую дверь, и раздается глухой стук. Закрываю глаза и слышу еще одно сопение. — Пожалуйста, не плачь. Ты разбиваешь мне сердце.

Я жду еще немного, но она уже ушла. Наверное, в душ.

Горячее маленькое тело Елены в душе. Насквозь промокшее. Капли стекают по ее телу. Ее соски покрыты бисером влаги, и…

Бл*дь, мозг, ты грязный ублюдок.

Я знаю.

Мысленно даю пять своим мозгам. Как и мой полустояк.

Мой мозг работает сверхурочно, думая о том, как можно исправить то, что только что испортил с Еленой. Если мы собираемся быть частью одной и той же компании, ради всех остальных, нам нужно найти способ поладить. Если бы это зависело от меня, мы бы поладили, но у меня такое чувство, что Елена из тех, кто может затеять склоку.

Я ухмыляюсь. Она не победит, как бы ни боролась. Но что-то мне подсказывает, что она будет достойным противником.

Нат

Макс возвращается в квартиру с пустой тарелкой и злым видом.

Ой-ей.

Я встаю и подхожу к нему.

— И что она сделала?

Я собираюсь прикончить ее. Серьезно.

Макс открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает его. Делает еще одну попытку, потом еще одну.

Наконец, со вздохом, спрашивает:

— Если бы Елена сильно злилась на парня, — он съеживается, — что нужно было бы сделать парню, чтобы все уладить?

Мои глаза опасно сужаются.

— Что ты сделал? — шиплю я сквозь стиснутые зубы.

Он нервно хихикает и потирает затылок.

Я собираюсь прикончить его.

Серьезно.

Елена

Не могу перестать смеяться над выражением лица Макса, когда меня забрызгало пиццей.

Слезы щипали глаза, и я подумывала о том, чтобы заплакать, но когда он фыркнул, было трудно не рассмеяться. Но я сдержалась. Мне пришлось закрыть дверь в ту же секунду, потому что, если бы этого не сделала, то слетела с катушек в припадке хохота. Я не могла позволить ему увидеть, как смеюсь. Это не польстило бы моему имиджу хладнокровной стервы.

А то, как он назвал меня Кексик...

Блин!

Я прижимаюсь к одеялу... одеялу, на котором Макс спал всего несколько часов назад.

— Этот парень точно что-то с чем-то, — шепчу я в темноту.

Мне в голову приходит одна мысль, и я хмурюсь.

Почему он так старается?

Долго размышляю над этим, прежде чем мои глаза закрываются. Вскоре я начинаю засыпать, думая о ямочке на щеке Макса.

Макс

— Если бы ты хотел произвести впечатление на женщину, что бы сделал?

Ник усмехается:

— Если бы ты был мной и хотел произвести впечатление на женщину, тебе достаточно было бы быть живым.

Ловкач хохочет.

— Вау. Кто-нибудь, тащите тачку для самомнения этого придурка.

Дух вгрызается в сэндвич, его плечи трясутся от беззвучного смеха. Я смотрю на брата и бросаю ему в голову скомканную салфетку.

— Ты такой забавный. Мудак.

Парни смеются, но мне совсем не весело.

— Я серьезно. Мне уже давно не приходилось заниматься такими вещами.

Внезапно Дух прищуривается и смотрит на меня. Проглотив еду, он спрашивает:

— На кого ты пытаешься произвести впечатление?

Не знаю, почему я нервничаю, но Эш всегда так действует на людей.

— Не твое дело, Ашер, — отшучиваюсь я, делая ударение на его настоящем имени, и он сжимает челюсти.

Не многим людям сойдет с рук называть Духа его настоящим именем. Насколько мне известно, он оказывает честь только тем женщинам, которых любит.

Я прочищаю горло:

— Ни на кого конкретно, — лгу я сквозь зубы. — Просто подумываю снова ходить на свидания.

Я чувствую на себе их взгляды. За столом воцаряется тишина.

Ник заговаривает первым:

— Серьезно?

Я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Свидания никогда раньше не были вариантом, но чем старше становится Сиси, тем больше думаю, что могу начать встречаться с женщинами. Есть только одна проблема. Не хочу с ними встречаться. С меня хватит. У меня была женщина, которую считал лучшей, и это не принесло мне ничего, кроме горя. Я любил Мэдди. Любил ее так сильно, что сделал бы для нее все, что угодно. Но она изменилась. Вскоре после рождения Сиси она уже не была той женщиной, в которую я был влюблен.

Но я держался за нее и делал бы это до самой смерти, если бы она мне позволила. Я был предан ей. И чем же был вознагражден?

Враждебностью и мерзкими словами.

Если вы думаете, что мне горько от одних неудачных отношений, то вы правы. От одной мысли о свидании у меня сводит живот.

Я прочищаю горло и выпрямляюсь в кресле:

— Возможно.

Ник улыбается, сидя за столом. Глядя вверх, он кивает.

— Думаю, это было бы здорово.

Ловкач толкает меня в плечо.

— Только не с Лолой, — шутит он.

Я ухмыляюсь и тыкаю палкой в медведя.

— Не-а, мне нужна Нат.

Эш резко встает, ножки его стула скрипят по полу. Он указывает на меня, сжав челюсти.

— Повезло, что я люблю тебя, братан.

— Есть кто-нибудь на примете? — спрашивает Ник. — Кто-то конкретно?

— Не совсем, просто буду готов, когда придет время, — честно отвечаю я.

Брат хлопает меня по плечу и отвечает:

— Иногда самые лучшие вещи происходят не запланировано.

Парни уходят и возвращаются к своим делам, оставляя меня сидеть в комнате отдыха с моими собственными мыслями, которые состоят из зеленых глаз и враждебного отношения.

Я встаю, встряхиваю головой, чтобы прояснить ее, и возвращаюсь в свой кабинет. Оказавшись внутри, достаю из кармана мобильник и набираю номер, который мне дали накануне вечером.

Гудок, гудок и еще гудок.

— Здравствуйте, вы позвонили Елене Ковач. Сейчас не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер телефона, и я перезвоню вам, как только смогу.

Бип.

Внезапно меня охватывает паника.

— Хм... Елена. Привет, это Макс. Брат Ника. Парень, которого ты нашла спящим в своей постели. Тот самый парень, который бросил в тебя пиццу прошлой ночью. — О, боже мой! Заткнись, чертов идиот! — В любом случае, просто хотел узнать, свободна ли ты сегодня вечером. То есть, я знаю, что сегодня суббота, и ты, вероятно, пойдешь в клуб с девочками, но…

Бип.

Черт. Я достиг лимита времени сообщения.

Звоню снова. Снова звучит сообщение голосовой почты. Я терпеливо жду сигнала.

Откидываюсь на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, чтобы записать сообщение для Елены.

— Извини, мне говорили, что я много болтаю. В любом случае, хотел сказать, что если ты позволишь, хотел бы пригласить тебя на ранний ужин, чтобы извиниться за то, что был, ну, идиотом вчера вечером. — Я выпрямляюсь в кресле. — Знаешь, мне кажется, уже чувствую себя с тобой комфортно, потому что ты сестра Нат, а я люблю Нат. Знаю, что ты меня не выносишь, но если ты...

Бип.

Да твою ж мать!

Быстро набираю номер и закрываю лицо рукой от недовольства собой.

— Какого хрена я делаю?

Бип.

Я вздыхаю в трубку.

— Знаешь, что? Не беспокойся об этом. Я... э-э... я только что вспомнил, что сегодня все равно занят. Так что... да. Просто... просто не беспокойся об этом. Извини, что запустил в тебя пиццей. Если тебя нужна новая пижама, дай знать, и я заплачу за нее. И прости, что заставил тебя плакать. — Делаю паузу. — Я не хотел причинить тебе боль, Кексик.